Быть может, именно потому, что он не разбирался в магии, киммериец был уверен, что горбун не покинул его, а просто спрятался настолько хорошо, что земные боги не могли его обнаружить. Теперь, когда выяснилось, что он оказался прав, Конан никому не стал говорить об этом. Варвар не знал, что получится, если он вдруг заявит Великому Змею, что какой-то старикашка владеет силами, по сравнению с которыми его, Сета, магия сравнима с трюками балаганного фокусника. Он не без оснований подозревал, что ничего хорошего из этого не выйдет.

Впрочем, северянин мог верить во что угодно, но он по-прежнему понятия не имел, что способен выкинуть его второй противник. Лишь в одном он не усомнился ни на миг: пока Посланец не окажется поверженным, горбун не вмешается, а до этого еще нужно дожить.

Что-то подсказывало Конану, что старикашка имеет какой-то свой интерес во всем этом деле, и интерес немалый. На ту же мысль наводила его и внешность Посланца, в котором воплотились черты его самых опасных противников. Это опять-таки значило, что кто-то внимательно следил за его жизнью. Конан усмехнулся. Вряд ли кого-то из Высоких Богов мог настолько заинтересовать молодой варвар из заснеженной Киммерии, чтобы он на протяжении десятков лет лично наблюдал за ним, но вот горбун — это другое дело.

Так примерно думал киммериец, нагоняя невидимого пока Посланца, который успел неожиданно далеко уйти вперед. Горг мерно взмахивал крыльями, и каменная равнина стремительно уносилась назад. Наконец впереди замаячило темно пятно, и Конан, снова удивившись про себя, как быстро двигается его противник, подумал, что неплохо бы рассмотреть его поближе, чтобы знать, в каком виде он возродился.

Словно почувствовав желание своего седока, Горг полетел медленнее, давая варвару время приглядеться. Вот они почти поравнялись, и дракон завис над Посланцем. Конан сосредоточился на бегущем. Его тяжелая фигура раскачивалась, как будто он шел не по незыблемой тверди, а по палубе в сильную качку. Так он вел себя и раньше, но теперь эта особенность проявлялась гораздо сильнее. Киммериец понял: если прежде его противник раскачивался, чтобы вернее оценивать расстояние до окружающих предметов, то теперь делал это еще и потому, что удерживать равновесие ему удавалось с трудом.

Что ж, это хорошо. В глубине души Конан опасался, что горбун полностью избавит монстра от увечий, но прав был Сет. Такое оказалось горбуну не по силам, или… Или такая помощь нанесла бы слишком серьезный урон неуязвимости Посланца. Так или иначе, но все, что ослабляло его противника, было на руку ему самому.

Как и в прошлый раз, Конан устроился на ночлег у входа в пещеру. Он отослал Горга и принялся проверять оружие, от которого теперь зависело все. Выбранная им булава выглядела изящнее тяжеловесного молота. Сравнительно небольшой, с голову годовалого ребенка, стальной шар, утыканный стальными же шипами с мизинец, покоился на длинном, отлично закаленном стержне в два с половиной локтя длиной с удобной двуручной рукоятью, оплетенной ремнями из буйволовой кожи, и крепкой петлей на ее конце.

Это оружие почти не знали цивилизованные народы, а применяли его, как ни странно, в основном варварские племена. Оно было в ходу у гирканцев, им охотно пользовались в Ванахейме и Асгарде. Булава сминала латы, как бумагу, а каленые шипы легко прошибали панцири и в труху разносили дубовые, окованные бронзой щиты. Конан поудобнее перехватил рукоять, размахнулся, и булава со свистом описала круг у него над головой. Не останавливаясь, он обрушил свое оружие на крупный валун у входа в пещеру. Каменные осколки брызнули во все стороны, и от гранитной глыбы отвалился порядочный кусок. Что ж, подходяще!

У киммерийца поднялось настроение. Если уродливое тело его противника не окажется крепче этого камня, то он сделает из него десяток пусть небольших, зато совершенно безвредных Посланцев! А еще у него оставалось в запасе оружие, к которому Сет призывал обратиться только в самом крайнем случае и которое он, Конан, сказать по правде, не желал использовать, потому что не верил в него. Стрелы Рока!

Не только стрелы, конечно, но и лук. Северянин достал футляр, снял крышку и осторожно вынул из него оружие одного из Высоких Богов. Сейчас, со спущенной тетивой, оно походило, скорее, на идеально прямую доску, покрытую причудливой вязью то ли заклинаний, то ли пророчеств. Мягкостью изогнутых линий они напоминали ванахеймские руны, но не нужно было разбираться в чужом языке, чтобы уловить и другую особенность. Каждый символ был закончен, как в кхитайских иероглифах. Правда, Конан видел в этом тексте только красивый орнамент, и не более того.

Лук не был деревянным — это киммериец мог сказать с уверенностью. И хотя он был собран из множества частей, среди отдельных слоев Конан не нашел ни одной деревянной. Наружная узорчатая поверхность походила на серебро, но встречались там и бронза, и кость. Вот только из чего была сплетена тетива, северянин так и не понял. Стрел оказалось всего две, совершенно одинаковых и явно откованных из серебра.

Конан натянул тетиву. Лук оказался очень тугим. Дуга изгибалась с легким похрустыванием, словно кто-то шел по свежевыпавшему снегу, и звук этот неприятно напомнил ему прошлое и уродливого горбуна-лучника Розы. Варвар, размышлявший над тем, оставить лук натянутым или ослабить тетиву, тут же вернул оружие в прежнее состояние и закрыл футляр. Но и после этого у него осталось такое ощущение, словно он выпачкался обо что-то. Нет, не станет он использовать эти стрелы!

Успокоив себя таким образом, Конан с аппетитом поужинал и улегся спать.

Проснувшись поутру, Конан отправился вглубь пещеры. Как ни странно, но с искалеченной ногой Посланец бежал быстрее, чем раньше со здоровой. Киммериец выяснил это еще накануне по пройденному монстром за полдня расстоянию. Значит, скоро он появится здесь, и северянин не собирался встречать его у входа. Он знал, что все обломки убраны и пещера пуста, что на этот раз можно не опасаться обвала, едва не стоившего ему жизни, но это не меняло его планы.

Теперь в стенах были пробиты отверстия, а в них вставлены незажженные факелы. Конан удовлетворенно хмыкнул и пошел вперед, на ходу зажигая их один за другим, так что вскоре тут стало совсем светло. Добравшись до Срединного Зала, киммериец осмотрелся. Огромная естественная каверна почти не изменилась, только камней на полу стало больше, но крупные обломки были убраны. Исчезли подпорки, и, хотя площадь не увеличилась, стало просторнее. Киммериец задрал голову. Высокий свод тонул во тьме: свет факелов не доходил до него.

Конан подумал, что самым разумным будет вернуться к лазу посреди прохода. Туда, где ему довелось одержать свою первую маленькую победу, и повторить уже пройденный путь. О том, захочет ли его противник поступить так же, Конан себя не спрашивал. Не имело смысла ломать голову над вопросами, ответов на которые он все равно не получит. В любом случае ждать следовало именно там.

И северянин направился назад, постепенно ускоряя, шаг. Что-то заставляло его торопиться, неосознанная тревога гнала вперед, вынуждая идти все быстрее, пока он не понял, что бежит. Он остановился и недовольно нахмурился. Что это было? Чужая воля не давила на него, он сам ускорял шаг, словно кто-то звал его. И лишь тревога крепла в душе, и он никак не мог понять, чем она вызвана. Он отправился дальше, думая о случившемся. Что все это значило? Конан привык к тому, что чутье никогда не обманывало его прежде, и верил, что ничего не изменилось. Раз есть беспокойство, должна отыскаться и причина, породившая его. Так в чем же она? Киммериец вновь пошел быстрее, на этот раз уже сознательно, и вскоре впереди показалось черное пятно лаза.

Черное? Почему черное? Он же зажег все факелы! И не успела еще даже смутная догадка зародиться в его мозгу, как что-то серое вырвалось из густой тьмы и полетело, как показалось киммерийцу, прямо ему в глаза. Он успел шагнуть вправо, но недостаточно быстро.