Цель этой книги – дать некоторые намеки на скрытую сторону как мира в целом, так и нашей повседневной жизни. Последнюю мы рассмотрим в трех разделах, по аналогии с залогами, которые нам приходилось изучать в молодости – страдательным, возвратным и действительным, – а именно: как влияют на нас, как влияем мы на себя и как мы влияем на других. В заключении же мы рассмотрим некоторые результаты, которые должны неизбежно последовать из широкого распространения этих знаний о реальностях существования.

Когда мы смотрим на окружающий нас мир, то не можем закрыть глаза на существование огромного количества печалей и страданий. Верно, что большая их часть является очевидным следствием ошибок самих страдающих, и этого можно было бы легко избежать, примени они немного самоконтроля и здравого смысла, но есть также много страданий, которых люди сами непосредственно себе не причиняли и которые несомненно пришли извне. Часто среди бурь, напряжения и суматохи жизни кажется, что зло торжествует, а справедливость терпит неудачу. Поэтому многие отчаиваются в конечном результате и сомневаются, есть ли на самом деле за всем этим ошеломляющим хаосом какой-то план определенного прогресса.

Все это – вопрос точки зрения; человек, который сам находится в гуще борьбы, не может судить ни о ходе конфликта, ни о плане в целом. Чтобы понимать битву в целом, нужно удалиться от ее суматохи и посмотреть на поле битвы сверху. Точно так же, чтобы понять план битвы жизни, мы должны на время удалиться и взглянуть на нее сверху – не с точки зрения тела, которое погибнет, но с точки зрения души, которая живет вечно. Мы должны принять в расчет не только ту малую часть жизни, которую видно физическими глазами, но всю огромную совокупность, из которой столь многое нам пока еще невидимо.

Пока этого не сделано, мы находимся в положении человека, смотрящего снизу на изнанку какого-нибудь сложного гобелена, который пока еще ткут. Все будет ему представляться мешаниной разных цветов и свисающих растрепанных концов нитей, где нет ни красоты, ни порядка, и ему не удастся постичь, что же может сделать эта бешено грохочущая машина. Но, когда благодаря нашему знанию скрытой стороны природы мы сможем посмотреть сверху вниз, картина начнет разворачиваться перед нашими глазами, и кажущийся хаос покажет себя упорядоченным прогрессом.

Еще более убедительную аналогию можно получить, представив себе, какой бы виделась жизнь крошечному микробу, несущемуся в неукротимом потоке, подобному извергающемуся через ущелье Ниагары. Все бурлит, пенится, крутится в водоворотах, и поток этот столь силен, что середина его намного выше краев. Микроба, оказавшегося на поверхности такого потока, будет швырять туда и сюда, иногда подбрасывая высоко в воздух, а иногда неся назад в водовороте, и он не сможет видеть берегов, мимо которых проносится, будучи поглощен бешеной борьбой, чтобы хоть как-то удержаться на поверхности. Для него борьба и напряжение и будут всем миром, который ему знаком; как он сможет сказать, куда направляется поток?

Но человек, стоящий на берегу и смотрящий сверху, может видеть, что все это бурление имеет поверхностный характер, и единственный факт, имеющий действительную важность, заключается в том, что все эти миллионы тонн воды несутся вниз, в озеро. Если мы представим, что у микроба есть какое-то представление о прогрессе, который он отождествляет с движением вперед, то он будет весьма опечален, если обнаружит, что водоворот несет его в сторону или даже назад, тогда как внешний наблюдатель увидит, что кажущееся движение назад – лишь иллюзия, поскольку даже маленькие водовороты в целом несутся вперед вместе с остальной массой воды. Не будет преувеличением сказать, что как знание микроба, борющегося в потоке, соотносится со знанием человека, смотрящего на поток сверху, так и понимание жизни, которым обладает мирской человек, соотносится с пониманием того, кто знает ее скрытую сторону.

Лучше всего, хотя и не легче всего, поскольку это требует определенного усилия воображения, последовать притче, предложенной Хинтоном в его «Научных романах». Для целей своей аргументации он предлагает сконструировать большую вертикальную деревянную раму, сверху донизу которой под разными углами натянуто множество тесно переплетенных разнообразных нитей. Если эту раму горизонтально пересечет лист бумаги, то каждая нить пройдет через него, сделав крошечное отверстие. Если всю раму начать медленно двигать вверх, а бумагу держать на месте, можно увидеть разные эффекты. Если нить перпендикулярна бумаге, она будет проходить через отверстие свободно, а если она натянута под углом, то по мере движения рамы будет прорезать в бумаге щель.

А теперь представьте, что вместо листа бумаги у нас тонкий лист воска, достаточно вязкого, чтобы смыкаться за движущейся нитью. Тогда вместо щелей мы получим множество движущихся отверстий, и для того, кто не может видеть эти нити, движение этих отверстий неизбежно покажется беспорядочным и необъяснимым. Одни отверстия сближаются, другие расходятся, складываются и распадаются всевозможные узоры и комбинации, и все здесь зависит от расположения невидимых нитей. Теперь, с помощью еще более смелой фантазии, подумайте не об отверстиях, а о тех крошечных отрезках нитей, которые временно заполняют их, будто они самосознательные атомы. Они считают себя отдельными существами и обнаруживают, что, помимо своей воли, движутся в безнадежной неразберихе, и этот ошеломляющий танец и есть для них единственная жизнь, которую они только и знают. И все же это сложное и кажущееся бесцельным движение – фактически иллюзия, вызванная ограниченностью сознания этих атомов, поскольку в действительности имеет место лишь одно очень простое движение – равномерное движение целой рамы вверх. Но атом никогда не сможет понять этого, пока не осознает, что он не отдельный фрагмент, а часть нити.

Это всего лишь довольно красивая аллегория, ибо эти нити и есть мы сами – наши души, наши истинные «я», – и атомы-отрезки представляют нас такими, какие мы есть в земной жизни. Пока мы ограничиваем свое сознание этим атомом и смотрим на жизнь лишь с земной точки зрения, никогда не поймем, что происходит в мире. Но если мы поднимем свое сознание до точки зрения души, той нити, для которой наша телесная жизнь является лишь крошечной частью и временным выражением, тогда увидим, что за всей этой сложностью стоит прекрасная простота, а за всем разнообразием – единство. Сложность и различие – это иллюзии, созданные нашими ограничениями; реальны лишь простота и единство.

У мира, в котором мы живем, есть сторона, скрытая от сознания заурядного человека, так как его представление о мире крайне несовершенно по трем различным направлениям. Во-первых, мир гораздо шире даже на его собственном уровне восприятия, что он сейчас совершенно не в состоянии оценить; во-вторых, у мира есть более возвышенная часть, которая чересчур утончена для его неразвитого восприятия; и, в-третьих, у этого мира есть смысл и цель, о которых он обычно ни в малейшей степени не догадывается. В данном случае сказать, что мы видим мир не целиком, будет еще слишком слабым выражением; то, что мы видим, – это совершенно незначительная его часть, хотя, может быть, и довольно красивая. И точно так же, как дополнительное расширение бесконечно в сравнении с нашим представлением о пространстве и не может быть выражено в его понятиях, так и широта и великолепие целого бесконечно шире любого представления, которое можно здесь об этом составить, и невыразимы никакими понятиями той части мира, которая нам знакома.

То расширение, о котором говорилось выше, часто называют четвертым измерением. Многие авторы насмехаются над ним и отрицают его существование, и тем не менее факты таковы, что наш физический мир в действительности имеет много измерений, и у каждого предмета в нем есть продолжение, пусть и микроскопическое,[2] в направлении, о котором нам невозможно мыслить на нашей нынешней стадии умственной эволюции. Когда разовьем астральные чувства, то более непосредственно войдем в контакт с этим измерением, так что наши умы будут более или менее вынуждены его распознать, и более разумные постепенно станут его понимать. Однако есть и такие, кто мало вырос в интеллектуальном отношении, и даже после смерти, находясь в астральном мире, они отчаянно цепляются за привычные им ограничения, принимая самые вычурные и иррациональные гипотезы, чтобы только не допустить существование той высшей жизни, перед которой испытывают такой огромный страх.