Харви терпеливо ждал, когда залетный маг соизволит развоплотиться, но тот лишь сидел на трубе и оглядывал существ, собравшихся на крыше.

— Ладно, — сказал Харви. — Не хочешь — как хочешь. Сейчас сами тебя развоплотим.

Маг подошел к чайке и начал творить над ней волшбу. Но заклинания почему-то не давали желаемого результата. Чайка оставалась чайкой, сидела на трубе и недоуменно смотрела на размахивающего перед ней руками человека.

Было похоже, что они с Орчем ошиблись. Перед Харольдом находился отнюдь не маг-анимист. На всякий случай, Харви произнес заклятье «истиной сути вещей», по ходу выругав себя за то, что не сделал этого раньше. Результат был предсказуем. Птица оказалась самой обыкновенной.

— Вот те на, — посетовал старик.

— Вы не меня ищете? — поинтересовался Второй, тронув мага за плечо.

Харви обернулся и удивленно уставился на зомби. На лице Второго расплылась широкая улыбка.

Магическая буря, разыгравшаяся в водах Западного Океана, внесла значительные изменения не только в политическую, но и в общественную жизнь Сартоса. Особо ярко это отразилось на нравах, что царили в винных закутках «Хлебной» части базара.

Нет, настроение у людей, здесь собиравшихся, как и прежде, было самое доброжелательное. Просто несколько изменился качественный состав местного контингента. Раньше у винных палаток крутилось великое множество моряков. Они разбрасывались деньгами направо и налево, перебрасывались шутками с местными выпивохами, ухлёстывали за молодыми девчонками. Этих моряков жители Сартоса почитали в доску своими.

Нынешних же они недолюбливали. И вроде бы люди остались теми же самыми, просто теперь они стали безденежными. Моряки жили исключительно на довольствии Хозяев. Те гроши, что были припасены на черный день, они уже давным-давно спустили, а потому на горожан, соривших монетами, мореходы смотрели крайне неодобрительно. Местных их взгляды нервировали, и постоянным обществом моряков они стали тяготиться. До открытых драк дело редко доходило, хотя и такое случалось.

И случалось оно как раз у винных лавок, что на «Хлебной». Матросы заглядывали сюда исключительно по привычке. Смотрели на довольные, пьяные рожи горожан и начинали тихо звереть. Стражи по традиции в этих местах не водилось и предотвратить рукоприкладство было просто некому.

В какой-то момент Хозяевам такой ход событий разонравился окончательно, и они запретили морякам появляться в пределах базара под угрозой снятия с довольствия всего экипажа корабля. Сказать, что капитанам эта метода борьбы с уличными драками по вкусу не пришлась, значит не сказать ничего. Вот только оспорить её так никто и не решился. Моряки, осознавая, что с ними сделают товарищи по команде, если они своим поведением весь экипаж под удар подставят, предпочитали базар обходить стороной. Это настолько въелось им в кровь, что даже напившись до состояния полного непонимания существующей реальности, гордые мореходы ползи по улицам в направлении строго противоположном месту расположения базара.

С тех пор «Хлебная» стала оплотом сил, ратовавших за выдворение пиратской братии из города. В основном этим делом страдали юнцы, побитые в кабацких драках, и почтенные мужи, чьих женушек от нечего делать соблазняли матросы. Разумеется, сии реакционисты ограничивались исключительно разговорами, причем на приличном расстоянии от пиратских ушей.

Еще одну сторону, чьи интересы были затронуты в этом конфликте, являли собой торговцы вином из тех самых палаток. Они искренне переживали, что пиратов выдворили с пределов базара. Нельзя сказать, что они были самыми выгодными клиентами, просто моряки представляли собой один из неотъемлемых элементов той душевной обстановки, что способствовала высоким продажам. Злобствующее ныне местное население много пить боялось, осознавая, видимо, что может потерять над собой контроль и начать костерить пиратов вне пределов базара.

Впрочем, один выгодный клиент в это утро у виноторговцев имелся. Молодой человек, одетый в белую с золотой вышивкой рубашку, сидел под тентом, защищающим его от солнца, и распивал уже вторую бутыль белого офирского. Коратцо немного изменил свою внешность: расширил разрез глаз, уменьшил нос, убрал горбинку, подтянул наверх скулы и в довершении всего сделал себе ярко рыжую шевелюру. Получился вполне симпатичный выходец из Ванахейма. Новые сапоги и брюки дух Камня приобрел совсем недавно. Старые вещи выдавали в нем морского офицера. Рубашку же вопреки логике он менять не стал. Она ему нравилась. Люди, как он заметил, имели свойство привязываться к определенным вещам, вот он и решил начать кое в чем им подражать.

Сейчас Коратцо откровенно бездельничал. Он ждал полудня. В это время открывалась контора, занимавшаяся учетом дельцом всех мастей, что проживали в Сартосе. Без одобрения этого заведения дух не мог приступить к реализации своего плана. Он пока был недостаточно силен, чтобы с пренебрежением относиться к человеческим законам. Его время еще придет, а до тех пор лучше играть по правилам.

Чтобы чем-то себя занять, дух время от времени заглядывал в мысли собравшихся в винном закутке людей.

Коратцо прищурил правый глаз, выбирая очередную жертву. Пусть будет вон тот жирный стигиец, одетый в пурпурную рубашку. Перед тем, как проникнуть в сознание, Коратцо неизменно пытался угадать, что же он там увидит. Это было для него чем-то, вроде упражнения в логике.

Стигиец показался духу человеком простым, интеллектом не обремененным. Такой, наверное, выбирает жене в подарок безделушку какую-нибудь, чтобы она в очередной раз его супружеские притязания не отвергла.

«Как же хорошо, что цены на лотос в этом году такие высокие. Даже на остатках товара целое состояние сколотить можно. Надо будет поподробнее расспросить того шемита, что байки про подорожник в «Змее» травил. Жаль, что я ему тогда сразу не поверил. Но кто бы мог подумать, что эта самая обыкновенная трава в смеси с лотосом, положительно увеличивает эффект зелья!?»

Коратцо приложился к бутылке и сделал два глубоких глотка. Так надлежало поступать, когда тебя чем-то ошарашивали. Такой непримечательный субъект вдруг оказался торговцем грезами! Вот только с подорожником его обдурили. В сочетании с лотосом он образовывал смесь, что за несколько седмиц была способна разрушить сердце человека.

Решив не сосредотачиваться на неудаче, Коратцо перешел к следующей цели.

Молодая девушка с ребенком. В руках она держала корзинку, заполненную фруктами. Эта особа должно быть забрела в винный закуток, чтобы приобрести у торговца бутыль красного вина для нужд домашней кухни. Совсем недавно Коратцо узнал о рецепте популярного среди местных жителей соуса. Две миловидные девушки, стоявшие неподалеку от духа Камня, обсуждали тонкости его приготовления. Мысли их при этом витали вокруг некоего морячка, за которым обе были не прочь приударить.

Коратцо заставил себя повнимательней присмотреться к девушке с ребенком. Надо научиться понимать людей, не приникая в их мысли. Внезапно дух заметил, что мальчик совсем не похож на женщину, которую он изначально принял за его мать. Отлично, первый шаг сделан. Что еще в этой парочке необычного? Вот! Девушка постоянно стремится взять ребенка за руку, но отдергивает себя. Что бы это могло означать? Коратцо предположил, что это сын человека, взявшего девушку в жены. Она скорее всего любит ребенка, но боится проявить свои чувства. Проверим!

«Сложно! Почему всё так сложно?! Я просто хочу мира и покоя. Хочу иметь семью. А тут этот мальчишка! Сэрос с ним так носиться, пылинки с него сдувает. Может, он ему бывшую жену напоминает? Дэркето, да что же этот мальчишка удумал?! Где он только эту кошку на базаре-то откопал?! А если она его оцарапает?»

Дух довольно улыбнулся. На этот раз он попал в яблочко. Но с женщинами было сравнительно просто, они вечно любовью озабочены. Вопрос лишь в направленности их пристрастий. Коратцо по-хорошему позавидовал богам, отвечающим за любовь и брак. Скучно, конечно, за всей этой тягомотиной наблюдать, зато источник веры неиссякаемый.