— Это всё абстракции. — улыбнулась баба Яга. — Человеческий фактор, говорите? Этим термином вы обозначаете детей? Живых, конкретных Колек, Васек, Светок вы затискали в понятие человеческого фактора? Даже более того, я слышала рассуждения педагогов о рабочем материале. И, как я поняла, педагогический коллектив испытывает определённые проблемы с негодным качеством исходного сырья.

— Что вы хотите от меня?! — резко спросила директриса.

— Ну почему, — ласково проговорила ведьма, — почему вы, педагоги, так болезненно воспринимаете всякие вопросы в свой адрес? Неужели вы находите возмутительным естественное желание родителей знать, что делают с их детьми в процессе просвещения? Ответьте мне, как коллеге, вы добились результатов? Достигли планового уровня в деле нравственного воспитания подрастающего поколения?

— Негуманное общество не может продуцировать гуманную личность.

— Новый термин. Вы прямо, как фокусник. Ответьте прямо, вы довольны своими выпускниками?

— Прямо? Нет.

— Выпускаете в общество производственный брак и желаете, чтобы этот брак сам себя продуцировал? Чушь какая-то получается.

— Что вы ко мне пристали? Что вам от меня надо?! Хотите, чтобы я ответила на все вопросы, которые ставит перед нами жизнь? Да вы хоть знаете, как мы работаем?! По две ставки на человека! Финансирование недостаточное! А сколько всяких комиссий и прочих проверяющих! Люди измотаны! Мы не работаем, мы пашем, как лошади!

— И что родит ваша общеобразовательная нива?

Вероника Марковна не отвечала и только смотрела на занудливую посетительницу. Ну, что ей нужно? Что пристала?

— Сердитесь? Понимаю. Над вами столько инстанций. И вы не можете в одиночку исправить все общественные изъяны. По-видимому, вы и сами слабо представляете собственные цели. Нет, я не говорю о сумме знаний. И даже не говорю об этом вашем мифическом гуманизме. Я просто пытаюсь понять, отчего среднестатистическая школа напоминает поле битвы. Отчего так много враждебности, недоверия. От самых ваших стен тащит негативизмом. Да, ваше общество морально изношено, нравственно больно, этически ущербно. Но, вы-то каждый на своём месте разве не призваны преодолевать этот порог? Разве вы не сеете разумное, доброе, вечное? Раньше к педагогам было больше уважения? Вы желаете, чтобы вам кредитовали доверие? Но разве это не происходит каждый год, когда первоклассники приходят на первую в своей жизни линейку? Вы берете это нежное существо и формируете из него всего за несколько лет общественный хлам. Простите, коллега, но вы так и не просветили меня касательно задач всеобуча. Ни в морально-этическом аспекте, ни в общеобразовательном.

Ведьма встала.

— И что же теперь? — выдавила измученная Вероника Марковна.

— Читайте сказки, коллега. Читайте сказки. Слышали о гамельнском крысолове? Наш человек!

И ушла в стену.

По коридорам слонялся кот. Он заглядывал в двери кабинетов и спрашивал, где седьмой класс «Б».

— Иди и посмотри по расписанию. — отозвалась учительница экономики.

Наконец, Вавила нашёл искомое.

— А можно Косицына на минуту в коридор? — и тут же насочинял: — У него мама ключи забыла на рояле.

— Ты что, Вавила? — удивился в коридоре Лёнька. — Какой рояль?

— Лён, — закручинился кот-сказочник, — у меня проблемы.

И поведал эпопею борьбы за чистоту в школе. Для защиты своих творческих достижений он поставил охрану в виде гномов. Но, оказалось, что ученики слабо понимают увещевания устного характера. Тогда он вооружил на второй же перемене гномов ложками. На третьей — рогатками. Но, бой гномов с мутантами потряс гуманного Вавилу до глубины души. Он позорно оставил свою армию самостоятельно справляться с ситуацией и только наблюдал из укрытия.

— И что? Не справились? — посочувствовал Косицын.

— Справились! — с гордостью отвечал Вавила. — Противник наголову разбит! Они не прошли!

И всё же он был потрясён! Не думал кот-сказочник, что придётся такими методами отстаивать дизайн!

— И вот теперь я не знаю, что мне делать. Сдаётся мне, что Изольда была права! Неужели мне придётся отказаться от мысли облагораживать души школьников эстетикой?!

Лёнька обещал подумать над проблемой. Но, думать было некогда. После английского должна идти матика. А Лёнька пообещал маме, что не будет больше вызывать огонь на себя. Он-то думал, что достаточно просто тихо сидеть и решать примеры. Но, вышло иначе. Неосторожная Платонова опять попалась. Маргуся вызвала её к доске вместе с темя другими ребятами. И ещё десятерым дала листочки. Остальные должны решать примеры из учебника. Нормальная рабочая обстановка. Но, Платоновой надо выступать!

— Неправильно. — бросила Маргуся, лишь взглянув на доску.

— Как это неправильно? — удивилась Наташа.

— Так это: неправильно. — раздражённо отозвалась Маргуся.

И стала объяснять, как надо правильно.

— Но это то же самое, только другим методом! — не соглашалась Платонова.

Девчонки с торжеством переглядывались. Сейчас этой рыжей нагорит!

— Каким таким методом?! — рассерчала Маргуся.

Вглядевшись, она поняла, что решение и вправду верное. Только материал этот они ещё не проходили. Ситуация оказалась некрасивой. Формально Маргарита Львовна права, к графическим методам они ещё не приступали. Но, по существу, Платонова не ошиблась.

Все смотрели на учителя и ждали, как она развеет ситуацию. И решение требовалось немедленное.

— Ладно, иди на место. — проронила Маргарита Львовна.

— Что мне поставили? — не сдавалась Платонова.

— Три тебе поставили, потому что ты не сделала задание тем способом, что мы проходим. — холодно отозвалась математичка. — Цель не в решении задачи, а в освоении метода.

— Но ведь решено верно! — не выдержал Лёнька.

— А ты откуда можешь это знать? — ехидно поинтересовалась Маргуся. — Или у тебя есть ещё один учитель? Иди к доске и продемонстрируй нам свои познания по теме.

— Чего они все лезут ко мне?! — едва сдерживая слёзы, прошептала Наташа, выходя за школьную ограду.

— Кто все? — осторожно поинтересовался Лёнька.

— Говорю тебе — все! — отозвалась Платонова и резко ускорила шаг, намеренно отрываясь от соседа.

Он не стал догонять, вполне понимая, что происходит сейчас в душе девочки.

ГЛАВА 18. На поиски Натинки

Лён заворочался. Во сне к нему лезла Маргуся с дневником. Она что-то невнятно говорила. Потом явилась историчка и принялась шипеть. Вдвоём они тыкали Лёньку в лоб учебниками. Он отбивался подушкой, что было сил. Тогда враги призвали на помощь Гондураса. Втроём они загоняли Лёньку в пропасть. А оттуда уже лезли живые мертвецы!

Он придушенно завопил и заколотил ногами, убегая. И вскочил, растрёпанный, с дикими от сна глазами.

Пафнутий тоже сел в кровати.

— Опять воюешь? — спросил он. — Не с Долбером?

Лён уже успокоился и подумал: "А как там Долбер?" Нет, с Долбером он уже давно не воевал во сне. Куда там этому простоватому увальню до Гондураса! Вот кто был настоящим монстром в ночных кошмарах. И откуда только взялось это идиотское прозвище?

Увидев на столе в трапезной знакомый сундучок, Лён понял, что Волшебник опять собирается в дорогу. И даже знал, кого возьмёт с собой Гонда. И обрадовался.

Но всё же немного ошибся. Магирус брал с собой обоих.

— А как же Зоряна? — спросил он у Волшебника.

— Она сказала, что потерпит. — отвечал тот. — Дело того требует.

И более не добавил ничего. Всему своё время, как сказал он уже однажды.

Так было ещё лучше. Вдвоём Лён и Паф чувствовали себя гораздо веселее. Само путешествие приобрело характер увеселительной прогулки. Даже молчаливый обычно Гонда смеялся вместе с ними. Мороз их не тревожил. В санках на удивление тепло. Так и домчались до города, в котором Лён бывал уже два раза, а Паф — ни разу. Можно только догадываться, как далеко он был от северной реки Шеманги, от замка на горе. Здесь уже чувствовалась близость весны. Не так сух мороз, не так кусает щёки ветер. И снег уже тяжёлый, словно напитавшийся усталостью от долгих холодов.