Качнулась ветка над дорогой, снег свалился ему на спину. Путники вступили в хвойный лес. Райк, держась за пояс Норреса одной рукой, сбросил с головы капюшон.

— Сколько дней пути до замка Облаков?

— Три, если ехать вдвоем, четыре-вчетвером, — ответил Норрес.

Соррен придержала лошадь.

— Не медли! — крикнул Норрес.

— Позади никого, — возразила Соррен. Эррел обернулся. Райк улыбнулся ему из-за плеча Норреса.

— Все равно. Передышку сделаем в тумане.

Соррен кивнула и дала шпоры коню. Райк не переставал прислушиваться. Среди людей Кола были следопыты, знающие северный край лучше него. Тишину вокруг ничто не нарушало. Высокие деревья расступились. Дорога уходила вверх и пропадала в клубах серого тумана. Они спешились.

— Смотрите, куда ступаете, — предупредил Норрес. Беглецы двинулись вперед и скрылись в тумане.

Эррел шел первым. Норрес-сзади, прислушиваясь. Туман клубился вокруг, лежал на скалах. Эррел ступал с осторожностью. В этих местах принц охотился до вторжения. Знал их по крайней мере ничуть не хуже, чем разведчики Кола. Порой тропа так круто уходила вверх, что приходилось не идти, а карабкаться. Соррен находилась между Эррелом и Райком. Они шли по тропе уже несколько часов.

— Пора и перекусить, — наконец сказал Эррел. Подождали, пока подойдет Норрес. У Райка горели ноги, он валился от усталости, спину ломило.

Путники устроились в скользкой выемке неподалеку от тропы. Кол снабдил посланцев едой в дорогу и кормом для их коней. В мешках Эррела и Райка было припасено вяленое мясо и сыр. И все же для четверых на четыре дня съестного не хватало.

— Придется поохотиться, — сказал Эррел.

Маленький лук лежал у него на коленях. Принц отложил его и размотал тряпицу на пальцах. Кровоподтек стал бледнее. Попытавшись шевельнуть сломанным пальцем, Эррел скривился и вернул бинты на место. Кольцо владыки Торнора он носил на левой руке.

Соррен поднялась.

— Если мы идем, то пошли.

Она набросила капюшон. Райк поднялся, стиснув зубы, мышцы ног мучительно ныли. Эррел занял место в авангарде. Соррен шла за ним. Капельки сгустившегося тумана сверкали на ее капюшоне, как драгоценные камни.

Беглецы уходили все дальше. Похолодало. Дул ветер, острый, как лезвие ножа. Руки скользили по влажным камням. Райку не верилось, что тропу проложили люди. Это сделала сама природа-вода, ветер и время. Теперь у него заломило в груди.

На долгожданный привал устроились в лощинке, защищавшей от ветра. Эррел, сидя на корточках, резал ветки кустарника.

— Стрелы, — пояснил он, заметив удивленный взгляд Райка.

— А где ты возьмешь наконечники?

— Что-нибудь придумаю.

И снова они были в пути. Райк недоумевал, куда подевалось солнце. Вместе с ним исчезло ощущение времени и направления движения. Различались только верх и низ. Райка бил озноб.

— Возьми, — Соррен протягивала флягу.

Райк приложился. Содержимое фляги обожгло горло, желудок наполнился теплом. Он отхлебнул еще. Дрожь прошла. Заткнув горлышко, Райк вернул флягу Соррен. Попрыгал на месте, разгоняя кровь.

На следующем коротком перевале Райк, прижимаясь к скале, слушал стук невидимых капель воды. Он думал о теплом летнем дожде, жарком солнце и ясном голубом небе.

Когда сумерки сгустились до черноты, они остановились на ночлег.

— Будем сторожить по очереди? — спросил Райк.

— Ни к чему, — сказал подошедший Норрес.

— А погоня?

Гуа рассмеялся.

— Они ни за что не найдут нас в темноте.

Посланцы велели Райку и Эррелу разуться, растереть ноги снегом и насухо вытереть.

— Зачем это? — осведомился Райк.

— Для защиты от обморожения, — пояснил Эррел. — Лучше было бы погреться у костра, — добавил он невесело. — Но, думаю, что и вы в своих странствиях не обучились искусству разжигать костры из снега и камней.

Соррен, резавшая вяленое мясо, подняла на него глаза.

— Увы.

Спать пришлось в тесной пещерке, скорее даже расщелине в скале. Места на четверых едва хватило. Норрес и Соррен завернулись в один плащ и уснули, тесно обнявшись. Снаружи завывал ветер.

Среди ночи Райк проснулся от дрожи Эррела. Принца колотило так, что озноб отдавался в теле Райка, в каждом уголке. Он повернулся на другой бок, обнял своего господина и, согревая своим теплом, прижался грудью к его спине. Дыхание Эррела стало ровнее. Райк лежал и слушал шум ветра. Сон не шел к нему. Холод пробирался к телу. Наконец Райк забылся в тяжелых снах.

Утром он долго разминал руку, возвращая ей чувствительность.

Второй день был похож на первый, но затяжной подъем сменился спуском.

Боль в груди прошла. Часть пути проделали верхом. За полосой тумана открылась колеистая равнина с низкорослыми деревцами. Облака лежали над окружающим миром, как рука неведомого исполина. Лохматые лошади лениво трусили. Заночевали в лощине, усеянной пнями. Развели огонь. Сырые пеньки дымили и шипели. Люди и животные жались к огню. Лошади жевали свой корм. Звезды были скрыты облаками. Норрес пустил по кругу фляжку. Райк глотнул живительной влаги и сразу же согрелся и сомлел.

У Эррела на коленях был неизменный лук. Принц сделал две стрелы, изготовив наконечники из прядей волос Райка, склеенных сосновой смолой. Загудела спущенная тетива. Задремавший Райк повернул голову.

— Подстрелил кого-нибудь? — сонно промямлил он.

— Кажется, нет. — В свете гаснущего костра Эррел казался высеченным из камня. Райк поглядел и заснул окончательно.

Утром на костре жарилось мясо.

— Что это? — удивился Райк.

— Годовалая лиса, — ответил Эррел.

— Оказалась слишком неосторожна, — заметил Норрес.

— Она знала о силках, но не встречала настоящих охотников, — объяснила Соррен.

Она привычно убрала волосы назад. В грациозном жесте проявилось ее женское естество. Райк увидел нежную кожу и мягкое лицо, потом видение исчезло. У костра был гуа-существо таинственное и непонятное.

Весь третий день они ехали степью. Справа показались горы. Под вечер ветер разогнал облака. Багровое солнце клонилось к горизонту. Эррел и Соррен переговаривались, сидя на лошади. Слов Райк не разбирал. К ночи на юге завыли волки. Лошади беспокоились, прядали ушами, жались друг к другу. Среди ночи зарядил дождь. Четверка, тесно сбившись, лежала и мокла. Никто не спал. Дождь прекратился с рассветом. Беглецы поднялись вымокшие и хмурые. Небо над ними было, как крыло цапли.

— Замок Облаков там, — Норрес указывал на горы далеко на западе, подернутые дымкой.

Замок в окружении гор выглядел игрушечным. Равнина перед ним виделась Райку цветущим летним лугом с сочной и ароматной травой. Мертвое зимнее пространство угнетало его. Дымки к югу от крепости указывали, что там селение. Лошади брели еле-еле. Между замком и путниками были только их удлиняющиеся тени.

Последнюю передышку они сделали неподалеку от стен, в ней нуждались лошади. Райк вытащил из сапога анхардский нож-проверить, не заржавел ли в дороге. Лезвие было гладким, как зеркало воды. Райк на всякий случай протер его и спрятал. Он дорожил своим клинком, почти как Эррел-луком. Тот, чтобы не ослабла от сырости тетива, снимал ее и носил, обмотав вокруг запястья.

— Я вот думаю… — принц умолк.

— О чем?

— Берент не слишком обрадуется нашему приезду. Он вправе не впустить нас.

— Куда же нам податься? — Райк обвел рукой безжизненную округу.

— Увидим, как он поступит. — В голосе Эррела не было озабоченности и раздражения, скорее задумчивость.

Замок Облаков не имел сторожевой башни. Серые стены были ровными и гладкими. Часовые у ворот держали копья. Доспехи стражей украшал герб Берента-золотая горная кошка на алом поле. Они загородили въезд своим оружием.

— Мы посланцы, возвращаемся из замка Торнор. Вы должны знать о нас, освободите проход, — прокричал охране Норрес.

— Мы знаем вас, но не знаем этих людей, — ответил один из стражников.

Эррел высоко поднял левую руку, показывая перстень стражникам.