– Поехали к ней, скорее! – умоляла кузина. – Я так хочу снова ее увидеть. Где она сейчас?

– В резиденции Эйвонов. А теперь послушай, что мне от тебя нужно.

Он изложил свой план, и она молча, одобрительно кивнув, встала и повела Вайдела в карточную комнату, где сидела мадам де Шарбон.

– Тетя, здесь Вайдел! – провозгласила мисс Марлинг.

Мадам рассеянно подала ему руку, все ее внимание было поглощено игрой.

– Cher Dominique! – пробормотала она с отсутствующим видом. – Да… кто-то мне говорил, что ты в Париже. Навести меня завтра.

– Тетя, подумайте только! Вайдел мне сообщил, что здесь моя лучшая подруга. Она путешествует со своей родственницей и завтра уезжает из Парижа. Я сейчас еду повидаться с ней.

– Но сейчас неудобно уходить! И как ты вернешься домой? – возразила мадам.

– Вайдел говорит, что он меня проводит. Мама всегда и везде отпускает меня с ним. Так что поезжайте домой и не ждите меня здесь, тетя Элизабет. Хорошо?

– Все это как-то странно, – посетовала тетка, – и к тому же ты мешаешь игре, дорогая. Ну хорошо. Уведи ее отсюда, Доминик, и присмотри, чтобы она вернулась домой не поздно.

Через полчаса Мэри, задремавшая в кресле у камина, была разбужена шумом распахнувшейся двери и, подняв голову, увидела, что в комнату входит ее школьная подруга Джулиана.

– Джулиана! – Она не сдержала радостного крика.

– Мэри! – взвизгнула Джулиана и бросилась в объятия мисс Чалонер.

Читая письмо, оставленное старшей дочерью, миссис Чалонер не могла сдержать громких возгласов удивления, услышав которые София тут же вбежала в комнату, чтобы посмотреть, в чем дело.

– Прочти это! – сказала миссис Чалонер со страдальческим видом и сунула письмо дочери в руки.

Когда до Софии дошел смысл письма Мэри, она остолбенела, потом с ней началась дикая истерика. Бросившись на пол, она до тех пор била ногами и выкрикивала бессвязные ругательства, пока не замерла без движения. Миссис Чалонер, женщина весьма опытная в таких делах, вылила на дочь кувшин воды. Очнувшись, София опять, рыдая, начала кричать о вероломстве сестры, а миссис Чалонер присела к зеркалу и глубоко задумалась. Тем временем София довела себя до белого каления, ее вопли и ругань мешали думать миссис Чалонер, и она резко приказала:

– Придержи язык, София. Возможно, все это и к лучшему.

Дочь так удивилась, что замолчала и уставилась на мать, ожидая продолжения. Тогда миссис Чалонер нетерпеливо объяснила:

– Если Вайдел увез Мэри, я заставлю его жениться на ней.

София издала рыдающий звук, больше похожий на приглушенное рычание.

– Она его не получит! Слышите? Не получит, не получит! О, я сейчас умру от унижения!

– Я никогда не надеялась подыскать для Мэри приличную партию, – задумчиво, как будто рассуждая сама с собой, продолжала миссис Чалонер, не обращая внимания на вопли дочери. – Но, как говорится, что ни делается – к лучшему. Теперь-то мы переплюнем вдову Ганнинг с ее дочерьми! Если удастся выдать Мэри за Вайдела, они будут посрамлены и перестанут хвастаться. Ганнинги… да они просто ничто по сравнению с нами! Подумать только, я прочила ее за Джошуа, а наша скромница в это время замышляла увести Вайдела у тебя из-под носа! Ну и плутовка! Мне просто хочется посмеяться над собственной наивностью! София, вскочив, яростно сжала кулаки.

– Мэри станет маркизой?! Этому не бывать! Я убью себя, прежде чем она его получит!

– О, перестань сходить с ума, нельзя же так волноваться, Софи. С твоей внешностью ты быстро найдешь себе мужа. Но Мэри… не могу прийти в себя от удивления… Никогда и не мечтала найти ей мало-мальски приличного мужа – и вот на тебе! Да, это такой счастливый случай, что лучше и не придумать!

– Она не выйдет за Вайдела, – твердила София с ревностью и ненавистью. – Оказывается, она сбежала с ним, чтобы спасти мою честь! Подумать только! Эта проклятая, негодная мерзавка! Зато теперь ее честь потеряна навсегда, и я рада этому! Я рада, рада, слышите?

Миссис Чалонер сложила письмо Мэри.

– А вот это мое дело – позаботиться теперь о ее чести. И я обещаю, что до бесчестья дело не дойдет, уж я приму все меры, чтобы не допустить этого. Миледи Вайдел! Как замечательно звучит. Мне кажется, я брежу наяву!

София яростно взмахнула руками, ее скрюченные пальцы напоминали кошачьи когти.

– Вайдел собирался увезти меня, меня! А не Мэри!

– Господи, о чем теперь спорить? Увез-то он не тебя, а ее. И нечего дуться на меня, мисс.

Ты и так найдешь себе мужа. Есть 0'Халоран и Фразер.

София опять вскрикнула:

– 0'Халоран! фразер! Я не выйду за простолюдина! Лучше утоплюсь.

– Да я же не говорю, что ты не сможешь сделать партию получше! Если только мне удастся выдать Мэри за Вайдела, она найдет жениха и тебе. У нее доброе сердце. Я всегда говорила, что у Мэри золотое сердце. Она никогда не забудет свою маму и сестру, как бы высоко ни поднялась.

Это было уж слишком. Сама мысль о том, чтобы заполучить жениха из рук Мэри, была для Софии столь унизительна, что она снова впала в истерику. Она вопила, ругала сестру ужасными словами, пока миссис Чалонер, потеряв окончательно терпение, не влепила Софии оплеуху. За это время она окончательно пришла к выводу, что недооценивала свою старшую дочь.

Миссис Чалонер не могла теперь терять и минуты на пустые истерики Софии. Приказав ей ложиться спать, она пошла к себе и пролежала всю ночь без сна, охваченная сильным страхом, что вдруг раздастся стук в парадную дверь и Мэри вернется домой. Так никто и не узнает о побеге, Мэри останется нескомпрометированной, и это не даст повода миссис Чалонер действовать. Но наступившее утро не принесло никаких вестей от Мэри, и миссис Чалонер успокоилась.

Сразу же оборвав Софию, начавшую было снова хныкать и жаловаться, она принялась

готовиться к визиту в дом Эйвонов, выбрав для такого случая платье из нарядного жесткого армазина цвета сливы с воротником по последней немецкой моде и шляпку с вуалеткой из венецианской шелковой сетки. Принарядившись таким образом, сразу же после завтрака она направилась к особняку Эйвонов. Дверь открыл швейцар в ливрее, у которого она высокомерно осведомилась, может ли видеть его светлость герцога Эйвона.

Швейцар коротко ответил, что его светлости нет дома и, составив, очевидно, свое мнение о классовой принадлежности миссис Чалонер, хотел захлопнуть дверь перед ее носом.

Но доблестная леди вовремя подставила ногу.

– Тогда отведи меня к ее светлости герцогине Эйвон.

– Ее светлости также нет в городе. У миссис Чалонер вытянулось лицо.

– Когда вы ожидаете их обратно? – требовательно спросила она.

Швейцар презрительно смотрел мимо нее.

– Мне их светлости об этом не докладывают, – высокомерно произнес он.

Чувствуя бешеное желание ударить его, миссис Чалонер, сдерживаясь изо всех сил, осведомилась, куда уехали господа. Швейцар нагло ответил, что не имеет понятия.

– И если вы будете так добры убрать ногу, – добавил он вежливо, – я смогу закрыть дверь.

Но миссис Чалонер не так-то легко было выставить, и, пока швейцару на помощь не явился какой-то господин весьма солидного вида, очевидно управляющий, она ноги не убрала. Важный господин осведомился у миссис Чалонер, что привело ее в дом Эйвонов. Миссис Чалонер хоть и убрала ногу, но попыталась сохранить величественный вид. Она ответила, что ее дело может быть изложено только лично герцогу или герцогине. Управляющий равнодушно пожал плечами – жест весьма оскорбительный для леди – и высказал свое сожаление: это не представляется возможным, поскольку господ нет в городе.

– Но я хочу знать, где могу их найти! – не выдержав великосветского тона, с яростью заявила миссис Чалонер.

Управляющий окинул ее с ног до головы равнодушным оценивающим взглядом. Потом сказал вежливо, но твердо:

– Местопребывание их светлости известно только их родственникам.