Я пришел к интересным заключениям о предполагаемой вышине растений и животных, о фауне пустыни и т. д.

Установлено множество вещей, и все же есть еще много предположений, гипотез, теорий. Но все это создает лишь общие рамки. Только там, на местах, мы сможем узнать, какие формы приняла жизнь в специфических условиях марсианской атмосферы. Поверьте мне, товарищ Скарлат, даже если я горжусь достижениями астробиологии, у меня есть все мотивы быть нетерпеливым.

— Еще один маленький вопрос, товарищ профессор. Как вы думаете, встретим мы там и разумные существа? Ваша наука, которая претендует, что она изучила марсианские сосны в Норвегии и можжевельники — на Памире, ничего об этом не говорит?

Профессор Добре заерзал на своем стуле, выведенный из терпения тоном Скарлата. Овладев собой, он ответил:

— Как астробиолог, я пока что не могу вам дать точного ответа на этот вопрос, хотя это, вне всякого сомнения, самый важный из всех. Думаю, все же, что там условия были благоприятны для их существования, по крайней мере в прошлом, если не в настоящее время.

На этот раз Скарлата прорвало.

— Вот куда могут завести ваши астробиологические фантазии! — возразил он. — Вы забываете, что благодаря большому расстоянию. Марс получает от солнца всего 40 % солнечной энергии, получаемой Землей, что в его атмосфере находится лишь бесконечно малое количество свободного кислорода и водяных паров, что его газовая оболочка так же редка, как воздух на 15-километровой высоте в земной стратосфере, и следовательно, запасы воды на планете очень малы, а температура зачастую спадает до -100° и очень редко подымается выше 14°, что…

Профессор Добре подступил к своему противнику и остановился на расстоянии одного шага:

— Вы совершенно не принимаете во внимание гигантскую силу адаптации организмов! Вы же знаете, при каких морозах выживают животные в полярных областях. Не думаю также, что вы забыли об опытах французского физика Беккереля, показавшего, что обезвоженные споры бактерий, водорослей, грибов, мха и папоротника переносят и -271°, температуру жидкого гелия. Вам известны также исследования С. Н. Виноградского, которые доказали возможность жизни в чисто минеральной среде. Вы знаете, что есть грибы, которые живут в насыщенных растворах селитры. И более того, думаю, что вы помните спектрографические исследования Тихова в связи с существованием некоторых форм жизни на Юпитере, Сатурне, Уране и Нептуне.

Скарлат уже овладел собой и ответил ему спокойным тоном:

— Профессор, я не разделяю вашего мнения. Совершенно немыслимо, чтобы, зная какие неблагоприятные условия на Марсе, предполагать, что там существует в лучшем случае что-нибудь другое, кроме бактерий и других низших организмов. А на более далеких планетах не существует ничего, ничего, ничего!

И Скарлат трижды ударил карандашом в коробку магнетонического микропроектора, чтобы подчеркнуть свои последние слова.

Немного помолчав и как бы подыскивая подходящие аргументы для своих мнений, он продолжал:

— Человеческая логика запрещает нам предполагать существование других мыслящих существ на пустынной планете. Марс, по мнению очень многих ученых, — гораздо старше Земли. Значит, если допустим невозможное и предположим, что там могли развиться мыслящие существа, они появились намного раньше людей и, несомненно, достигли более высокой степени культуры. Но тогда, чем можно объяснить, товарищ профессор, что мы первые подали радиосигналы на Марс и первые посетим теперь эту планету? Тем более, что для того, чтобы покинуть Марс, межпланетному средству сообщения потребовалось бы гораздо меньшая начальная скорость, чем та, которую должен развить космический корабль при взлете с Земли, благодаря гораздо меньшей силе притяжения на Марсе.

Профессор Добре коротко ответил ему:

— Зачем волноваться, товарищ Скарлат? Еще несколько недель, и все это выяснится.

— Прекрасный ответ, когда не хватает аргументов! — И с этими словами Скарлат нервным жестом прикрепил микропроектор к столу и вышел из комнаты.

Несколько минут царило полное молчание. Затем биолог, который постепенно приходил в себя после пережитого волнения, спросил Матея, переводя разговор на другую тему:

— Ну, а что скажет наш начальник? Как идут приготовления для посадки на Марс? Я жду не дождусь, чтобы увидеть, какую физиономию скроит Скарлат, когда мы познакомимся с первыми существами на Марсе.

— Мы почти готовы. Я сообщил вчера и станции связи на Гепте стадию, в которой мы находимся. «Чайка» починена, гусеницы на месте, пневматические лодки и другие установки, брошенные нами на Венере, снова пополнены.

— Так… прекрасно! — одобрил профессор. — И я тоже наладил все нужное для новых астробиологических исследований. Увидит Скарлат, кто из нас прав. Скажи-ка мне, Матей, его пророчество об этой встрече с роем метеорических тел за орбитой Марса не специально ли выдумано им, чтобы нас напугать?

— К сожалению, нет. Обсерватория искусственного сателлита подтверждает его расчеты. Она извещает нас также, что в марте месяце появится комета, которая пройдет на расстоянии в несколько десятков тысяч километров от Коперника.

— Значит, на безопасном для нас расстоянии?

— Что касается кометы, да. Но нам придется пройти через весь метеорический рой. Именно поэтому я ускорил приготовления к этапу на Марсе. У нас будет достаточно времени, чтобы изучить меры, которые следует принять.

Я запросил через Гепту и другие исследовательские институты на Земле. Скоро мы будем иметь ответ на наш запрос.

— Жалко теплицы! — огорченно вздохнул Добре.

— Жаль наших салатов, вкусных соусов с овощами и наших голубцев, — печально вторил ему Динкэ.

Вдруг на потолке зажглась зеленая сигнальная лампочка, и вслед за этим в помещении раздался звуковой сигнал. Андрей Прекуп взглянул на часы и вскочил с кресла. Движение это было так резко, что он стукнулся головой о потолок. Он был хорошим радистом и никогда не забывал часа связи с искусственным сателлитом Земли. Но на этот раз его захватил спор Добре со Скарлатом, который, правда, увлек и всех других.

Когда он подошел к аппарату и открыл его, профессор Аруниан на экране укоризненно погрозил ему пальцем:

— Товарищ Прекуп, так и знайте, — мы беспокоились. Думали, что связь опять прервалась. Передаю вам ответ на ваш запрос от Ленинградского строительного института, отдела внеземного строительства, относительно прохождения Коперника сквозь рой метеоритов…

«Чайка» находилась на пути к Марсу.

В эту экспедицию отправились Матей Бутару, Скарлат, Добре. Анна Григораш и Чернат. Прекуп остался на астероиде с Динкэ и женщиной-врачом.

Путешествие проходило в отличных условиях, и ракета прошла уже значительную часть пути.

— Мы приближаемся ко второму сателлиту Марса — Фобосу, — объявил Чернат, который пилотировал корабль.

— Что за глупая идея окрестить обоих сателлитов Марса «Фобос» и «Деймос», т. е. Страх и Ужас, — заметил профессор Добре. — Значит, решено? Мы остановимся несколько часов на Фобосе.

Матей был поглощен в какие-то вычисления и ответил ему лишь немного спустя.

— Хорошо, так и сделаем! Я знаю, что вам не терпится сделать несколько снимков или даже уложить в ваш мешок несколько экземпляров флоры и фауны Марса. Все же вам придется подождать. Мы пробудем на сателлите ровно 7 часов 30 минут, период, в который он совершает полный обход вокруг Марса, что позволит нам заснять отличную сферофотограмму, с расстояния, меньше чем 11 000 километров. Нельзя терять такой, единственной в своем роде, оказии.

— Жаль, — вздохнул огорченный профессор, подходя к боковому иллюминатору «Чайки».

Прямо перед ним виднелся гигантский шар планеты Марс, а напротив — гораздо меньший — Фобоса.

Это зрелище производило глубокое впечатление живописным сочетанием самых разнообразных оттенков. На обоих полюсах планета имела «белые шапочки», из льда и снегов, которые сверкали алмазными переливами, несмотря на заволакивающий их туман. Южная «шапочка» распространялась почти на пятую часть всего нижнего полушария, а та, что прикрывала северный полюс, была намного меньше. Это происходило от того, что в северной половине Марса только что начиналось лето, тогда как в южной уже стояла зима.