…Звонкие голоса, звон посуды, аромат свежезаваренного чая. Ласковое лицо мамы. Почему-то в слезах.

– Андрюшенька! Проснулся наконец-то, родной мой!

– А как же он домой попал? – нарушил тишину нахальный Серёжа.

– Об этом Андрею рассказали позже. А случилось всё так – когда родители вернулись домой затемно, да и не застали сына, мама пошла к соседям. Те и рассказали – видели, мол, как он с лыжами в руках да топором за поясом в сторону леса шёл. Два плюс два – четыре. Собрал отец наскоро нескольких знакомых, да и отправился на поиски. Следы все замело, конечно. Они часа два бродили, сами чуть не заблудились. Решили с утра продолжить, а отец, значит, остался. Не смог домой к жене без сына вернуться. Сам-то он лес как свои пять пальцев знал, не боялся заплутать.

Александр плотнее запахнул меховую безрукавку.

– Что было дальше, он рассказал только сыну, да и то через несколько лет. Когда уж решил ни с чем возвращаться, вышел на него молодой волк. Здесь охотник и подумал – всё, амба! Не только сына привести не смог, а ещё и сам пропал. Ружья-то не брал, не на охоте. Но зверь не набросился, не тронул. Обнюхал, зарычал только – и в сторону. Отошёл, обернулся и смотрит. Снова отошёл и опять обернулся. Как бы приглашает, значит. Ну, отец-то – была не была! За ним и пошёл потихоньку. Идти далеко не пришлось – минут через двадцать на сынишку вывел. Вывел, значит, волк, а сам рыкнул напоследок и в чаще-то и скрылся.

– А почему же тогда пацана сами не нашли? – донёсся голос с печки.

– Да так случилось, что он в сторону принял. Ему из леса недалеко оставалось выйти, да только в полутора километрах от того места, как вошёл. А его больше по прямой искали, да влево-вправо метров пятьсот.

Рассказчик усмехнулся:

– Ну что, хватит с вас, пожалуй. О! Свет дали! Ты смотри как вовремя! Теперь сможете свой любимый телик посмотреть.

Киселёв широко улыбнулся и незаметно потёр левую руку – старый перелом снова заныл, предвещая смену погоды.

Игорь неспешно возвращался домой. Рабочий день закончен, сегодня пятница, а это значит, что он мог позволить себе провести вечер перед телевизором, наслаждаясь футболом и пивом с воблой. Благодать! Тем более что Ирина со Светкой вчера уехали к тёще на Украину и вернутся только через две недели.

У тестя с тёщей юбилей свадьбы, но Игорь поехать из-за работы не смог. О чём, собственно, не сильно-то и жалел. Как говорил его армейский товарищ: «любовь к тёще измеряется километрами». Не то, чтобы Игорь не любил мать жены, просто его быстро начинала раздражать её болтовня. День-два выдерживал, но не более. Сам он был человек немногословный, не любил длинных речей.

Игорь уже начал поглядывать в сторону заветного магазина с пивом и воблой, прикидывая, сколько и чего брать, как вдруг заметил маленького котёнка, жмущегося к стене дома. Обычный серый беспризорный двортерьер, каких полно во дворах любого города России. Маленький испуганный ребёнок – котёнку не было и двух месяцев. Худой и замёрзший, он сидел на снегу, поджав одну из передних лапок.

Игорь остановился и посмотрел на беспризорника. Весь вид его внушал жалость.

– Кис-кис-кис!

Котёнок поднял голову на огромного человека, что стоял перед ним, и мяукнул. Игорь сел на корточки и погладил страдальца. Котёнка трясло. Наверное, от холода.

«Он же умрёт. Не переживёт зиму. Чей-то? Навряд ли, скорее всего отпрыск старинного дворового рода», – подумал Игорь.

Котёнок ещё раз мяукнул и сменил лапку. Игорь посмотрел в глаза зверьку – два маленьких озерца чёрной влаги. Нос у котёнка был горячий. Игорь решительно поднял его и сунул за пазуху. Оставлять больного замерзшего ребёнка на верную смерть он как-то не смог. Котёнок сжался за пазухой.

– Принесу домой, накормлю, поправится, а потом, может, и отпущу, – сказал Игорь сам себе. Оправдываться была причина: жена кошек не сильно жаловала, а кроме того, боялась заводить животных вообще – из-за маленькой Светланы. Мол, аллергия, шерсть, грязь. Игорь же был «потомственный кошатник».

Дома он первым делом вымыл котёнка в тёплой воде. Кузька не сопротивлялся, хотя было видно, что процедура купания не доставляет ему особой радости. Потом найдёныш был накормлен, закутан в старую Игореву байковую рубашку и уложен спать на кресло. Кузька заснул мгновенно, не став даже делать обычного для всех кошек, попадающих в новый дом, обхода и осмотра.

Игорь сел у телевизора и ту твспомнил, что про пиво-то он и забыл. Одеваться и идти в магазин не хотелось, пришлось посветить вечер старой доброй «Age of Empires II».

За две недели Кузька заметно поправился. Ел всё, что давали, подбирая всё подчистую. Ходить в туалет научился быстро, даже ни разу нигде не напортил. Обожал спать на коленях у Игоря, блаженно мурлыкая. Так что выпроводить Кузьку на улицу к приезду семьи Игорь уже не смог. Только развёл руками:

«Вот, мол...»

Ирина укоризненно покачала головой:

– Тебя нельзя одного и на две недели оставить. Уже притащил домой кота. А Светка, увидев кошачью голову, удивленно высунувшуюся из-за угла («Хозяин, кто это?») счастливо заверещала:

– Папа, ты купил мне котенка! Папа, спасибо! Ты у меня лучше всех!!! Кузька безропотно позволил взять себя на руки.

– Это Кузьма. Молодой джентльмен, проживающий ныне у нас. Крайне благовоспитан, чистоплотен и умён. Предан делу партии и народа. В связях, порочащих его, замечен не был. Не женат, – представил Игорь нового члена семьи.

– Не хватало, чтобы он был ещё и женат. Две кошки в нашем доме… Игорь сделал жалобные глаза.

Ирина снова посмотрела на то, как Светка восторженно возится с котёнком, и проворчала:

– Это у неё от тебя, кошкин друг. Ладно, пусть остается до лета. Не выкидывать же его на улицу зимой. А там отвезём твоей матери в деревню.

– Дорогая, ты у меня просто чудо! Я тебя люблю! – Игорь обнял и расцеловал супругу.

– Ладно, ладно.. Как кота завести, сразу хорошая. А как к маме поехать – так у тебя работа – привычно заворчала жена. – Умеете вы, мужики, своего добиваться.

Игорь ещё раз расцеловал жену. Ирина улыбнулась и начала снимать дубленку.

За зиму Кузьма вырос в хорошего красивого кота. Шерсти от него было немного – Кузька был короткошёрстым. И по-прежнему отличался аккуратностью. Ел всё подряд. Но никогда не просил, просто садился посреди кухни и начинал молча смотреть в глаза Ирине, хлопочущей над стряпнёй. Ирина «голодного кошачьего взгляда» выдержать не могла, поэтому со словами: «Держи, зараза!» кидала в котовью миску обрезки мяса или рыбы. Ещё Кузька любил залезать на табурет в тот момент, когда вся семья обедала, класть голову на стол и молча наблюдать за хозяевами, поворачивая голову и переводя взгляд с одного на другого. Взгляд его был красноречив. Кусочек сосиски или сардельки клался на край стола, и Кузька аккуратно брал кусочек зубами и утаскивал на пол, есть. После чего занимал исходное положение, всем своим видом говоря: «Какая сосиска? Не знаю, ничего не видел». Дочь такие фокусы приводили в дикий восторг.

Спал Кузька на строго определённых местах – на кресле в комнате, около дивана на полу, в ногах у Светки и на вешалке для шапок в прихожей. Все приходившие в гости друзья испуганно отшатывались, когда пытаясь положить головной убор на полку, встречались взглядом с котом, что молча пристально за ними наблюдал.

– Что за порода у него? – спрашивали они Игоря.

– Московский сторожевой – смеясь, отвечал он.

Наступило лето. Отдавать Кузьку в деревню не стали – дочь начинала рыдать, как только заводились такие разговоры. Отвезли его на дачу. Кузьма сразу произвёл ревизию вверенной ему территории. Было несколько пограничных конфликтов с деревенскими котами, но Кузька сумел не ударить мордой в грязь. Любил он сопровождать кого-нибудь из хозяев за пределами участка. Пойдёт Игорь за водой на колодец – Кузька идёт ним. Пойдёт Ирина в магазин – Кузька в почётном эскорте. Заходил в магазин, садился у входа и ждал, пока хозяева не затарятся. Скоро про кота-секьюрити знала вся деревня.