Богутар же еще не понимал, что произошло. Осел на колени, зажимая пах и хмурился, глядя на стоящую над ним женщину, силился что-то спросить, но сил не было.

— Дай тебе Бог выжить. Может, тогда ты поймешь, что тело и инстинкты, а что душа и чистота сердца. И разницу между любить и желать узнаешь.

Стряхнула кровь с клинка и пошла к друзьям.

Богутар рухнул на песок и закричал — боль нахлынула, ярость от осознания, что его оскопили. Его окружили его воины, потащили прочь, и долго звериный вой стоял за спиной Халены.

— Жестоко, — заметил Кирилл и обнял женщину, притянув к себе.

— Но верно, — подметил Миролюб.

Она не знала, права или нет, но больше стыд ее не мучил. Стало легче.

— Кажется, ты только что развелась, — хохотнул Шерби и шепнул ей: никогда не стану драться с тобой холодным оружием.

— По нашим обычаям, Халена таперича не мужняя, — подтвердил гридень.

— Надо спешить, — бросила: есть еще одно дело, и оно более важное, чем сотня Богутаров и взаимоотношений с ними. — Эх, упредить бы мирян!

Но время поджимало и выход один был — встать заслоном самим.

К ночи они нашли лодки — в ряд на песок вывезены были — любую выбирай.

— Придется своровать, — бросила Халена.

— Потом как-нибудь грешки замолим, — парировал Кирилл. Вместе с Мролюбом двигая суденышко к реке. "Если выживем", — подумал.

Глава 27

К закату они добрались до излучины, высадились на берег и огляделись. Красивые места. И для нападения удобные.

Кирилл толкнул лодку, отправляя ее вниз по течению — плыви, нам ты больше не понадобишься.

Все трое встали на берегу, глядя на каменистый плес и тот берег, в который углом упирался холим, раздвигая собой лес.

— Вот оттуда и повалят, — заметил Шерби. Халена кивнула: согласна, самое удобное место для переправы.

И воткнула в песок и камни меч — чтобы не случилось, она отсюда ни шагу.

— До наших рукой подать, — бросил с грустью Миролюб. Халена ему руку на одно плечо положила, Кирилл на другое:

— Иди-ка ты паря, предупреди князя.

Миролюб тяжело посмотрел на него, потом на посестру и стряхнул их руки:

— Втроем сюда пришли, втроем если надобно, к Моране отойдем. А упредить все равно не успею.

Кирилл переглянулся с Халеной и оба понимали — прав. Час-два и здесь будут ярлы. И троим их не удержать.

— Тупо троим погибать, — заметил тихо, задумчиво поглядывая на воды реки.

Как жизнь-то странно обернулась — вроде и не жил еще, а уже умирать.

И усмехнулся, с прищуром подставляя лицо заходящему солнышку:

— А хорошо-то как! Халена, иди…

— Мое место здесь.

— Я это уже слышал…

И вдруг по взгляду ее абсолютно отчетливо понял — на это место, на этот берег, на эти камни и в эту последнюю сечу она и стремилась. Не отдыхать, не в себя приходить — умереть она сюда прилетела.

Застыл, не зная, что сказать, а она как мысли услышала:

— Я знала, что здесь моя жизнь может кому-то пригодиться. Знаешь, это высшее счастье, умереть за честь, свободу и справедливость, умереть в справедливом бою за высокую и очень нужную оставшимся в живых цель. Я здесь это поняла, там, на камнях Вышаты. Не хочу я умирать больной и увечной, в постели. Пусть миг остался, но он должен быть прожит с толком, пусть смерть, но за дело. Вот так, Кирилл, — улыбнулась ему светло и мужчина не нашел что ответить.

— Уходи ты…

Шерби таким взглядом одарил, что слава в горле застряли.

— Миролюб…

— В зубы! — отрезал. Тихо стало, только вода у берега песок мыла. Плескалась да носилась в небе птица и выла перед жарким днем, который она еще увидит, а вот они вряд ли.

Каждый понимал — не уйти им с этого берега живыми, и каждый не собирался отступать.

Так и стояли трое вряд на берегу и смотрели в небо.

"Не женился зря, а так бы хоть сын остался, память об отце хранил. Но да родичи вспомянут, не кану пусто. Род жив будет, а что еще надобно", — улыбался птице Миролюб.

"Так вот странно жизнь повернулась. Столько лет люблю Анжину, а выпало не быть с ней, а умереть. Может и правильно, может и она права?" — думал Кирилл.

"Прости Ричард, это мой финал. Я сама его выбрала, и знаешь, счастлива. Я жила не зря, потому что умру не зря. Прости, что не сказала тебе, что очень люблю тебя, прости, что не сказала «прости» в лицо, и уже не придется. Но ведь это не так важно, правда?" — думала Халена.

— Ну, что, господа самоубийцы? Встретим наш последний закат весело и непринужденно? — улыбнулся Кирилл беззаботно. Халена улыбнулась ему в ответ с пониманием, с благодарностью посмотрев в глаза и, в них была искренняя любовь, какую он не видел ни разу за эти годы. А что еще было нужно? Пусть за миг до смерти, но он жил, он был в ее глазах любимым!

Он понял ее, и больше ей тоже ничего не было нужно.

Миролюб положил руки на плечи друзьям:

— Огромная честь для меня знать вас и умереть с вами!

— Нам тоже, — заверили оба в унисон и рассмеялись.

Глупо боятся смерти, иная жизнь много хуже нее.

Отстыковка прошла в авральном темпе — Ричард бушевал, поторапливая. Он чувствовал неладное и места себе не находил.

— Тупо в ночь! — попытался его вразумить Крис, но был закинут Питом в автоплан без слов.

Король лично сделал круг над территорией, выискивая знакомые очертания местности. Вот и речка, странно, но с холма к ней лилась густая масса людей. Но Полесье не здесь. Если ориентироваться по сканеру да и по памяти — дальше.

— Опять заворухи у них.

— Мирослав что-то говорил.

— Давайте-ка я ребят свистну, — бросил Крис, набирая номер капитана охраны. — Пусть к утру проявятся на всякий случай.

Мужчины ничего против не имели.

Автоплан шел на посадку — Ричард увидел в полумраке очертания знакомых строений, ограду и святилище. На нем и приземлились.

Ханга у святилища стояла, опираясь обеими руками на клюку, и глаз щурила на Грома, вылезающего из своей диковинки:

— Явилси, — буркнула под нос.

— Не люб он тебе, бабушка? — тихо спросила Дуняша, правнучка знахарки.

— А мне-то, дитятко? Друго бажу: учует — нет.

— Что, бабушка?

— А то и узрим, — улыбнулась запавшими в беззубый рот губами, приметив двигающегося навстречу Грому и его свите Мирослава с Купалой и ближними людьми.

Поклоны отвесили оба, сердечно, но без лишней суеты.

— Нашел Халену? — спросил Ричард, пытая князя взглядом.

— Нет, Гром, ушла твоя голубка опять. Давича Олеша вернулся — слух принес, что по заречью пошел: ушла кнеженка от Богутара борзо, погромив два городища в пыль…

Пит хмыкнул за спиной Ричарда: можно не сомневаться — Анжина погуляла.

— … А и не одна — Ливень с ей и гридень мой, побратим Халены, Миролюб. Троих борзых видели, посекли они полешан шибко, огнем неведомым. Бают: гнев Богов за поруганье Халены пал на головы полешан.

— Плевать мне, что на них пало! Анжи… Халену где искать, где может быть, как думаешь?

— Не ведаю, Гром. Разве в заречье.

— Там у вас толпы бегают, река людская идет, — только там Халене и быть, — поморщился: спаси все святые.

И смолк — что короля, что князя как пронзило:

— Где? — чуть осиплым от догадки голосом спросил Мирослав.

— У излучины, — севшим голосом бросил Ричард и, оба поняли, где искать Халену и что будет.

— Сеча? — уставился в глаза князя.

— Сеча Гром, и кумекаю, злая, — расправил плечи Мирослав. — От излучины до наших городищ полночи пути. К утру б всех сонных вырезали. Купала!! — прогремел. — Всех мужей поднимай! Гонцов борзо во все городища! В набат бей! Уходим к излучине сей миг!!

И пошел скорым шагом к терему за бронью.

Ричард в автоплан сел, затолкнув туда Криса. Заводить начал — мотор чихнул и «сказал» — извините, без топливного обеспечения ничем помочь не могу.

— Чего случилось? — нахмурился Крис.