— Я забрала это, — ответила она, — потому что это твое. Потому что так надо!

— Почему так надо?

Она собиралась ответить, но посмотрела на миссис Саксби, и лицо ее застыло.

— Для злых дел, — сказала она ровным голосом. — Потому что ты права: все во мне фальшивое — и лицо, и губы, и глаза... Глаза... — Она отвернулась. Голос ее задрожал, но она взяла себя в руки. — Ричард узнал, что денег придется ждать дольше, чем мы рассчитывали.

Она взяла обеими руками стакан и залпом выпила то, что в нем оставалось.

— Так ты без денег?

Она поставила стакан на стол.

— Пока да.

— Ну, это меняет дело. — Я оживилась. — Тогда я требую свою долю. Половину. Миссис Саксби, вы слышите? Они отдадут мне половину наследства. Не эти вонючие три тысячи, а половину. Подумать только, как мы с ними заживем!

Но мне не нужны были эти деньги, и, когда я говорила, сам звук моего голоса был мне противен.

Миссис Саксби ничего не ответила. А Мод выпалила:

— Бери себе сколько хочешь. Я отдам тебе все, все — только уходи скорей отсюда, пока Ричард не вернулся.

— Уйти отсюда? Только потому, что ты мне велишь? Это мой дом! Миссис Саксби... Миссис Саксби, скажите же ей!

Миссис Саксби снова провела рукой по губам.

— Знаешь, Сью, — медленно произнесла она, — мисс Лилли, наверное, права. Если речь идет о деньгах, сама знаешь, в таких делах лучше Джентльмена не задевать. Дай сперва я сама поговорю с ним. Он узнает, какой у меня характер!

Все это она произносила как-то странно, с вымученной улыбкой — как если бы Джентльмен надул ее на три шиллинга за карточным столом. Я решила, что на самом деле она думает о состоянии Мод, о том, как его лучше поделить. О, если бы она могла не думать о деньгах!

— Вы хотите, чтобы я ушла?

Я произнесла это еле слышно. И, отвернувшись от нее, оглядела кухню: посмотрела на старые голландские часы на полке, на картинки, развешанные по стенам. На полу у двери на лестницу стоял белый фарфоровый горшок, с черным глазом, он прежде стоял в моей комнате, теперь, видно, его принесли ополоснуть, да так и забыли. Я бы не забыла. На столешнице под моей ладонью было нацарапано сердечко: я сама его нацарапала прошлым летом. Каким я тогда была ребенком! Как младенец несмышленый... И еще раз удивленно огляделась. Почему-то детского плача не слышно. В кухне тихо. Все молчат и смотрят на меня.

— Так вы хотите, чтобы я ушла, снова спросила я, обращаясь к миссис Саксби, — а она осталась? — Голос у меня сорвался. — И вы им верите, что они не нашлют на меня доктора Кристи? И вы оставите ее у себя, будете подносить ей платья, вынимать шпильки из волос, целовать в щечку, уложите на свою кровать, на мое бывшее место, а мне что — кровать в рыжих волосах?

— Почему обязательно на свою кровать? — быстро переспросила миссис Саксби. — Кто тебе сказал?

— Какие еще рыжие волосы? — удивился Джон.

Мод подняла голову и прищурилась.

— Ты за нами подглядывала! — сказала она. А потом, подумав, добавила: — Из-за ставней!

— Я за тобой следила, — отвечала я, на этот раз уверенней. — Следила за тобой, паучиха! Как ты забрала себе все мое. Для тебя это интереснее — черт тебя подери! — чем спать с собственным мужем!

— Спать с... Ричардом? — Эта мысль ее, кажется, поразила. — Неужели ты думаешь?..

— Сьюзи, — сказала миссис Саксби, кладя мне руку на плечо.

— Сью, — одновременно с ней произнесла Мод, перегнувшись через стол и тоже протягивая ко мне руку. — Неужели ты думаешь, что он что-то для меня значит? Неужели думаешь, что он мне настоящий муж, не на бумаге? Разве ты не знаешь, что я его ненавижу? И в «Терновнике» так было, разве ты не заметила?

— Выходит, — я пыталась выдержать презрительный тон, — ты не по своей воле все делала, это он тебя заставил?

— Заставил. Но не в том смысле, в каком ты думаешь.

— Делаешь вид, что ты не гнусная обманщица?

— А ты?

И она снова посмотрела на меня в упор, и снова я пристыженно отвернулась. Потом, собравшись с силами, сказала уже спокойнее:

— Мне все это было противно. Я не хихикала вместе с ним за твоей спиной.

— Думаешь, я хихикала?

— А то! Ты актерка. И сейчас притворяешься!

— Неужели?

Она сказала это, по-прежнему не сводя глаз с моего лица. Свет лампы окружал нас желтым коконом, остальная часть кухни оставалась в темноте. Я посмотрела на ее пальцы. Они были грязны — а может, сбиты от работы.

Я сказала:

— Если ты его так ненавидела, почему же подчинилась?

— Выхода не было, — с грустью ответила она. — Ты же знаешь, какая у меня была жизнь. Мне нужна была ты — чтобы стать мной.

— Чтобы ты пришла сюда и стала мной!

Она не ответила, тогда я сказала:

— Мы могли бы обмануть его. Если бы ты мне все рассказала. Мы бы могли...

— Что?

— Все, что угодно. Что-нибудь бы придумали. Ну, не знаю...

Она покачала головой:

— И чем бы ты могла пожертвовать?

Взгляд ее карих глаз был строг, и вдруг я почувствовала, что миссис Саксби, и Джон, и Неженка, и мистер Иббз — все они смотрят на меня с любопытством и думают: «О чем это она?» И в этот миг я поняла, что трусливая душонка — это я, я ни от чего, ни от чего не отказалась бы ради нее. Но какое она имеет право осуждать меня?!

Она снова протянула ко мне руку. Я схватила нож и полоснула ей по пальцам.

— Не трогай меня! — Я встала. — Не троньте меня, вы, все! Слышите? Я шла сюда и верила, что здесь мой дом, а теперь вы меня гоните. Ненавижу! Лучше бы я осталась в деревне!

Я оглядела всех по очереди. Неженка плакала. Джон сидел, раскрыв рот от удивления. Мистер Иббз держался за щеку. Мод схватилась за порезанную руку. Чарльза била дрожь.

Миссис Саксби сказала:

— Сью, положи нож. Кто тебя гонит? Что за мысль!

— Я...

И вдруг замолкла. Чарли Хвост поднял голову. Из мастерской донеслось звяканье ключа, слышно было, как он проворачивается в замке. Потом — притоптывание. Потом — свист.

— Джентльмен! — сказала она.

И посмотрела на Мод, на мистера Иббза, на меня.

— Сью, — шепнула она. — Сьюзи, милая, поди наверх, а?..

Но я не отвечала, только крепче сжала рукоятку ножа. Чарли Хвост неуверенно тявкнул, Джентльмен услышал и передразнил его. Потом снова засвистел — знакомая мелодия, медленный вальс, — потом пару раз споткнулся в темном коридоре, потом распахнул дверь. Думаю, он был пьян. Шляпа съехала, щеки раскраснелись, губы сложились в гузку. Он стоял покачиваясь и, пришурясь, озирался. Свист оборвался. Он облизнул губы.

— Привет, — сказал он, приветствую тебя, Чарльз. — И подмигнул. Потом увидел меня, заметил нож. — Привет, Сью. — Снял шляпу и принялся разматывать красное полотнище, обмотанное вокруг шеи.— Я так и думал, что ты придешь. Подождала бы еще денек, я бы приготовился. Я как раз сегодня получил письмо от этого дурня Кристи. Он явно не спешил сообщить мне о твоем побеге! Наверное, надеялся поймать. Вредит репутации — когда пациентка сбегает.

Он положил красный шарф в шляпу и выпустил из рук — шляпа упала.

Вынул сигарету.

— Какое дьявольское спокойствие! — заметила я. Меня била дрожь. — А ведь миссис Саксби и мистер Иббз все знают.

Он усмехнулся:

— Ясное дело, знают.

— Джентльмен! — сказала миссис Саксби. — Выслушайте меня. Сью рассказала нам жуткие вещи. Я требую, чтобы вы ушли.

— Не отпускайте его! — крикнула я. — Он приведет доктора Кристи! — И замахнулась ножом. — Чарльз, останови его!

Джентльмен зажег сигарету, но только и всего. Обернулся посмотреть на Чарльза — тот робко шагнул навстречу ему. Погладил Чарльза по волосам:

— Так-то вот, Чарли.

— Пожалуйста, сэр... — начал Чарльз.

— Думаешь, я злодей.

Губы у Чарльза задрожали:

— Клянусь, мистер Риверс, у меня и в мыслях не было!

— Ладно, ладно. — Джентльмен потрепал Чарльза по щеке.

Мистер Иббз презрительно фыркнул. Джон вскочил на ноги и посмотрел вокруг, словно сам не понял, чего вскочил. И покраснел.