— Посетитель? — переспросила я.

Сестра Спиллер скрестила руки на груди.

— Не ожидали? Так, может, отправить его домой?

И посмотрела на сестру Бекон; та, как обычно, потирала руки и моргала.

— Плохо? — спросила участливо.

— Жалит, как скорпион, сестра Спиллер.

Та поцокала языком.

Я снова спросила:

— Посетитель? Ко мне?

Она зевнула:

— К миссис Риверс вообще-то. Вы сегодня она или как?

Я и сама не знала. Но встала, чувствуя, как предательски дрожат ноги и кровь бешено стучит в висках, потому что если посетитель — мужчина, тогда, будь я Мод, или Сью, или вообще кто угодно, он, конечно же, Джентльмен. Весь мир вокруг сжался в один этот образ, я знала лишь, что меня погубили, и виноват в этом именно он. Я посмотрела на мисс Уилсон. И вспомнила, как месяца три назад говорила ей, что, если он придет, я его убью. И я не шутила тогда. Теперь же при мысли о том, что я взгляну ему в глаза, мне вдруг стало дурно.

Сестра Спиллер заметила мою нерешительность.

— Идемте же, — сказала она, — пошевеливайтесь. Не обращайте внимания на прическу. — Я провела рукой по волосам. — Уверена, чем более безумной вы ему покажетесь, тем лучше. Не разочаруется, верно? — И посмотрела на сестру Бекон. А потом повторила: — Идем! — И я, очнувшись, заковыляла вслед за ней по коридору, а потом вниз по лестнице.

Была среда — мое счастье, хотя я тогда об этом не знала, потому что по средам доктор Кристи и доктор Грейвз садились в карету и уезжали подбирать новых сумасшедших дам и в доме было тихо. Кучка сестер и с ними двое санитаров стояли в холле перед открытой дверью, дышали свежим воздухом, у одного из мужчин была сигарета, и при появлении сестры Спиллер он спрятал ее за спину. На меня они даже не взглянули, да и я их не особо рассматривала. Я думала о том, что сейчас произойдет, и с каждой секундой волнение мое усиливалось.

— Сюда, — проговорила сестра Спиллер, кивая на дверь гостиной. Потом взяла меня под руку и потянула к себе. — И забудьте про эти ваши выходки. «Тихая» комната наготове — в такой день там только и сидеть. И не занята к тому же. А слово мое — закон, пока врачи в отъезде. Вы меня слышите?

И тряхнула меня. А потом втолкнула в зал.

— Вот она, — объявила, обращаясь к кому-то, но уже другим тоном.

Я ожидала увидеть Джентльмена. Но это был не он. Это был светловолосый голубоглазый мальчик в синей курточке, и в первую секунду, как только я его увидела, меня охватило смешанное чувство радости и разочарования, причем такое острое, что я едва не упала в обморок, потому что сперва я его не узнала и подумала, что произошла какая-то ошибка, что он к кому-то другому пришел. Потом увидела, как он удивленно вглядывается в мои черты, и тут наконец — словно имя его и облик постепенно всплыли со дна моей памяти, проступили сквозь мутную взвесь, — наконец я узнала его, хоть он и был одет не как слуга. Это был Чарльз, мальчик-слуга из «Терновника». Он рассматривал меня с удивлением, как я уже говорила, потом поднял голову и поглядел куда-то поверх меня, мимо сестры Спиллер, словно ожидая, что Мод войдет следом. И снова посмотрел на меня и округлил глаза.

И это меня спасло. За все время, прошедшее с тех пор, как я распрощалась с миссис Крем, это был первый человек, увидевший во мне не Мод, а Сью. Он вернул мне мое прошлое — и будущее тоже, потому что в тот миг, когда я стояла в дверях, смотрела ему в глаза и видела одно лишь недоумение, оторопь мою как рукой сняло, и в голове у меня сложился план. Весь как есть, до последней детали.

План был отчаянный.

— Чарльз! — сказала я. Я отвыкла разговаривать, и мой голос скорее походил на карканье. — Чарльз, меня трудно узнать. Наверное... наверное, я сильно переменилась. Но как же мило с твоей стороны, что ты решил проведать свою бывшую госпожу!

И, подойдя к нему, я взяла его за руку, по-прежнему пристально глядя ему в глаза, а потом притянула его к себе и прошептала, едва сдерживая слезы:

— Скажи, что я — это она, иначе я погибла! Я дам тебе все, что захочешь! Скажи, что я — это она. О, пожалуйста, скажи так!

Я сильнее сжала его руку, он отступил на шаг. От фуражки, которую он обычно носил, на лбу отпечатался красный рубец. В один миг все лицо его приобрело такой же цвет. Он открыл рот. И произнес:

— Мисс, я... Мисс...

Конечно же, так он должен был обращаться ко мне раньше, в «Терновнике». И слава богу, что он так сказал! Сестра Спиллер услышала его слова и произнесла с мрачным удовлетворением:

— Ну разве не чудо, как в голове-то прояснилось, стоило встретить знакомое лицо? Вот доктор Кристи порадуется!

Я обернулась к ней. Довольной ее трудно было назвать.

— Не будем заставлять молодого человека стоять тут навытяжку. Он сюда долго добирался. Да, садитесь. Только не близко, юный сэр. Неизвестно, что через минуту придет им на ум — начнутся опять истерики, с самыми тихими и то бывает. Так-то лучше. Ну а я пока тут постою, у двери, и если заметите неладное, дайте мне знать, договорились?

Мы уселись на жесткие стулья у самого окна. Чарльз все еще в замешательстве, он моргает и явно испуган. Сестра Спиллер встала перед открытой дверью. Там попрохладнее. Сложив руки на груди, она следит за нами, но время от времени отворачивается и кивает сестрам в холле, о чем-то с ними вполголоса переговаривается.

Рука Чарльза все еще в моих ладонях. Я не могу его отпустить. Склонившись к нему, дрожа от волнения, я зашептала:

— Чарльз, я... Чарльз, я никому так не радовалась, как тебе, ни разу в жизни! Ты... Ты должен помочь мне.

— Но вы ведь мисс Смит? — спросил он, тоже шепотом.

— Тише! Тише! Да. О да! — На глаза навернулись слезы. — Но здесь нельзя об этом говорить. Ты должен называть меня... — Я на всякий случай глянула на сестру Спиллер, потом продолжала, еще тише: — Ты должен называть меня «мисс Лилли». Не спрашивай почему.

О чем я в тот миг подумала? Быть может, о той даме, что говорила по-змеиному, или о двух старых дамах, скончавшихся недавно. И о том, что сказал доктор Кристи: будто болезнь моя перешла в другую стадию, но очень скоро может возобновиться. Я подумала, что, если он услышит, что Чарльз назвал меня не Мод, а Сью, врач опять примется меня лечить хуже прежнего — может, даже свяжет, посадит в «тихую», велит окунать в ванну, да и Чарльза со мной заодно. Иными словами, от страха у меня разум помутился. Но план я тем не менее придумала. И с каждой секундой я видела его все ясней.

— Не спрашивай почему, — повторила я. — Но какую же злую шутку со мной сыграли! Они придумали, что я безумна, Чарльз.

Он огляделся по сторонам.

— Это дом для умалишенных? — сказал он. — Я думал, это богатая гостиница. Думал найти там мисс Лилли. И... мистера Риверса.

— Мистер Риверс! — вздохнула я. — О, дьявол! Он обманул меня, Чарльз, и укатил в Лондон с деньгами, которые должны были стать моими. Вместе с Мод Лилли укатил! Ох, ну и парочка! А сами бросили меня здесь — умирать!..

Голос мой зазвенел от гнева, я не могла сдержаться, словно кто-то и впрямь безумный заговорил вдруг моими устами. Я сжала руку Чарльза. Так крепко стиснула, что чуть не вывернула ему пальцы. А сама с опаской поглядела на сестру Спиллер. Та как раз отвернулась — прислонясь к косяку, беседовала с другими сестрами и с санитарами, все дружно чему-то смеялись. Я снова посмотрела на Чарльза и хотела продолжить разговор. Но в лице его я заметила перемену, и это меня остановило. Лоб и щеки его из пунцовых стали белыми, и он прошептал:

— Как? Мистер Риверс уехал в Лондон?

— В Лондон, — кивнула я, — или еще куда. Хоть к черту на кулички, с него станется!

Он открыл было рот, дернулся. Потом вырвал руку и закрыл ладонями лицо.

— Ох! — проговорил он сипло, почти как я прежде. — Ох, тогда я пропал!

И, к моему великому изумлению, заплакал.

И, давясь слезами, поведал мне свою историю. Оказалось, что — как я и предполагала несколько месяцев назад — жизнь в «Терновнике» после отъезда Джентльмена показалась Чарльзу невыносимо скучной. Он начал хандрить. И так долго хандрил, что мистер Пей решил его высечь.