Теперь в разговор вмешался и Матей Бутару.

— Товарищи, я неоднократно уже выражал свое мнение и не стану повторяться. Все же, некоторые обстоятельства ясны для всех. Если бы ученые шли только торными дорогами и были бы лишены смелости, они никогда не открыли бы природу атмосферного электричества и не совершили бы первых межпланетных полетов.

— Правильно, товарищ Бутару! — послышалось несколько голосов вокруг него.

— Вот это действительно сказано от всего сердца, — заметил академик Белов, как-то особенно дружелюбно взглянув на молодого астронома.

Скарлат ничего больше не сказал. Он стоял, задумчиво покусывая губы.

Между тем все поднялись из-за стола. Инженер Аруниан пригласил путешественников посетить станцию связи с ракетой.

— Мы не станем больше подыматься на поверхность, товарищи, чтобы не одевать снова защитной одежды, а пройдем подземными коридорами.

Эскалатор довел их до самого центра искусственного сателлита. После полуминутного спуска они попали в особенно интересное помещение. Здесь, на шестидесятиметровой глубине, под верхней платформой сателлита, находился обсервационный пункт, оснащенный мощными оптическими аппаратами, устремленными на Землю.

Здесь была и кинокамера, связанная с радиопередаточной станцией, находящейся на поверхности сателлита. При помощи их на Землю передавались на радиотелевизионные посты цветные и рельефные снимки земного шара, заснятые с Гепты.

Аппараты были установлены на огромной прозрачной пластине, которая заменяла здесь нижнюю платформу сателлита на расстоянии свыше ста квадратных метров. Это было одно из тех окон, которые путешественники заметили еще из ракеты.

Ступая по этой прозрачной поверхности, под которой зияла бездонная пропасть Вселенной, на человека невольно нападал панический ужас. В первый момент он видел свое собственное отражение, падающим в бездну. И впечатление это было настолько сильно, что многих охватывало головокружение, и они теряли равновесие.

Аполодор Динкэ осторожно ступал по этому необыкновенному полу. Его массивное, неуклюжее тело так и качало во все стороны, как будто он был пьян.

— Знаете, — попытался он пошутитъ, — у меня впечатление, что отсюда можно попасть на Землю без пересадки. Ведь если это стекло лопнет подо мной, я вернусь домой много раньше вас всех.

Но спустя несколько шагов, неприятное впечатление рассеялось, и Динкэ был уже не в силах отвести взора от чудесного зрелища, развернувшегося у его ног.

— Глядите, какая красота! — восхищенно воскликнул он.

В самом деле, черное небо было осыпано мириадами звезд, которые отсюда казались несравненно более яркими, чем с Земли.

На этом темном, осыпанном алмазами фоне, занимая добрую четверть всей панорамы, виднелся земной шар, окутанный туманом и облаками. Одна часть его была затемнена покровом ночи, другая залита солнечными лучами. Земля вращалась, но так медленно, с таким трудом, что невольно напоминала обессилевшего великана.

На ней особенно ярко выделялся сверкающий, как хрустальная шапочка, Северный полюс. Соседняя с Южным полюсом область лежала в тени и казалась серым, стертым пятном. Из-за атмосферной завесы, поверхность планеты было трудно различить, особенно к ее краям.

Звезды не спеша совершали свой путь к земному шару и, одна за другой, исчезали позади него. С другой стороны Земли, им на смену, выходили новые и новые звезды.

Созерцая все это, путешественники нисколько не чувствовали вращения сателлита, так само, как люди на Земле не чувствуют ее вращения. Им казалось, что заоблачный остров стоит на месте, и только Земля, Солнце, звезды и Луна беспрестанно кружатся и вращаются. Искусственный сателлит в свою очередь стал для них центром Вселенной, как некогда, очень давно, верили их предки, которые считали, что Земля находится в самом центре мира.

Это было грандиозное зрелище, непревосходимого великолепия, которое, однажды виденное, остается незабываемым навсегда…

Наши путешественники отправились дальше.

Другой эскалатор поднял их на несколько десятков метров. На конце его перед ними автоматически распахнулась дверь. Они вошли в большое, круглое помещение, у самой поверхности сателлита, в которой была оборудована станция для связи с ракетой на пути ее следования. По стенам находилось множество электрических щитов с бесчисленными переключателями, кнопками и контрольными светящимися трубками.

Отсюда ученые Гепты будут поддерживать связь с членами экспедиции во время их путешествия, используя космические телевизоры и радиоаппараты, работающие на сантиметрических волнах. По середине зала находился экран телевизора необычайных размеров, окруженный десятками сложных аппаратов.

— Мы готовы выполнить возложенную на нас миссию, — с гордостью проговорил инженер Аруниан. — Аппараты проверены и отлично работают. Как раз вчера мы закончили установку телевизора дальней передачи. Можете спокойно продолжать ваш путь. Надеюсь, что мы ни на минуту не потеряем с вами связи. Радио, телевидение, специальные световые сигналы играют роль невидимых нитей, связующих «Дерзновенного» с сателлитом, а через него, и с Землей.

Матей Бутару был очень тронут заботой, которой все окружали их путешествие.

— Теперь нам остается только пополнить нагрузку наших ракет и продолжать путь, — ответил он.

— Товарищ Бутару, — прервал его председатель, академик Белов, входивший в эту минуту в комнату, — я оставил сюрприз напоследок. Все готово! Управляемые ракеты готовы в путь. Мы погрузили на них материалы и строительный инструмент, необходимый для постройки обсерватории на астероиде, а также химическую, физическую, биологическую и геологическую лаборатории, оранжерею, достаточное количество синтетических и обезвоженных пищевых продуктов, аппарат для изготовления питьевой воды и воздушный генератор. Резервуары с рабочим веществом и атомным горючим также наполнены.

Мы не забыли библиотеки проекционного аппарата, внушительного запаса фильмов, магнетофонных лент и микрорулонов для проекции. Не почему другому, а чтобы вы чувствовали себя, как дома.

— Спасибо, спасибо, товарищ Белов! Вот уж поистине поскольку неожиданный, постольку приятный сюрприз. Я уверен, что вы все предусмотрели, а главное — и что особенно ценно для нас — реализовали огромную экономию времени.

На лице академика появилась лукавая улыбка.

— Правду сказать, в этом случае мы руководились и… эгоистическими соображениями. Не подумайте, что нам не хотелось бы, чтобы вы погостили здесь у нас подольше, но мы горим от нетерпения узнать первые результаты вашей экспедиции. Я лично, — обратился Белов к начальнику станции связи, — буду довольно часто у вас с визитом, товарищ Аруниан… А теперь, друзья, пора бы и отдохнуть. Завтра утром «Дерзновенный» отправится в путь. Пожалуйте за мной. Я провожу вас в ваши комнаты.

Еще на Земле, перед взлетом, молодая исследовательница Анна Григораш предложила завести судовой журнал.

— Каждый будет записывать в него, что хочет и когда захочет, — предложила она, — а по возвращении у нас будет оригинальный и интересный документ. Ее предложение было единогласно принято.

И вот теперь, спустя несколько минут после взлета с искусственного сателлита, Матей Бутару готовился внести в «Судовой журнал» первую путевую запись. Он вынул пневматическую ручку-самописку и начал писать с тем понятным волнением, которое всегда появляется, когда берешься впервые за какое-нибудь новое дело: