– Вы приехали в Йэнси только ради того, чтобы учить меня?

Хирон кивнул.

– Если начистоту, сначала я не был в тебе уверен. Мы связались с твоей матерью и объяснили ей, что наблюдаем за тобой на случай, если ты будешь готов для Лагеря полукровок. Но тебе еще так многому нужно было научиться. Тем не менее ты попал сюда живым, а значит, прошел первое испытание.

– Гроувер, – нетерпеливо спросил мистер Д., – так ты играешь или нет?

– Да, сэр!

Гроувер, весь трепеща, сел в четвертое кресло, хотя я никак не мог понять, почему он так боится этого низенького толстяка в тигровой гавайской рубашке.

– Ты знаешь, как играть в безик? – подозрительно покосился на меня мистер Д.

– Боюсь, что нет.

– Боюсь, что нет, сэр, – поправил он.

– Сэр, – повторил я.

Директор нравился мне все меньше и меньше.

– Ладно, – сказал мистер Д., – однако знай, что наряду с гладиаторскими боями это одна из величайших игр, придуманных людьми. Я ожидал, что все цивилизованные молодые люди знакомы с ее правилами.

– Уверен, мальчик скоро научится, – вмешался Хирон.

– Пожалуйста, – попросил я, – скажите мне, что это за место? И что я здесь делаю? Мистер Бр… Хирон, зачем вы поехали в Йэнси? Только ради того, чтобы учить меня?

– Я его тоже об этом спрашивал, – фыркнул мистер Д.

Директор лагеря сдал карты. Гроувер вздрагивал всякий раз, когда карта падала в его кучку.

Хирон ободряюще улыбнулся мне, как обычно делал это на уроках латыни, словно для того, чтобы я понял, что вне зависимости от уровня подготовки я его первый ученик. Он ждал от меня правильного ответа.

– Перси, твоя мать ничего тебе не рассказывала? – спросил он.

– Она сказала… – Я вспомнил ее печальный взгляд, устремленный на море. – Она говорила, что боится отправлять меня сюда, хотя отец и хотел этого. Она сказала, что, как только я попаду сюда, скорей всего, не смогу выбраться. А ей хотелось, чтобы я был рядом с ней.

– Типичный случай, – заключил мистер Д. – Вот почему их обычно убивают. Так вы объявляете масть, молодой человек?

– А как?

Он с раздражением объяснил мне, как объявляют масть в безике, и я так и сделал.

– Боюсь, слишком многое придется рассказывать, – вздохнул Хирон. – Боюсь, нашего обычного ознакомительного фильма не хватит.

– Ознакомительного фильма? – переспросил я.

– Нет. – Хирон принял решение. – Послушай, Перси. Тебе известно, что твой друг Гроувер – сатир. Тебе известно, что ты убил Минотавра. – Он указал на рог в коробке из-под ботинок. – А это дорогого стоит, мой мальчик. А вот что ты вряд ли знаешь – это то, что в твоей жизни действуют могущественные силы. Боги – те силы, которые вы называете греческими богами, – очень даже живы.

Я уставился на остальных участников игры.

Я ожидал, что кто-нибудь из них пронзительно вскрикнет: «Нет!» Но вместо этого мистер Д. завопил:

– У меня королевский марьяж. Взятка! Взятка!

Он забормотал, подсчитывая свои очки.

– Мистер Д., – робко спросил Гроувер, – если вы не собираетесь съесть вашу банку из-под диетической колы, можно я возьму ее?

– Что? Бери, не стесняйся.

Откусив здоровенный кусок от пустой алюминиевой банки, Гроувер принялся скорбно жевать его.

– Постойте, – сказал я Хирону, – вы ведь сами объясняли мне, что такое Бог.

– Что ж, – пожевал губами Хирон, – да, Бог – это заглавная буква. Бог. Но не будем вдаваться в метафизику.

– Метафизику? Но вы говорили о…

– Ах да, о богах во множественном числе. Великие существа, которые контролируют силы природы и человеческие усилия. Бессмертные боги Олимпа. Они рангом поменьше.

– Поменьше?

– Да, именно. Боги, о которых мы беседовали на уроках латыни.

– Зевс, – сказал я, – Гера, Аполлон. Вы про них?

И снова в безоблачном небе где-то вдали раздался удар грома.

– Молодой человек, – произнес мистер Д., – будь я на вашем месте, я бы действительно не стал так легкомысленно разбрасываться этими именами.

– Но это же все вымысел, – возразил я. – Это мифы, которые создавали, чтобы объяснять молнии, смену времен года, ну и прочее. Это то, во что люди верили, пока не появилась наука.

– Наука! – издевательски усмехнулся мистер Д. – А вот скажи мне, Персей Джексон… – Я вздрогнул, потому что он назвал мое настоящее имя, про которое я никогда никому не рассказывал, – что люди будут думать о твоей «науке» через две тысячи лет? А? Назовут ее примитивным «мумбо-юмбо». Вот так. О, как я люблю смертных – у них абсолютно отсутствует чувство перспективы. Они считают, что так далеко-о-о продвинулись во всем… Так ли это, Хирон? Посмотри на этого мальчика и скажи мне.

Мне не особенно нравился мистер Д., но было что-то такое в том, что он назвал меня «смертным», как будто… сам им не был. Этого хватило, чтобы у меня комок застрял в горле, и я начал понимать, почему Гроувер так прилежно следит за своими картами, жует банку из-под колы и держит рот на замке.

– Перси, – сказал Хирон, – хочешь верь, хочешь нет, но бессмертный и означает бес-смертный. Ты хоть на мгновение можешь представить себе, что никогда не умрешь? Никогда не исчезнешь? А будешь существовать вечно, таким, какой ты есть?

Я хотел было отделаться отговоркой, сказав, что это славная мысль, но что-то в голосе Хирона заставило меня усомниться, стоит ли это говорить.

– Вы имеете в виду, что это важно: верят люди в них или нет? – спросил я.

– Именно, – согласился Хирон. – Если бы ты был богом, то как бы тебе понравилось, что тебя называют мифом, старой легендой, которая объясняет происхождение молнии? А если я скажу тебе, Персей Джексон, что когда-нибудь люди назовут мифом тебя, мифом, который объясняет, как маленькие мальчики справляются с потерей своих матерей?

Сердце тяжело забилось у меня в груди. Хирон почему-то пытался разозлить меня, но я решил не поддаваться.

– Мне бы понравилось, – ответил я. – Вот только я не верю в богов.

– Ох, уж лучше поверь, – пробормотал мистер Д., – пока один из них не испепелил тебя.

– П-по-жа-луй-ста, сэр, – заикаясь, сказал Гроувер. – Просто он недавно потерял мать и теперь в шоке.

– Этого только не хватало, – проворчал мистер Д., разыгрывая карту. – Мало мне того, что приходится заниматься этой жалкой работой, так еще надо возиться с мальчишками, которые даже не верят!

Он махнул рукой, и на столе появился кубок, словно солнечный свет, опустившись на мгновение, соткал стекло из прядей воздуха. Кубок сам собой наполнился красным вином.

У меня челюсть отвисла, но Хирон как будто бы ничего и не заметил.

– Мистер Д., – предупредил он, – подумайте о диете.

Мистер Д. с притворным удивлением посмотрел на вино.

– Боже. – Он уставился на небеса и возопил. – Старая привычка! Прости!

И снова послышался гром.

Мистер Д. опять взмахнул рукой, и вместо кубка на столе появилась новая банка с диетической колой. Мистер Д. горестно вздохнул, открыл банку и вернулся к игре.

Хирон подмигнул мне.

– Как-то мистер Д. оскорбил своего отца, заведя шуры-муры с лесной нимфой, которая отличалась крайней распущенностью.

– Лесной нимфой, – тупо повторил я, уставясь на банку с колой так, словно она попала сюда из космоса.

– Да, – признался мистер Д. – Отец любит наказывать меня. На первый раз он объявил «сухой закон». Ужасно! Жуткие десять лет! Во второй раз… ну, она действительно была хорошенькая, и я не мог устоять… во второй раз он послал меня сюда. На Холм полукровок. В летний лагерь для таких мальчишек, как ты. «Покажи хороший пример, – сказал он мне. – Поработай с молодежью вместо того, чтобы оказывать на нее пагубное влияние». Ха! Какая несправедливость.

У мистера Д. вдруг сделался обиженный вид, как у шестилетнего ребенка.

– Значит… – запинаясь, произнес я, – ваш отец…

– Di immortales[4], Хирон, – вздохнул мистер Д., – я думал, ты обучил этого мальчика основам. Разумеется, мой отец – Зевс.