У меня было только достаточно времени, чтобы таращить глаза и думать: «Ждать, ждать, это не правильно» .

Вспышка огня.

И звук выстрела.

Я попытался собрать силу и поставить щит, но там просто ничего не было, ничего, что можно бы использовать. Магия ушла.

Таким образом, это было чье-то чужое колдовство, которое аккуратно пересекло траекторию пули и заставило ее отскочить в типа с косматыми перьями, держащего меня за руки.

У меня поджался живот, когда я понял, что случилось.

Ива, должно быть, была там все время, просто сидела на открытой трибуне, скрытая завесой от всего происходящего. Теперь она стояла на расстоянии каких-то десяти футов, совсем юная девочка, лицо ее выражало достоинство – но глаза и щеки блестели от слез.

– Прочь от него, – сказала она спокойно. – Все вы. Я не позволю вам причинять ему боль.

Я и в самом деле не подумал о ком-то, кроме Кинкейда. Но из всех людей, которые имели дело с Архивом, я был единственным, кто интересовался ею не как источником знаний. Я видел в ней личность. Я дал ей имя. Грустно, но верно, я был для маленькой девочки чем-то, наиболее близким по смыслу к понятию «друг».

Она, видимо, не могла позволить, чтобы что-то случилось и со мной тоже.

Я только что вручил ее динарианцам.

Тесса откинула назад голову и испустила длинный, торжествующий крик.

Глава 33

– Ива, – сказал я тоном, каким говорят с детьми, когда подходит время их сна. Я умею это лучше, чем вы могли подумать, у меня было очень много практики с моими учениками. – Подними завесу и уходи отсюда.

Тесса снова пнула меня в ребра, достаточно сильно, чтобы не дать мне как следует дышать и уж тем более говорить.

– Когда мне нужно будет твое мнение, Дрезден, – сказала она, – я прочту его в твоих внутренностях.

Ива сделала два шага вперед при жесте Тессы и сузила свои синие глаза.

– Повторяю для тупых, Полониус Лартесса. Я не позволю тебе причинять ему боль. Отойди от него.

Глаза Тессы внезапно сузились.

– Ты знаешь мое имя.

– Я знаю все о тебе, Лартесса, – сказала Ива бесстрастным тоном. – Это все записано, конечно. Все, что было в Тессалонике в те дни. Бизнес твоего отца развалился. Тебя продали в храм Изиды. Если хочешь, я могу показать анализ твоей стоимости и эффективности твоего обучения относительно твоего дохода за твой первый год в храме, прежде, чем приехал Никодимус. Я могу использовать диаграммы, чтобы облегчить для тебя понимание. И раскрасить их мелками. Мне ужасно нравятся мелки.

Я не был уверен, но мне казалось, что ребенок пытается пустой болтовней отвлечь гадов от меня. Ей нужно продолжать отрабатывать свою технику, но это была какая-то расчетливая мысль. Если бы я мог дышать, я тоже бы что-нибудь сказал.

– Ты думаешь, детка, я испугаюсь того, что ты знаешь, откуда я приехала? – прорычала Тесса.

– Я знаю о тебе больше, чем ты сама, – ответила Ива ровным голосом. – Я знаю намного более точно, чем ты, скольким ты навредила. Сколько плохих ситуаций ты сделала еще хуже. Камбоджа, Колумбия, и Руанда последний раз, но это только в этом столетии, войны Роз или Столетняя война. Твоя история – это одна и та же глупая маленькая история, но много раз. Ты усвоила что-то, когда была ребенком, и никогда не отклонялась от этого. Ты – стервятник, Лартесса. Причуда. Ты выживаешь на больной плоти и гниющем мясе. Что-нибудь целое и здоровое пугает тебя.

Маленькая девочка не видела динарианца, который появился, пробравшись через папоротники позади нее, и бросился ей на спину, несколько сотен фунтов чешуи и клыков.

– Ива! – крикнул я, задыхаясь.

Она была защищена. Возникла вспышка света, сильный запах озона и свежести, и серебряный динарий покатился от кучи пепла, которая упала на пол в трех футах от маленькой фигурки Архива. Монета покатилась мимо нее, по прямой линии к Тессе, – но Ива топнула по ней своим маленьким башмачком, прижав ее к полу и не давая докатиться до Тессы.

– Крошечная, – сказал я, пытаясь сымитировать российский акцент Сани, и неспособный сдержать сумасшедшее хихиканье. – Но свирепая.

Тесса посмотрела на упавшую монету со слабой улыбкой.

– Дорогое удовольствие. Сколько ты сможешь проделать таких штучек прежде, чем у тебя кончится энергия, малютка?

Ива пожала плечами.

– Сколькими фаворитами ты можешь пожертвовать? Сколько из них пожелает умереть для тебя?

– Окружите ее, все, – позвала Тесса. – Пусть она знает, где вы.

И кошмарные фигуры появились вокруг маленькой девочки, рядом с ней они казались просто огромными. Дейдра, мокрая и пахнущая дохлой рыбой и морской водой, кинула на меня угрюмый взгляд и остановилась возле матери. Существо в косматых перьях, которое все еще держало мои руки, не обращая внимания на свою сочащуюся кровь. Оно было ранено, но все равно не выпускало меня. Магог по-обезьяньи спрыгнул с какого-то зеленого насаждения, зло усмехаясь, и я задался вопросом, куда же, черт возьми, делся Кинкейд. Обсидиановая Статуя переместила свой вес, опираясь одной рукой на мою грудь, и у меня было четкое ощущение, что она могла бы пропихнуть ее прямо насквозь к моему спинному хребту, если б захотела.

Была еще полдюжина других. Розанна оказалась довольно красиво выглядящей женщиной, классически демонического вида с алой кожей, козьими ногами, кожистыми черными крыльями и изящно вьющимися рожками – хотя ее глубокие карие глаза были беспокойны под пылающими зелеными глазами демона. Через плечо у нее была переброшена сумка на ремне, точно такая же, какая была у Колючки – Тесса назвала его Колючим Намшиэлем. Большинство других выглядело большими, но недалекими, в различных тревожных разновидностях.

Я предполагаю, черт возьми, что легче найти сильные задницы, чем сильные мозги.

Ива стояла перед ними, подняв руки в позе, которая неопределенно напоминала защитную позицию боевых искусств. Но только напоминала. Она готовилась управлять защитными энергиями. Только я никогда раньше не видел, чтобы кто-то готовился делать два колдовства каждой рукой отдельно в одно и то же чертово время.

Тут у меня возникли два вопроса. Во-первых, если у динарианцев был план, отключив волшебные свойства Ивы, захватить ее прежде, чем их ловушка отключится, почему они уже не сделали это? И второе…

Что это за шипящий звук?

Что-то происходило вокруг нас, что-то, что я едва мог услышать, пока не сосредоточил свои чувства на нем, отбрасывая вонь плесени, исходящую от Косматых Перьев, и железный аромат его крови и холодную основательность руки Обсидиановой Статуи.

Определенно, устойчивый шипящий звук, как воздух, выходящий из шины или …

Или спрэй, брызгающий из баллончика.

Я поднял голову и огляделся вокруг достаточно, чтобы видеть через скрюченные конечности Косматых Перьев, которые, казалось, не были ни оружием, ни ногами, но чем-то средним, как паучьи лапы. Я не мог видеть, что держит мои запястья, да и не хотел. То, что я смог увидеть, так это несколько листьев, дрожащих на соседнем папоротнике, и отсвет металла где-то около источника таинственного шипения.

Газ.

Вся сила этого плана строилась на том, чтобы напасть на ребенка, не на Архив.

У детей очень маленькая масса тела по сравнению со взрослыми.

Рассеянный в воздухе токсин намного более эффективен против Ивы, чем против одного из динарианцев или взрослого человека. Плохим парням нужно было выбрать что-то, что вызывает бессознательное состояние, и необходимая доза зависит от массы тела, и тогда у них в руках будет идеальное оружие, чтобы использовать против нее. У Тессы и Никодимуса, надо полагать, есть несколько более способных лакеев, которые могли принести любое отравляющее вещество. Тогда все, что им нужно сделать, это открыть баллончики и ждать, когда она упадет.

Мои мысли вернулись в прошлое к колдовству Колючего Намшиэля, тому, которое он готовил позади своей завесы. Детали, которые я чуть заметил тогда, внезапно возникли передо мной. Я ведь был взволнован по поводу того, какое колдовство он готовил. Надо было обратить внимание, что там, куда он собирался бросать его находилась большая вентиляционная труба. Вероятно, он готовил заклинание ветра, чтобы с его помощью качать воздух через вентиляцию и распространить газ на весь Океанарий.