С Монксом все было несколько сложнее. Он с вызовом смотрел в лицо Мэтью и, похоже, не собирался выполнять его приказ. Его глаза-щелочки налились кровью, но, в конце концов, охранник подавил в себе волну ярости и неприязни и отвел взгляде сторону.

Девушка все еще стояла за спиной Монкса. Мэтью взял ее за руку и потянул к себе. Он не смотрел на нее, но чувствовал, что она сильно дрожит. К счастью, она, наконец, сообразила, что при сложившихся обстоятельствах молчание – лучшая для нее тактика.

– Эта леди находится под моей защитой. Если кто-то из вас вздумает причинить ей вред, мой дядя будет сразу же поставлен об этом в известность. Смею вас заверить, это ему не понравится.

Монкс изобразил покорность на своем лице, но на самом деле он и не думал сдаваться. Его губы растянулись в льстивой улыбке.

– Надо понимать, мы ошиблись и эта сучка понравилась вам, милорд?

Мэтью заколебался. Если сейчас он утвердительно ответит на этот вопрос, то распишется в том, что принимает навязанные ему дядей правила игры.

Если он скажет, что его не интересует эта девушка, то она умрет.

Монкс просиял. Он прекрасно понимал, в какое положение попал сейчас молодой маркиз. Монкс не был дураком и кое-что знал о планах лорда Джона. И он осознавал всю важность этого момента.

Разумеется, Мэтью не мог сказать, что его не интересует Грейс.

Она стояла сейчас рядом с ним, и сдавливаемые рыдания сотрясали ее тело. Мэтью снова ощущал в воздухе запах жасмина, чувствовал исходящее от нее тепло. Она была теплой и живой.

Маркиз посмотрел в глаза своему врагу и спокойно сказал:

– Мне нравится эта девушка, она останется со мной.

Грейс хорошо слышала голос маркиза – правда, он доносился до нее откуда-то издалека и смысл сказанных им слов она плохо улавливала. И, тем не менее, было понятно, что Мэтью защитил ее. Она доверчиво прижалась к нему – только этот человек мог остановить двух распоясавшихся охранников, готовых разорвать ее на кусочки, будь их воля. Маркиз пожал ей руку, успокаивая.

Трепетавшее от страха сердце Грейс выстукивало сейчас только два слова: «Я спасена, я спасена, я спасена…»

Монкс окинул маркиза насмешливым взглядом, от которого Грейс сжалась в комок и покрылась холодным потом.

– Что ж, желаю вашей светлости хорошо позабавиться. Если понадобится, то с радостью поделюсь секретами, как доставить девушке удовольствие.

В приятном баритоне маркиза послышались ледяные нотки:

– Попридержи язык, Монкс, и оставь свои советы для кого-нибудь другого. Я приказываю вам обращаться с этой леди уважительно. И не дай Бог вам ослушаться меня.

Лорд Шин обнял Грейс за плечи и прижал к себе. Она почувствовала легкий приятный запах чистого тела. И этот запах показался Грейс знакомым. По всей видимости, она уже вчера ощутила и запомнила его.

– Хорошенько запомни это, Файли. – Мэтью говорил так, как будто отдавал приказы генералам своей армии, а не командовал двумя полубезумными тюремщиками. – А теперь оставьте нас.

Твердость в его голосе и спокойная уверенность произвели должное впечатление на Монкса и Файли. Они сразу как-то сжались и в замешательстве ретировались. Оставшись наедине с Грейс, маркиз убрал свою руку с ее плеч, и она тут же вновь почувствовала себя покинутой и одинокой.

– Все в порядке? – спросил он. Никакой надменности и враждебности в его взгляде и тоне уже не ощущалось. Наоборот, можно было даже подумать, что маркиз волнуется за нее.

Грейс обхватила себя руками, чтобы унять дрожь и согреться, но это не помогло. Всего несколько минут назад в объятиях лорда Шина она ощущала, как приятное тепло растекается по ее груди и рукам, и теперь ей не хватало этого. Казалось, ее ноги сделались ватными, она почти не чувствовала их. И прежде чем заговорить, Грейс пришлось сделать над собой усилие.

– Они… они не успели сделать мне ничего плохого.

– Но могли. С вашей стороны было просто безрассудно пытаться урезонить их или что-то объяснять. – Внимательные глаза с золотыми искорками пристально смотрели на нее.

– Знаете, теперь я верю, что вас действительно похитили и насильно привезли сюда.

Наконец-то! Ее мгновенно охватил гнев. И тут же Грейс почувствовала себя значительно увереннее. Бросив на маркиза сердитый взгляд, она сказала:

– Я ценю вашу прозорливость, милорд. Хотя мне кажется, что любой человек сразу бы понял, что я говорю правду.

Маркиз посмотрел на Грейс и вдруг улыбнулся:

– Вы не учитываете, миссис Паджет, что имеете дело с бедным сумасшедшим.

Мэтью был очарователен, и эта насмешливая улыбка необыкновенно шла ему, но Грейс все это рассердило еще сильнее. Ей даже захотелось стукнуть чем-нибудь маркиза по его красивой голове.

– Кажется, вам просто нравится разыгрывать из себя сумасшедшего, милорд. – Она резко повернулась и зашагала к дому, ругая всех мужчин на свете.

Когда пришло время обеда, Грейс вышла к столу в отнюдь не миролюбивом настроении. Скорее всего, гнев, который она обрушила на бедного маркиза, был вызван страхом – ведь Монкс прямо заявлял, что собирается убить ее. Любой человек на месте Грейс испытал бы точно такие же чувства.

Грейс все еще не могла оправиться от перенесенного шока, и время от времени ее мысли возвращались к тому моменту, когда лорд Шин пришел ей на помощь и спас ее.

Он сказал, что хочет, чтобы она осталась с ним.

Войдя в гостиную и обнаружив лорда Шина стоящим у окна, Грейс почувствовала, как ее сердце учащенно забилось. Разумеется, она боялась этого человека. Но нелегкая жизнь и череда постоянных несчастий научили Грейс не лгать себе. К ее страху примешивалось что-то еще, что-то похожее на возбуждение. И даже ее страх был другого рода и совсем не походил на то отвращение с примесью ужаса, которое она испытывала к Файли.

Лорд Шин по-прежнему стоял к ней спиной и любовался тем редким фиолетово-зеленым оттенком неба, который появляется только с наступлением сумерек. И в этот момент от его позы, чуть склоненной головы, задумчивого выражения лица веяло таким одиночеством, такой безысходностью и грустью, что у Грейс сжалось сердце.

Он заговорил, не поворачивая головы:

– Держитесь подальше от Файли и Монкса. Они не тратят время на пустые угрозы.

Грейс внезапно с новой силой ощутила окружающую ее ауру опасности. Казалось, здесь, в этом поместье, живут одни сумасшедшие и только она единственная нормальная попала сюда по какой-то странной случайности.

Лучше так не думать, потому что сумасшествие заразно.

Неожиданно в ее памяти всплыла картина сегодняшнего утра. Маркиз на корточках сидит перед только что распустившимся розовым кустом. Его руки – в тканых перчатках, крепкие, умелые и изящные, покрытые тонкими золотистыми волосками. Сердце Грейс на мгновение подпрыгнуло, когда она вдруг представила себе, как эти руки гладят ее тело.

«Немедленно прекрати это, Грейс, – приказала она себе, – у тебя и без того полно неприятностей».

Господи, она должна сейчас же взять себя в руки. Ей совершенно не нужно впутываться ни в какие любовные истории с этим несчастным узником. У нее в жизни был лишь один мужчина – ее муж, который избегал физической близости с ней, что привело ее к глубочайшему разочарованию в браке. И вот вдруг в ней неожиданно начали просыпаться какие-то непонятные, пугающие ее чувства. Для этого сейчас было не время и не место.

Она подошла к окну и встала рядом с маркизом. Небо стало еще темнее, сине-фиолетовые краски сгущались, прямо на глазах появились первые звезды, изливавшие на землю такой яркий, такой чистый свет, что окружающий мир походил больше на сказку или оживший сон. Ах, если бы только не эта стена, невидимая, но существующая повсюду, куда ни пойди. И эти два опасных дьявола…

Затянувшаяся пауза подталкивала Грейс к действиям. Она должна была что-то сказать маркизу. Несмело кашлянув, Грейс проговорила: