Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Вот косвенные свидетельства: если в 1991 г. на одного академика и члена-корреспондента приходилось 66 научных сотрудников, то в 1999 г. всего 46. Это как проткнутое иглой яйцо: оно стухнет, высохнет, но скорлупа останется и внешний вид его не изменится.

А вот и прямые. Мы их даем в виде таблицы, заимствованной из статьи А.А. Красовского [718] с незначительными нашими добавлениями.

Численный состав академиков и членов-корреспондентов АН СССР (затем РАН) с 1973 по 2001 г.

"Притащенная" наука - table4

Это высшие научное звено Академии. Но ведь необходимы и руководящие (управленческие) кадры. Их в РАН немерено: 6 вице-президентов, 45 членов Президиума, более двух десятков академиков-секретарей.

Теперь суть. Исторически академическая наука была отделена от отраслевой ширмой из прикладных проблем. Сейчас ее убрали. И Академия оказалась лицом к лицу с теми проблемами, которые производство всегда предъявляло науке. На Общем собрании РАН 12 – 14 ноября 2001 г. обсуждалась основная проблема современной академической науки – соотношение фундаментальных и прикладных программ. Ранее отраслевая наука (ее было с избытком) в определенном смысле прикрывала безбедное и экономически безответственное существование академической науки. Теперь отраслевой науки не стало. И РАН оказалась один на один со всей массой проблем, стоявших ранее перед наукой как таковой.

И все же следует сказать, что еще при советской власти, когда была придумана так называемая отраслевая наука, она неизбежно, хотя и пухла не по дням, а по часам, оставалась второсортной. Когда партийно-государственному руководству была необходима реализация комплексных научно-инженерных программ (атомный проект, освоение космоса и т.п.), то поручались они Академии наук, а уж она решала – какие отраслевые институты и заводы привлечь к их выполнению.

Этот факт, конечно, имеет историческую подоплеку. А исторические традиции в России всегда наиболее устойчивы. Дело в том, что российская наука начиналась именно с Академии наук. И какие бы реформы не осуществляло государство – сначала Российская империя, затем СССР – все они опирались на научную проработку академической науки.

Академический истеблишмент из всего этого вывод делает по меньшей мере нелепый: коли Академия наук – исторический столп российской науки, то и прикасаться к нему нельзя. Для академического чиновничества священна не наука, для них свята структура Академии наук, ибо именно она их содержит, именно она делает их существование осмысленным. Академик И.Т. Фролов еще в 1994 г. не постеснялся заявить за «круглым столом»: «…структуру РАН (? – С.Р.) нужно сохранить, ведь это – наше национальное достояние» [719].

Глубокая мысль. Даже добавить нечего.

* * * * *

Что касается судьбы отраслевой науки, то дело здесь не в кризисе экономики, а в крахе прошлой политической системы, которая эту науку создала. Новой же системе она оказалась попросту ненужной. В настоящее время судьба отраслевых НИИ зависит только от реальных потребностей государственных и частных предприятий отрасли, ибо федеральный бюджет оплачивать их существование более не будет.

В 1995 – 1996 гг. были обследованы ведущие отраслевые институты самого разного профиля: станкостроительные, машиностроительные, биотехнологические и вирусологические. Вывод: «Система головных исследовательских отраслевых организаций разваливается, если уж не развалилась окончательно» [720]. Сейчас на закате 2003 г. И вывод авторов можно подтвердить: да, развалилась, безо всяких «если».

Пока выживают лишь те отраслевые НИИ, которые нужны рентабельному производству. Но и это – временно. В дальнейшем это самое рентабельное производство создаст свои собственные научные центры. Старые отраслевые НИИ, задуманные и скроенные еще при советской власти, окажутся недееспособными.

Трагедия (человеческая) отраслевой науки – в том, что она еще совсем недавно занимала чуть ли не 80% от объема всей советской науки. Как такое порушить? Какие такие реформы можно придумать, чтобы более 1 млн высокообразованных, талантливых (у нас нет оснований для других предположений), все еще идееносных ученых оказались за бортом науки. Как отсечь эти «излишки» интеллекта нашей науки? Способ один – резко сократить финансирование по госзаказу. А далее – терпение. Время завершит начатое. Во многих отраслях уже, надо сказать, завершило, лишив их своего «научного сопровождения».

Первой отошла в небытие так называемая «заводская наука». Но, скорее всего, это – результат издержек переходного периода. Когда будут созданы крупные «отраслевые кампании», корпорации, холдинги, фирмы, то бывшая «заводская наука» неизбежно возродится.

Что касается «отраслевой науки», то тут вопрос сложнее. Если не обсуждать его всесторонне (это не наша тема), то можно сказать главное: в том виде, в каком отраслевую науку изобрели коммунисты, ее более не будет. Ее уже нет. А вот во что она преобразится в будущем, сказать трудно.

27 марта 2001 г., выступая на заседании Президиума РАН, академик Н.П. Лякишев заявил: сегодня отраслевая наука практически «выпала», отраслевые институты не работают, они очень быстро приближаются к своему естественному концу. Вывод: на глазах прекращается связь науки с производством, а это неизбежно приведет к деградации и фундаментальной науки. Вот, оказывается, что заботит академика: не придавила бы рухнувшая отраслевая наука саму Академию наук. И предлагает: а не взять ли Академии наук «шефство» над оставшейся частью отраслевой науки? Вот так: мы руководим, а соответствующие министерства платят. Хорошо придумал академик. А главное – мудро! [721].

Но все это – не более чем интеллектуальный пар. В XXI веке (по крайней мере, пока) российскую науку представляет только вконец обнищавшая и тем не менее непрерывно пухнущая Российская Академия наук.

Е.З. Мирская точно заметила: «Наша посткоммунистическая реальность уже не раз показывала: не надо преждевременно крушить морально отжившее, но существующее, главное – не поддерживать его» [722].

Как в воду глядела! В 2003 г. можно сказать уже более уверенно: практически полностью коррумпированному государству наука не нужна – не только отраслевая, но и академическая.

Многие сейчас уповают на то, что якобы начавшийся экономический подъем востребует и науку. Напрасно. Во-первых, экономический подъем – очередной транквилизатор, которым нас пользует правительство (у него просто нет другого выхода). Во-вторых, связь между ростом экономики и развитием науки – не функциональная. И предсказать одно, зная другое, невозможно. Тем более – в России.

В 1911 г., когда российская экономика была на подъеме, В.И. Вернадский, тем не менее с горечью писал: «…теперь, как 150 лет назад, русским ученым приходится совершать свою национальную работу в самой неблагоприятной обстановке, в борьбе за возможность научной работы» [723].

Ничего не изменилось в лучшую сторону еще за сто лет. Создается впечатление, что резко отрицательное отношение российского государства к своей национальной науке – его сущностная (эмерджентная) характеристика. Она останется неизменной, чтобы не происходило ни в экономической, ни в социальной сферах. Впрочем, мы уже писали об этом в начале этой книги.

И в заключение – резюме автора, удачно сформулированное другим, бывает и так. Придя к выводу, что российская наука приказала долго жить еще в 1996 г., Б. Харламов предается грустным размышлениям: «А как бы хотелось, чтобы наша наука все-таки выжила. Ведь потом начинать с нуля будет дольше и гораздо труднее. А нуль-то будет “лукавый”, внешне незаметный: будут-таки и через десять лет даже при нынешнем финансировании существовать институты (ну не закроют же их все), будут ходить по их коридорам какие-то люди…только все они уже ничего не будут уметь и мало что будут знать. Когда хватимся, что с ними делать? Выгонять трудно будет (в общем-то и не за что, не сами же они себя до такой жизни доведут), да и новых, грамотных негде будет взять. Прервется связь научных поколений (уже прерывается), снова придется за границу в ученье самых толковых посылать. Вернутся ли?…» [724].

вернуться

[718]Красовский А.А. Какая структура Академии наук лучше? // Вестник РАН. 2002. Т. 72. № 7. С. 602 – 610.

вернуться

[719] Наука в России: состояние, трудности, перспективы (материалы «круглого стола»). Указ. соч. С.8.

вернуться

[720]Авдулов А.Н., Кулькин А.М. Указ. соч. С. 112.

вернуться

[721] Вестник РАН. 2001. Т. 71. № 8.

вернуться

[722]Мирская Е.З. Проблема справедливости в советской науке. Указ. соч. С. 201.

вернуться

[723]Вернадский В.И. Публицистические статьи. М., 1995. С. 184.

вернуться

[724]Харламов Б. Есть ли у науки шанс выжить? // Новый мир. 1996. № 9. С. 242.

89
{"b":"117893","o":1}