Тем временем, найдя юную героиню, Ролан Быков не менее тяжело искал ей партнера – актера на роль дедушки Лены. Поначалу на эту роль претендовал Евгений Евстигнеев. Кристина репетировала с ним в течение нескольких недель и все вроде бы складывалось хорошо. По ее словам: «Я была маленькая и многого не понимала и тем более не запоминала. Хотя бы на день, с теперешним моим умом и сердцем, вернуться туда, чтобы запомнить все и всех, уникальных, великих людей отечественной культуры, пережить мгновения, когда с тобой говорили Быков, Евстигнеев, Никулин. А тогда я воспринимала все как должное, как ребенок из артистической семьи: общение с такими людьми для меня было вроде нормы жизни. Дома я часто любила сидеть в уголочке и слушать, как разговаривают мамины друзья…»
Однако у Евстигнеева с ролью что-то не заладилось, и он с дистанции сошел. Тогда эту роль стал примерять на себя сам Быков. Состоялось несколько проб с ним, но и этот вариант режиссера не устроил. Тогда роль была отдана тестю Быкова замечательному актеру Всеволоду Санаеву. К тому времени натянутые отношения между тестем и зятем, которые тянулись несколько лет, уже ушли в прошлое, и Санаев впервые дал свое согласие сниматься в его картине.
В разгар этих событий в семье Кристины случилось горе: из жизни ушел ее дедушка, папа Аллы Пугачевой Борис Михайлович (он скончался 30 июля). Он воевал на фронте – служил в разведке, был ранен и домой вернулся без одного глаза. За веселый нрав жена звала его Василием Теркиным. Так что своим чувством юмора Пугачева была обязана отцу. И широтой натуры тоже. Он же научил ее никогда и ни перед кем не пасовать. И хотя в последние годы из-за своей загруженности Пугачевой все реже и реже удавалось видеть своих родителей (она и Кристину порой не видела по пять месяцев в году), однако каждый раз, возвращаясь в Москву, она первым делом звонила им, родителям. Говорят, на людях Пугачева редко вспоминала про своего отца, больше про маму. Но эта внешняя черствость ни о чем не говорила – любила она сильно обоих. И когда ей сообщили про смерть родителя, с Пугачевой случилась настоящая истерика. Похороны Бориса Михайловича прошли в Москве 3 августа.
1 октября 1982 года в Калинине начались съемки фильма «Чучело». Снимались натурные эпизоды, и практически с первых же дней работа складывалась непросто. Во-первых, за день до отъезда в экспедицию от роли дедушки Лены вынужден был отказаться Всеволод Санаев. Почему это произошло, неизвестно: то ли всплыла какая-то болезнь, то ли очередная обида на зятя. В итоге пришлось тратить дополнительное время на поиски другого исполнителя. Им в конце концов станет Юрий Никулин. Причем его утверждение проходило весьма сложно. В худсовете нашлись люди, возмутились: дескать, в главных ролях будут сниматься клоун и дочь эстрадной певицы! И Быкову пришлось приложить массу старания, чтобы именно этот дуэт сложился на его картине.
Еще одна сложность съемок имела природное происхождение. На дворе стояла осень, погода была пасмурная и рабочий день на съемочной площадке длился всего 3–4 часа (и это несмотря на то что пленка у киношников была самая крутая – «кодак» и «фудзи»). А потом съемки и вовсе едва не остановились по причине несчастья, случившегося с Кристиной Орбакайте. Вот как она сама вспоминает о тех днях:
«Во всей этой истории меня радовало только одно обстоятельство – меня отпустили в экспедицию. А я и в пионерских лагерях никогда не бывала. Слово-то какое замечательное – экспедиция! Я ведь была очень занятой девочкой из благополучной семьи. Школы – простая и музыкальная, дополнительно – уроки английского, и сверх того балетный класс. А тут на несколько месяцев – новая жизнь, без расписания, без забот…
В съемочной группе я была самая младшая, поскольку остальные мои «одноклассники» на год-два были старше меня. Но все массовые съемки прошли феерически для меня. Хотя у героини трагическая история, за кадром мы очень хорошо дружили. Даже вместе ходили в Калинине в вечернюю школу, чтобы не стать второгодниками. Вставали мы в шесть утра и весь световой день были на съемочной площадке…
Но не прошло и недели, как в массовой сцене, когда выбегала из кадра, я неудачно спустилась по лестнице. Мы сняли еще два дубля, а вечером меня отвезли к врачу. У меня оказался перелом руки, а Быков оказался перед выбором: искать или не искать замену главной героине, поскольку были отсняты только массовые сцены. У меня в жизни все начинается с неудач, это примета судьбы: значит, впоследствии все будет хорошо.
Гипс мне прикрыли зеленым шарфиком, а когда гипс сняли, я продолжала в кадре носить шарфик на шее…
Потом к нам приехал Юрий Владимирович Никулин. В начале съемок с ним режиссер дал нам возможность привыкнуть друг к другу в массовых сценах. Потом постепенно люди отсеивались и отсеивались – и мы остались одни…»
В начале ноября на съемках возникла очередная трудность: внезапно выпал обильный снег. А по сюжету на дворе должна стоять ранняя осень. Пришлось киношникам прибегать к помощи вспомогательных средств. Перед началом съемок на площадку приезжала пожарная машина, которая водой из брандспойтов расчищала землю от снега. Кроме этого, с юга привезли машину настоящих зеленых листьев, которые смешали с бутафорскими (для нужного количества) и разбросали по земле. Так в кадре создавался осенний пейзаж.
В конце ноября съемки в Калинине закончились и в начале следующего месяца возобновились в павильонах «Мосфильма». Там были построены две большие декорации: «школа» и «дом деда». Как вспоминает сама Кристина:
«От «дома деда» пошла основа фильма. Я осталась с ними двумя – Никулиным и Быковым. Мы были в этот период самыми близкими людьми…
Съемки с Никулиным никогда не были тяжкой работой. Мы не играли, мы понимали друг друга. Он был потрясающий человек, с ним было уютно. И это было как воздух естественным для меня. Он будто заменил моего дедушку, был таким внимательным и чутким ко всему, что происходило и со мной, и вокруг нас…»
Скажем прямо, съемки в кино буквально целиком захватили Кристину и на ту же учебу у нее времени практически не оставалось (как мы помним, в Калинине она посещала вечернюю школу). Но однажды произошло событие, которое потрясло ее не меньше съемок – в доме мамы на улице Горького гостили… солисты шведского ансамбля «АББА». В ту пору этот коллектив имел такую же популярность, как некогда «Битлз», поэтому знакомство с его участниками приравнивалось к встрече с небожителями. Правда, в Москву тогда приехал не весь ансамбль, а только его мужская часть – Бьорн Ульвеус и Бенни Андерссон (с ними был еще и знаменитый либреттист Тим Райс, перу которого принадлежит рок-опера «Иисус Христос – суперзвезда»). Цель их приезда в январе 1983 года была одна: встретиться с Анатолием Карповым, которого они собирались привлечь к созданию своей рок-оперы «Шахматы». Однако советский гроссмейстер от встречи с музыкантами уклонился (так ему якобы посоветовал КГБ). А вот Алла Пугачева от такой встречи не отказалась. К ней в дом шведы пришли по тому же вопросу – ей было предложено исполнить в рок-опере главную женскую роль – жены советского гроссмейстера, оставшегося на Западе.
Несмотря на то, что цель у той встречи была серьезная, а потому присутствие на ней 11-летней Кристины было бы, казалось, неуместным, однако мать не могла оставить дочь в стороне от этого визита – ведь в кои-то веки в их страну и в их дом приехали члены группы «АББА»! Поэтому Кристина была специально приглашена в дом на улице Горького. Кроме нее, все остальные участники встречи были людьми взрослыми: Евгений Болдин, Илья и Мунира Резники (как мы помним, последние уже несколько лет живут у Пугачевой, не имея собственного жилья в Москве). Вот как о той встрече вспоминает Е. Болдин:
«Держались гости очень скованно. Их объяснение этой зажатости было и грустным и смешным. Они признались, что нервничают, не следит ли за ними КГБ.
– Перестаньте волноваться, – сказала Алла, – расслабьтесь. Я сама – майор КГБ.
