Неприятное воспоминание о Молино было связано с тем, что несколько минут назад Тереза ван Бэрен, передавая Ниму письмо, сказала, что тоже получила кое-что. Это была информация, которую она запросила вчера о стоимости вертолета. Ним кипел от негодования.

– Ты что же, и в самом деле готова помочь этой шлюхе поливать нас грязью?

– Обзывая ее, ты ничего не добьешься, – терпеливо объяснила ван Бэрен и затем добавила: – Иногда вы, руководящие особы, не понимаете, что такое «связи с общественностью».

– Если именно этот случай является примером такого непонимания, ты чертовски права!

– Видите ли, мы не сможем перетянуть их всех на свою сторону. Должна признаться, вчера Нэнси тоже здорово достала меня, но когда я поразмыслила, то поняла, что она в любом случае будет писать об этом вертолете, что бы мы ни думали и ни говорили на данную тему. Поэтому я и хочу дать ей точные цифры, ведь если она добудет их где-нибудь еще или же займется предположениями, возникнет общая искаженная картина с тенденцией к преувеличению. И вот еще что. Сегодня я буду честна с Нэнси, и она в этом убедится. В будущем, когда случится что-то подобное, она мне поверит, а это может оказаться крайне важным.

– Навряд ли стоит ждать, – с сарказмом заметил Ним, – что эта ядовитая змея напишет что-либо благоприятное.

– Увидимся за завтраком, – сказала, уходя, директор по связям с общественностью. – А еще сделайте самому себе одолжение, остыньте.

Но он не успокоился. У него все еще кипело внутри, когда он разрывал голубой конверт. В нем лежал листок бумаги, такой же голубой, как и конверт. Сверху было напечатано: «От Карен Слоун».

Вдруг он вспомнил. Карен говорила: «Иногда я пишу стихи. Хотите, я пришлю вам что-нибудь?» И Ним ответил: «Разумеется».

Что еще сказала Карен в тот день, когда они познакомились в ее квартире? «Я умею печатать на машинке. Она у меня электрическая, и я печатаю, держа в зубах палочку».

Ним с волнением представил, с каким мучительным терпением Карен корпела над словами, которые он только что прочел; она до боли сжимала зубами палочку, нарисовал в своем сознании ее светловолосую голову, единственную часть тела, которой она могла двигать. А ведь ей приходилось возвращать голову в прежнее положение после каждого безумно напряженного усилия, чтобы нажать на клавишу.

Любопытно было бы узнать, сколько черновиков исписала Карен, прежде чем вложила в конверт окончательный вариант своих стихов.

Неожиданно он почувствовал, что настроение у него переменилось. Горечь предыдущего момента прошла, уступив место теплоте и благодарности.

По пути на завтрак, где Ним планировал присоединиться к журналистам, он вдруг столкнулся с Уолтером Тэлботом-младшим. Ним не видел Уолли со дня похорон его отца. На какое-то мгновение Ним испытал смущение, припомнив свой недавний визит к Ардит, однако потом он вспомнил, что Уолли и его мать жили отдельно и независимо друг от друга.

Уолли радостно приветствовал его:

– Привет, Ним! Как ты здесь оказался?

Ним рассказал о двухдневном брифинге для прессы, после чего спросил:

– А ты?

Уолли поднял взгляд на протянувшиеся над ним высоковольтные линии.

– Наш патрульный вертолет обнаружил на одной из опор разбитые изоляторы – наверное, какой-нибудь охотник выбрал их как мишень для развития глазомера. Мои ребята заменяют сейчас всю гирлянду. Между прочим, работают на линии под напряжением. Надеемся закончить к вечеру.

Пока они разговаривали, подошел какой-то мужчина лет под тридцать с копной ярко-рыжих волос и здоровым загаром. Уолли представил его – Фред Уилкинс, техник компании.

– Рад с вами познакомиться, мистер Голдман. Я много о вас слышал и часто видел по телевизору.

– Как ты можешь судить по его внешности, Фред живет здесь, – пояснил Уолли.

– Как вам лагерь? – поинтересовался Ним. – Не скучно?

Уилкинс решительно покачал головой.

– Кому угодно, только не мне, сэр, и не моей жене. Нашим детям тоже здесь нравится. – Он глубоко вдохнул. – А какой воздух! Ну что там городской, никакого сравнения. А сколько солнца, и рыбалка просто чудо.

Ним рассмеялся:

– Не мешало бы провести здесь отпуск.

– Папочка, – раздался детский голосок. – Папочка, почтальон пришел?

Все трое разом повернули головы: им навстречу бежал маленький мальчик. У него было симпатичное личико в веснушках и ярко-рыжие волосы, безошибочно подтверждавшие, кто был его отцом.

– Только почтальон компании, сынок, – ответил Фред Уилкинс. – Почта откроется через час. – И он объяснил остальным: – Денни волнуется, у него сегодня день рождения. Он ждет, что будут какие-нибудь посылки.

– Мне исполнилось восемь лет, – нисколько не смущаясь, проговорил мальчик. Для своего возраста он выглядел крепким и сильным. – Я уже получил подарки. Но могут быть еще.

– С днем рождения, Денни! – произнесли Ним и Уолли в унисон. Несколько минут спустя они расстались, и Ним продолжил свой путь к домику для гостей.

В темноте туннеля отводного канала журналист из «Окленд трибюн», стараясь перекричать оглушительный рев низвергавшейся массы воды, произнес:

– Если я переживу эти два дня, закажу себе на неделю спокойное местечко в отделе, публикующем извещения о смерти.

Несколько человек рядом с ним улыбнулись, но покачали головами, так как ничего не слышали из-за все заглушающего грохота водного потока да еще пробок из гигроскопической ваты в ушах. Материал для пробок, который лишь самую малость приглушал шум в туннеле, они получили от Терезы ван Бэрен. Это случилось после того, как группа спустилась по крутой, вырубленной в скале лестнице туда, где двадцатью футами ниже вода из отводного канала электростанции «Дэвил-Гейт-I» низвергалась в реку Пайнридж.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.