Луиза замечает, что обе они говорят шепотом. Она задает вопрос, воображая, что это спрашивает Грелш:

– Не отдает ли это паранойей – считать, что Приморская корпорация могла бы убить человека ранга Сиксмита только затем, чтобы избежать негативной рекламы?

Ван Зандт снимает с полки пробкового дерева фотографию женщины лет шестидесяти пяти.

– Вот вам пример. Марго Рокер.

– Недавно я видела это имя на плакате.

– Марго является активисткой Зеленого фронта с той поры, как Приморская корпорация купила остров Суоннекке. Эта земля принадлежит ей, и она разрешила нам сидеть тут шипом в боку у корпорации. Полтора месяца назад на ее бунгало – в двух милях отсюда – напали грабители. Денег у Марго нет. Только несколько клочков земли, с которыми она отказывается расстаться, как бы ни обольщала ее Приморская корпорация. Грабители избили ее до потери чувств и бросили умирать, но ничего не взяли. В строгом смысле слова это не убийство, потому что Марго до сих пор в коме, так что полиция склоняется к версии плохо спланированного ограбления с неудачным концом.

– Неудачным для Марго.

– И чертовски удачным для Приморской корпорации. Ее семью засыпают медицинскими счетами. Прошло несколько дней после нападения, и компания по торговле недвижимостью из Лос-Анджелеса, «Открытая перспектива», обращается к двоюродному брату Марго с предложением купить эти несколько акров прибрежных кустарников по цене в четыре раза выше рыночной стоимости. Для создания частного заповедника. Так что я попросила Зеленый фронт навести кое-какие справки об «Открытой перспективе». Она была зарегистрирована всего пару месяцев назад, и угадайте-ка, кто возглавляет список корпоративных вкладчиков? – Ван Зандт указывает подбородком в сторону острова Суоннекке.

Луиза взвешивает все услышанное.

– Я буду держать вас в курсе, Хестер.

– Очень на это надеюсь.

Альберто Гримальди испытывает удовольствие, когда проводит в своем кабинете на Суоннекке внеплановые брифинги по безопасности с участием Билли Смока и Джо Нейпира. Ему нравится степенное поведение обоих мужчин, так контрастирующее со свойственной просителям и свите придворных манерой лебезить. Нравится отправлять свою секретаршу в приемную, где главы компаний, руководители профсоюзов и правительственные чиновники вынуждены томиться в ожидании, лучше всего – часами, и слышать, как она говорит: «Билл, Джо, сейчас у мистера Гримальди есть окно для вас». Смок и Нейпир дают Гримальди возможность тешить эту черту характера, роднящую его с Дж. Эдгаром Гувером{72}. О Нейпире он думает как о непреклонном бульдоге, чье детство, проведенное в Нью-Джерси, наложило на него отпечаток, не смягченный и тридцатью годами жизни в Калифорнии; Билл же Смок – это давнишний его знакомец, готовый пройти сквозь стены, этику и законность, чтобы выполнить волю своего хозяина.

Сегодняшняя встреча усилена присутствием Фэй Ли, вызванной Нейпиром для последнего пункта их неписаной повестки дня: журналистка по имени Луиза Рей собирается посетить в эти выходные остров Суоннекке – представляет она угрозу для безопасности или нет?

– Итак, Фэй, – говорит Гримальди, балансируя на краю своего стола, – что нам о ней известно?

Фэй Ли говорит, словно читая невидимую шпаргалку:

– Репортер «Подзорной трубы» – полагаю, все мы знаем, что это такое? Двадцать шесть лет, честолюбива, ближе к либералам, чем к радикалам. Дочь известного зарубежного корреспондента Лестера Рея, недавно умершего. Мать повторно вышла замуж за архитектора после дружественного развода семь лет назад, живет в пригороде Буэнас-Йербаса – Юингсвилле. Родных братьев и сестер нет. Изучала историю и экономику в Беркли, диплом с отличием. Начинала в «Хроникере», Лос-Анджелес, печатала политические статьи в «Трибуне» и «Вестнике». Не замужем, живет одна, по счетам платит вовремя.

– Стоячая вода, да и только, – комментирует Нейпир.

– Тогда напомните мне, почему мы ее обсуждаем, – просит Смок.

Фэй Ли обращается к Гримальди:

– Мы поймали ее, когда она расхаживала по институту, – во вторник, во время запуска. Она утверждала, что у нее назначена встреча с доктором Сиксмитом.

– На предмет?

– Была уполномочена написать статью для «Подзорной трубы», но я думаю, она что-то выуживала.

Президент правления смотрит на Нейпира. Тот пожимает плечами.

– Трудно определить, мистер Гримальди. Если она хотела что-то выудить, мы должны предположить, что она знала, за какого рода рыбой пришла.

Гримальди имеет слабость произнести вслух очевидное:

– Это отчет.

– У журналистов лихорадочное воображение, – говорит Ли, – особенно у голодных и молодых, ищущих свою первую большую сенсацию. Полагаю, она могла бы подумать, что смерть доктора Сиксмита была… как бы это сказать…

Альберто Гримальди изображает озадаченность.

– Мистер Гримальди, – вставляет Смок, – думаю, что у Фэй слишком много такта, чтобы прямо выложить вот что: эта Рей могла вообразить, будто мы убрали Сиксмита.

– «Убрали»? О господи! Это серьезно? Джо? Как ты думаешь?

Нейпир разводит руками.

– Фэй может быть права, мистер Гримальди. «Подзорная труба» отнюдь не славится твердой приверженностью фактам.

– У нас есть какие-нибудь рычаги воздействия на этот журнальчик? – спрашивает Гримальди.

Нейпир мотает головой.

– Я сам этим займусь.

– Она позвонила, – продолжает Ли, – и спросила, не сможет ли она взять интервью у нескольких из наших людей для статьи типа день-из-жизни-ученого. Так что я пригласила ее в отель на сегодняшний банкет и пообещала кое с кем познакомить на протяжении выходных. Собственно, – она бросает взгляд на часы, – я встречаюсь там с ней через час.

– Я дал на это добро, мистер Гримальди, – говорит Нейпир. – Лучше уж пускай она все разнюхивает прямо у нас под носом, где мы сами сможем за ней проследить.

– Совершенно верно, Джо. Совершенно верно. Определите, насколько серьезную угрозу она представляет. И в корне пресекайте всякие болезненные подозрения касательно бедняги Руфуса. – Все вокруг натянуто улыбаются. – Ладно, Фэй, Джо, картина ясна, спасибо, что уделили время. Билл, на пару слов о кое-каких делах в Торонто.

Президент правления и его подручный остаются одни.

– Наш друг, – начинает Гримальди, – Ллойд Хукс. Он меня беспокоит.

Билл Смок обдумывает его слова.

– В каком разрезе?

– У него такой вид, словно ему выпали четыре туза. Мне это не нравится. Понаблюдай за ним.

Билл Смок наклоняет голову.

– И тебе лучше бы припасти в рукаве какой-нибудь несчастный случай для Луизы Рей. В аэропорту ты все выполнил безупречно, но Сиксмит был выдающимся ученым, к тому же иностранцем, и мы не хотим, чтобы эта женщина раскопала какие-нибудь слухи о нечистой игре. – Он кивает вослед Нейпиру и Ли. – Эти двое подозревают что-нибудь о Сиксмите?

– Ли ни о чем не думает. Она пиарщица, и точка. Нейпир не смотрит. Есть просто слепцы, мистер Гримальди, есть слепцы добровольные, и есть те, кому скоро в отставку.

Айзек Сакс сгорбившись сидит в «фонаре» бара в отеле Суоннекке и смотрит на яхты в бархатистой вечерней голубизне. На столе стоит нетронутое пиво. Мысли ученого переходят от смерти Руфуса Сиксмита к страху, что может обнаружиться утаенная им копия отчета Сиксмита, а затем – к предупреждению Нейпира о конфиденциальности. «Сделка, доктор Сакс, состоит в том, что ваши идеи являются собственностью Приморской корпорации. Вы же не хотите не выполнить условий сделки с таким человеком, как мистер Гримальди, правда?» Неуклюже, но действенно.

Сакс пытается вспомнить, как чувствовал себя, когда ходил без этого узла в кишках. Он тоскует по своей старой лаборатории в Коннектикуте, где мир состоял из математики, энергии и атомных каскадов, а он был его исследователем. Ему нет дела до этих политических порядков величин, где нарушение лояльности может привести к тому, что мозги твои будут разбросаны по номеру отеля. «Ты разорвешь его на мелкие клочки, Сакс, одну чертову страницу за другой».