Затихарились.

Некоторое время вокруг стояла жуткая тишина, не прерываемая даже шелестом листьев – ветер тоже остался снаружи кокона.

Потом послышались приглушенные голоса:

– Наверное, спрятались… Будь осторожен. Он ведь «росомаха», по слухам.

– Ничего, мы с тобой тоже не пальцем деланные! Справимся! Это не схватка один на один. Справимся, будь уверен!

Слева послышались осторожные шаги. Из-за соседней разлапистой елки появились двое типов, одетых в камуфляжные куртки и штаны, широкоплечих и высоких. Тем не менее движения их были очень осторожными – видно, побаивались парни того, кого наметили в жертву.

Пора было приступать к активному контакту.

Напряглись мышцы ног и рук. А далее работала уже моторная память.

Резкий прыжок, тело, будто разжимающаяся пружина, «клюющая змея», указательный палец в точку Танатоса, и ближайший противник обезврежен.

Второго Осетр решил не убивать. Просто обездвижил, использовав «смычок Орфея».

Надо допросить мерзавца.

С какой это вдруг стати на будущих разведчиков, которых должны отправить в Великий Мерканский Орден, нападают люди, в совершенстве владеющие росским? Ни малейшего акцента в говоре этих типов не звучало…

Осетр помог Катерине выбраться из-под елки, потом пошарил в карманах у мертвого. Серый шарик фогель-генератора нашелся в левом.

Отлично! После допроса ведь надо будет выбраться из кокона. Иначе так тут и сгниешь, никто снаружи кокон не откроет. А если и откроют, то это будут отнюдь не друзья… То есть друзья, разумеется, но только вот этим двум типам друзья, а от таких добра, известное дело, не дождешься!..

А вот документов в карманах нападавшего не обнаружилось.

Впрочем, Осетр удивился бы, кабы они обнаружились. Это был бы вопиющий непрофессионализм!

Он положил шарик в карман собственных брюк и вернулся к остающемуся в живых противнику.

Легкий тычок в нервный узел, и нападавший (ха, теперь уже не нападавший!) пришел в себя, шевельнул правой рукой, замотал головой.

Осетр схватил его за воротник, подтащил к молодой липе и прислонил спиной к тонкому стволу.

Тип хрюкнул, поднял глаза, взгляд его медленно сфокусировался на Осетре.

Тот наклонился и сказал:

– Сейчас ты ответишь на мои вопросы. Иначе я сломаю тебе по очереди сначала пальцы на левой руке, потом на правой. Окажется мало, сломаю левую ногу, потом правую. А потом посмотрим, что еще можно будет сломать. Или оторвать… Это, надеюсь, понятно?

Тип с трудом кивнул.

– Кто ты такой и кем сюда послан?

Тип смотрел на него, будто не понимая.

Осетр повторил вопрос громче.

Тип открыл рот. И вдруг сдавленно захрипел. Глаза его начали закатываться.

Вот дьявол!.. Да он же закодирован!.. Магеллановы Облака – достойные спутники нашей Галактики…

Тип сделался прозрачным, как стекло. А потом прозрачность стремительно принялась наполняться туманом, и тут же туман на месте головы пересекла знакомая черная полоска.

Все верно – господа, приславшие этого парня сюда, позаботились, чтобы он не выдал их имен.

Тут же к черной полоске протянулась туманная рука.

Осетр был быстр и уверен в своих силах.

Сейчас туманная рука схватит полоску, сплющит, сдавит, превратит в черного жука, и придется жуку посидеть некоторое время в туманном кулаке. И тогда этот нехороший дяденька нам все расскажет.

Однако туманная рука пролетела мимо черной полоски – как реальная рука проскакивает мимо солнечного луча.

Нападавший опять захрипел и обмяк.

Осетр сделал новое движение туманной рукой. И снова промахнулся. Он хватал полоску раз за разом, пока она полностью не залила голову закодированного. И только тогда смирился с поражением.

Почему-то черный жук не вытанцовывался…

– Остромир, ты что делаешь? – раздался у него над головой девичий голос. – Принюхиваешься к нему?

Осетр открыл глаза и поднял голову.

Катерина удивленно смотрела на мужа.

Он наскоро ощупал карманы умершего – документов не нашлось и у этого типа.

Никаких зацепок!..

Осетр выпрямился и полез в карман собственной куртки, за фогель-генератором:

– Пора уносить ноги, Катя!

Он сдвинул одно полушарие генератора относительно другого, и вокруг посветлело.

Через несколько минут супруги Криворучко уже сидели в вагоне монорельса и направлялись в сторону вокзала.

– Надо, наверное, доложить начальству, – сказала Катерина, покусывая нижнюю губу.

Она нервничала.

Еще бы не нервничать, если на твоих глазах безо всякого оружия, в мгновение ока, уложили двух достаточно крепких мужчин…

Она коротко взглянула на своего супруга, во взгляде ее определенно пряталось немалое уважение.

– Доложим, – коротко сказал Осетр.

Его волновал вовсе не доклад начальству. Его волновало то, что он не смог дать этому типу отсрочку от смерти. Как отсрочивал на Дивноморье гладиатора Небежинского и толстушку няню Аню…

За прошедшее с тех дней время он уверовал, что если не всесилен, то определенно обладает некоторыми возможностями, которые превосходят возможности обычного человека. То есть он и до Крестов был покруче обычного человека – как всякий «росомаха», – но после храппового леса он стал обладать способностями, которые превосходят способности «росомахи».

– Ты все-таки явно имеешь какое-то отношение к «росомахам».

– В реальности имею, – сказал Осетр. – По легенде нет.

А что ему оставалось делать?

После случившегося тупо отрицать Катеринино предположение было бы глупо. Она бы просто перестала доверять ему.

Конечно, разведчик не должен пытаться выведать у напарника секретные коды, это дорога к провалу – либо потому что тебя заподозрят в предательстве, либо в глупости. И тоже перестанут доверять.

Но тут несколько иной случай.

Все-таки разведчик должен хоть отдаленно представлять себе возможности своего напарника, чтобы знать, чего можно ожидать от того в сложной ситуации, на что можно надеяться и к чему готовиться…

Катерина, наверное, почувствовала, что не стоит углубляться в начатую тему. В конце концов, она была не выпускница Императорского балетного училища имени Вагановой, она явно закончила учебное заведение несколько иного направления.

– За нами по дороге к станции не следили?

– Нет, – коротко сказал Осетр.

Никто за ними не следил – ни тогда, когда они уносили ноги из парка, ни позже, когда проходили через турникет, ни когда садились в вагон.

Иначе бы чувство тревоги не молчало.

Теперь, правда, Осетр начал сомневаться и в этой своей возможности.

Кто знает, может «росомашье» чутье сохраняется только в том случае, когда «росомаха» живет среди своих, таких же, как он. Впрочем, нет! «Росомахи» готовятся жить не только среди таких же, как они. «Росомахи» зачастую живут среди самых заклятых врагов! И умудряются не терять полученные в школе способности! Так что тут все в порядке, хвоста за ними нет. Но как только до неведомых врагов дойдет весть о гибели посланных агентов, кто-то где-то нажмет тревожную кнопку, и на супругов Криворучко спустят свору неведомых псов с ядовитыми зубами.

Полагаешь, псов с ядовитыми зубами в жизни не бывает, это не гадюки? Ничего, для тебя, ублюдок, найдутся! В детстве ты ноги от нас унес, теперь не удастся, отольются тебе все наши слезки!

Душу Осетра тронул легкий страх, но это не было «росомашье» чутье. Просто он вдруг в очередной раз осознал, против какой махины решился идти.

Как бы хребет не переломить…

– Нас возьмут под защиту, – сказала Катерина.

Это был не вопрос, а утверждение.

– Конечно, – коротко согласился Осетр.

Разумеется, их возьмут под защиту. Потому что слишком многое поставлено на карту. Потому что Остромир Криворучко – настолько важный для Империи человек, что за его жизнь, не моргнув, отдадут свои жизни многие сотни других людей. Иначе просто быть не может! Найдутся, правда, многие сотни людей, который не моргнув отдадут свои жизни для того, чтобы убить его, но тут уж на войне как на войне!