— В наши времена альбов уже давно не существует, — осторожно сказал Гвай. — Они покинули Смертный мир. Осталось только несколько немногочисленных семей, и те прячутся от людей, которые не приемлют чужаков.

— Вот тогда и задашь себе вопрос: к чему были все эти бесконечные войны, разорения и катастрофы, — проговорил Всадник Полуночи, — если в вашу эпоху как меня, так и Бессмертных позабыли новые хозяева мира? Хотелось бы узнать, почему именно люди оказались благословлены Силой Творящей, Которая Вне Мира… Болезненные смертные однодневки, появление которых сначала показалось мне Ошибкой Высших Сил.

— Может, потому, что мы умеем использовать блага Творения? — предположил Гвайнард. — Изменяем Универсум своими руками? Творим сами? Знаем, что такое добро, а что — зло?

— Я — это «зло»?

Гвай покачал головой и медленно ответил:

— Не знаю. Никто и ничто не может быть злым изначально… Можно, мы поедем?

— По дороге к Вратам Эпох вас будут незаметно оберегать от опасностей, которых множество в этих лесах, — склонил голову Рота. — Так или иначе Врата скоро закроются, пятисотлетний цикл завершен. Возможно, они уже никогда не будут открыты — если разрушится Цепь Равновесия, то ее волшебство не сможет отпирать проходы в грядущие эпохи…

— Постой-постой! — встрял киммериец. — Ты хочешь сказать, что порталы открываются не по случайности, а по желанию того, кто владеет Тремя и Семью?

— Тремя… — Рота поднял затянутую в перчатку руку и коснулся стальной короны с Камнями Венца. — Я всегда хотел хоть краешком глаза взглянуть на будущее, и камни Познания, Творения и Жизни, используя силу прочих Семи камней создавать проход туда, где осталась лишь память и скорбь. Очень скоро он будет заперт, не беспокойтесь. Магия нашего мира останется здесь, в нашем настоящем. Прощайте!

Черный конь всхрапнул, развернулся и бесшумно исчез за деревьями. Вокруг Ночных Стражей лишь шумел пустынный девственный лес.

— И что ему было от нас надо? — вздернула плечи Асгерд. — Я так и не поняла.

— Он чувствует себя виноватым, — тихо ответил Эйнар. — Перед вами, людьми. Перед будущими поколениями. Виноватым за то, что не сумел уберечь мир от разрушения. Не от изменения, а именно разрушения. Рота тоже любит его. Пусть и по своему. Едем!

— Знаете, — подал голос киммериец, одновременно подталкивая сартака в бока каблуками сапог. — У меня такое чувство, что лицо Роты мне знакомо. Я его видел когда-то раньше! У нас, в Хайбории!

— Если только во сне, — рассмеялся Гвай. — Забудь, он просто на кого-то похож.

— Может быть… — буркнул в ответ Конан. — Очень может быть.

Перед мысленным взором киммерийца неожиданно появились невысокая часовенка из черного с блесткой камня, стоящая на пустыре квартала Нарикано в Шадизаре и девушка-жрица с тощим котом на плече. Почему-то вспомнилось название «Храм Неудачников» и имя высокорослого мага, постоянно приходившего к скромной шадизарской часовне — Хасти…

Конан потряс головой, будто мокрая собака и наваждение исчезло.

Впереди была долгая дорога домой.

Всадники направились к Вратам более короткой дорогой — вдоль берега реки, в отличие от неторопливых и обстоятельных Дарвингов, петлявших по звериным лесным тропкам на пути к Волчьему Острову. На следующий день Эйнар-броллайхэн почувствовал, что от скал на противоположном берегу широкого потока исходят волны могучего волшебства, которое, по словам Эйнара, «окрашено в красное, будто магия Равновесия».

…А там, под толщей буроватого гранита, хранился открывающий Великую Цепь камень — огромный рубин, носивший имя Каримэнон. Никто из охотников не мог и предположить, какое влияние на судьбы грядущего окажет Алый Камень, с волшебством которого Конан из Киммерии еще встретится спустя восемнадцать тысяч лет по счету мира древнего, или через полное десятилетие по меркам Хайбории.

Над туманным куполом по-прежнему парила огромная летучая мышь. Только после того, как последний гость из грядущего покинул древний мир, она устремилась к пылающей заревом Полуночи — доложить Властелину, что гости теперь в безопасности…

— Я вполне удовлетворен вашим рассказом, — сказал Рэльгонн, и аккуратно откусив кусочек от хорошо прожаренной ножки куропатки, прожевал нежное мясо своими чудовищными зубами. — Вы хотели попасть в приключение — ваше желание исполнилось. Признаться, я бы с большим удовольствием остался здесь подольше, поскольку древний мир гораздо интереснее, нежели скучная Бритуния.

— Да уж, действительно, у нас дома сплошная скукотища! — саркастично воскликнул Конан, сидевший у костра как раз напротив упыря. — Вампиры, мантикоры, болотные ящеры, оборотни за каждым кустом, нечистая сила — стаями, монстры — стадами. По мне — так это здесь скучно. Представьте, как бы мы развлеклись, напади на нас хоть какой-нибудь захудаленький Пламенный Бич! Так нет же! Эти чудовища смотрели на нас, будто на равных. Не удивился бы, пригласи меня валарауко выпить пива.

— Только о пиве и думаешь, — огрызнулась Асгерд. — А нам еще к светлейшему герцогу Варту надо возвращаться, объяснять его милости, что пока портал открыт, происходящие в Восходной Бритунии безобразия мы остановить не в силах.

— А я как же? — осторожно осведомился молчаливый барон Дортон. — Мой замок, эти кофийцы странные… Нужно ведь что-то делать!

— Наплюй, — скривился киммериец. — Приедем в Райдор, подашь жалобу герцогу. Варт мигом снарядит дружину и его гвардейцы мигом выбьют твоих приятелей из замка, а тех кто уцелеет, повесят на воротах. Кстати, Рэльгонн, какие новости в родимой Хайбории?

— Самые обычные. Все дерутся, друг друга душат, словом — идет нормальная человеческая жизнь. А если серьезно — в замке Дортон я побывать не успел, но точно знаю, что гоблины Гардага выполняют договор и присматривают за округой. Чудеса, связанные с истекающей через Врата Эпох магией, несколько пошли на спад, начинавшуюся эпидемию бубонной чумы власти герцогства остановили весьма решительными действиями. Но так или иначе вам надо возвращаться — нечисти наплодилось сверх всякой меры, без Ночных Стражей не обойтись. Я со своими родственниками пытаюсь помогать напуганным обывателям, но вы же отлично знаете, что каттаканы могут действовать только ночами, причем скрытно — иначе нас самих за нечистую силу примут. Между прочим, это здесь ночь только начинается, а в Хайбории скоро рассвет. Предлагаю закончить ужин и как можно скорее пройти через Врата.

Рэльгонн указал на колыхавшуюся в отдалении стену голубовато-серебряного тумана, закрывшего ночной лес.

— Пожалуй, так и сделаем, — согласился Гвайнард. — Эйнар, сполосни котелок и миски в ручье. Конан и Олем, займитесь лошадьми, а я пока мешки соберу…

Вскоре отряд направился к невесомому окоему. Скакунов вели за поводья, хотя никакого беспокойства они не проявляли. Только сартак Конана, как существо полуразумное и даже в чем-то магическое, трепетал широкими ноздрями, принюхиваясь — видимо чувствовал, как в незримый проход между прошлым и будущим вливается поток волшебства, порожденный Цепью Равновесия.

Первым в облако тумана вошли Рэльгонн и Гвай, за ними Эйнар с Олемом и Асгерд. Только киммериец на мгновение остановился и бросил взгляд на далекие горы, неразличимые в ночной тьме.

Затмевая блеск звезд на Полуночи мелькали багровые сполохи и мерцали оранжевые искры. Три вулкана, рядом с которыми стояла Астахэнна, великая крепость Роты-Всадника, не прекращали исторгать поднимавшееся в небеса пламя.

— Эх, Хасти, — покачав головой, шепнул Конан, обращаясь к далеким полосам огня. — Неудачником ты был, неудачником и останешься.

Спустя миг варвар уже был дома — в Хайбории.

Здесь пахло дымом.