возмущенно уставилась на парня: как можно есть холод? Разве его не хватает в

жизни?

— Не понравилось? — расстроился Игнат. — Пробуй пирожки.

Лесс понюхала треугольники и все ж не сдержала шипения: пахли они теплом и

тленом.

Каннибалы! — резко отодвинула тарелку. Прав Бэф, те, кто ест плоть, опасны.

Можно было не сомневаться — вожак на то и вожак, что знает и видит больше

остальных.

Нет, нечего ей здесь делать! Лесс встала и вышла вон.

Игнат замешкался на пару минут, оставляя плату и чаевые, а когда вышел, Варн уже

не было. Абсолютно безлюдные улицы хорошо просматривались в любом направлении и

не доносили даже отдаленного эха шагов.

— Улетела чайка, — с тоской прошептал парень, понимая, что иначе за пару минут

не исчезнуть. Посмотрел в темное небо и, нахохлившись, побрел по опустевшим

улицам домой, в надежде на благословенное `завтра', в котором будет новая

встреча. Он будет ждать и обязательно дождется, а иначе зачем оно нужно — `завтра'?

Лесс вернулась в замок в самом хорошем настроении. Просвистела мимо Майгра,

махнув перед его носом ладонью, промчалась по залам и, найдя в одном своих

сородичей в полном составе, как всегда ведущих бои без правил, с криком ринулась

в гущу сражения. Мааон, не глядя, откинул ее:

— Брысь, малявка, — и полетел за Тесс.

Лесс спикировала на колени Бэф, спиной к Ойко, прерывая беседу вожака и гостя,

что сидел напротив них.

Бэф хотел стряхнуть Варн, отправив обратно в гущу событий, но та прижалась к

нему, уткнувшись в шею, и у него не хватило решимости лишать себя общества Варн.

Он лишь потянул ноздрями воздух, учуяв исходящий от Лесс запах человека, спросил:

— Как в городе?

— Весело, — заверила та с улыбкой взглянув на вожака и вновь прислонилась

головой к его плечу. Сладко зевнула ему в шею и, не сдержавшись, лизнула,

благодаря за то, что он есть и рядом.

И заснула.

— Игнат Гнездевский, — протянул широкую ладонь мускулистый, симпатичный крепыш

с рубцом на правой щеке.

Алиса оперлась на швабру, внимательно рассматривая парня, и скривилась: что ж

тебе надобно, голубь?

— Знакомство в сортире, это что-то новенькое, не из нашего репертуара, да Люся?

Та лениво подошла и, скопировав позу подруги, продублировала оценивающий взгляд.

Парень смущенно улыбнулся, погладив черный ежик волос. Пожал плечами:

— Я ж так, девчата, без всяких черных мыслей. Смотрю, прессуют вас.

— Ну, дык, во славу Национальных войск и сортир драить честь, — хмыкнула Алиса.

Парень рассмеялся:

— Смотрю, веселые вы…Надолго к нам?

— А это, касатик, как управишься, — протянула с ехидством Люция.

Игнат оглядел ее темно-карими, почти черными глазами, потоптался и кивнул:

— Ладно, будем считать, мысль познакомиться была глупой и несвоевременной.

— Ага, — дружно кивнули девушки.

— А как насчет вечером свидеться в более пристойной обстановке?

— Легко, подходи к корпункту связи, вместе ворон посчитаем. Нам все равно там

ночь коротать, да Алиса?

— Да мне-то, пусть и сам приходит, и весь дивизион приводит, все веселей.

— Не языки, а бритвы, — осуждающе бросил парень и прошел к кабинке, хлопнул

дверью.

— Вот так всегда, только любовь наметится… — хохотнув, протянула Люция.

— Так и закончится, — продолжила Алиса, кивнув на занятую кабинку.

— Проза жизни, — пожала плечами Маликова и вернулась к роли полотера. —

Работайте, рядовая Сталеску, работайте, солнце еще высоко.

А сколько до финиша и мысленно не измерить, — вздохнула Алиса. Сунула швабру в

ведро:

— Мог бы и технику выдать, гад!

— Ща, где ты видела рядового с пылесосом?

— Там же, где и сержанта со шваброй.

— Это где?

— Во сне! И главное, снилось-то на пятницу, значит, по народным приметам

обязательно сбыться должно.

Маликова фыркнула.

— Тебя Алиса зовут, правильно?

— Не правильно, — буркнула Сталеску, не оборачиваясь. Смысл, если по голосу

можно определить — пан Гнездевский на свидание с биде прибыл.

— А как правильно?

Вот ведь привязался! — вздохнула девушка, развернулась к Игнату:

— Правильно молча делать свое дело и не мешать другим делать свое.

— Понял, — кивнул парень. Молча отобрал у нее швабру, принялся бодро драить

пол. Алиса растерялась и даже почувствовала вину за намеренную грубость.

— Отдай, — попыталась забрать швабру, но парень развернулся к ней спиной,

продолжая мыть пол:

— Отдохни, со мной поболтай. Где подружку потеряла?

— У нее наряд на кухне, — не сдержав сожаления, буркнула Сталеску.

— Ясно, — зыркнул на нее парень.

— Что тебе ясно?

— Все. Она на кухне, ты в сортире. Вполне в духе Стокмана. Раскидывает вас

сержант.

Не новость — заскучала Алиса.

— Вот и все, — парень ногой задвинул ведро и швабру в подсобку, рукой показав

на начищенный в рекордные сроки пол. — Теперь можно поболтать. Куришь?

— Нет.

— А я покурю. Постоишь рядом? — улыбнулся. Улыбка у него была располагающей —

и хотелось `нет' сказать, да не моглось. Тем более в свете трудового подвига,

что он совершил, Сталеску вроде как обязана ему была, потому противиться не

стала, прошла за ним к окну:

— Быстро ты управился, — кивнула на сверкающий половой кафель.

— Практика, — отмахнулся, прикуривая сигарету. — Так, как говоришь, тебя

зовут?

— Алисия.

— Красивое имя. За него, наверное, сержант и прессует.

— Не просветил. А догадок и без имени хватает.

— Первогодки…

— Уже второй пошел.

— И все такими темпами?