– Некрасиво вновь указать мне на оплошность после того, как я уже извинилась перед вами!

– А как это несправедливо с вашей стороны, учитывая, что я всего лишь согласился с вами! – парировал он.

– Остается надеяться, – с чувством заявила мисс Уичвуд, – что нам не придется очень часто видеться с вами, мистер Карлтонн! Вы вызываете во мне непреодолимое желание дать вам самую резкую отповедь, какую вы когда-либо слыхали в своей жизни!

– О нет! Это было бы весьма неразумно с вашей стороны! – сказал он. – Вспомните, ведь я славлюсь своей невежливостью! Я тут же скажу что-нибудь в ответ, и, поскольку я – отвратительно воспитанный мужчина, а вы – хорошо воспитанная женщина благородного происхождения, вы в любой ситуации окажетесь в проигрыше.

– В это я охотно верю! И тем не менее, сэр, я намерена сделать все, что в моих силах, чтобы заставить вас вспомнить о ваших обязательствах перед этой несчастной девочкой. То, что вы спихнули ее на руки миссис Эмбер, когда она была еще ребенком, можно понять и простить, но сейчас она уже не дитя и…

– Позвольте мне поправить вас, мэм! – снова прервал он ее. – Безусловно, можно было бы считать, что я спихнул Люсиллу на миссис Эмбер, если бы она находилась только на моем попечении, но случилось так, что у меня просто не было выбора! Мой брат назначил опекунами Люсиллы меня и Эмбер, а жена брата четко заявила, что в случае ее смерти воспитанием Люсиллы должна заниматься ее сестра!

– Понятно, – ответила мисс Уичвуд, обдумывая услышанное. – Но неужели вы передали ей и ваше право в определении будущего Люсиллы? Неужели вы хотите видеть, как ее принуждают к нежеланному браку?

– Нет, конечно же! – раздраженно ответил он. – Но поскольку в данном случае речь о браке не идет, я просто не понимаю…

– Но речь идет именно о браке! – изумленно воскликнула мисс Уичвуд. – Именно из-за этого она сбежала из «Чартли»! Вам конечно же известно о том, что там собирались сделать? Я была уверена, что вы в курсе этих планов!

– Каких еще планов? – спросил он, удивленно глядя на нее из-под нахмуренных бровей.

– Боже мой! – произнесла она. – Так она вам ничего не сказала! О, как… как это нечестно с ее стороны! Теперь я еще больше уверена в том, что поступила правильно, оставив Люсиллу у себя!

– Эта мысль, безусловно, доставляет вам удовлетворение, мэм! Прошу вас, доставьте же удовлетворение и мне – расскажите наконец, о чем это вы говорите!

– Я именно это и собираюсь сделать, поэтому вам нет никакой необходимости набрасываться на меня! – огрызнулась она. – И сядьте, ради бога! Я просто не понимаю, почему мы ведем этот разговор стоя!

– Неужели? Может быть, вы ожидали, что я усядусь прежде, чем вы пригласите меня это сделать? Как я погляжу, вы считаете меня старой развалиной?

– Нет, не считаю! Я о вас вообще ничего не знаю! – сердито бросила она.

– Если не считать того, что я славлюсь своей невежливостью.

Она не смогла удержаться от смеха и, садясь, произнесла с подкупающей откровенностью:

– Боюсь, что в данном случае невежливой оказалась я. Прошу вас, присаживайтесь, мистер Карлтонн.

– Благодарю вас! – дружелюбно ответил он, усаживаясь на стул напротив нее. – А теперь не будете ли вы так добры объяснить мне всю эту ерунду насчет брака и Люсиллы?

– Это не ерунда… хотя, признаюсь, нет ничего удивительного в том, что вы так думаете. Я так понимаю, что вы не знаете, зачем миссис Эмбер поехала с Люсиллой в «Чартли-Плейс»?

– Я не знал, что они там, до тех пор, пока не получил отчаянное, залитое слезами письмо от миссис Эмбер из «Чартли». Что же касается причины их поездки, я в полном неведении. Вообще же она не представляется мне чем-то особенным: собственный дом Люсиллы находится рядом с «Чартли», и, пока ее мать была жива, Люсилла проводила в «Чартли» столько же времени, сколько в своем родном доме. Там она, без сомнения, подружилась с детьми, особенно, насколько я припоминаю, с сыном Айверли, который ближе всех к ней по возрасту.

– Так вы совершенно уверены в том, что миссис Эмбер ничего не рассказала вам о плане, который она разработала вместе с Айверли? – с недоверием в голосе спросила мисс Уичвуд.

– Нет, – ответил он. – Возможно, впрочем, я не уверен, что она что-то там и писала, но я был просто не в состоянии прочесть больше, чем первую страницу ее письма, да и то с великим трудом, поскольку она просто залила письмо слезами! Вторая же страница привела меня в полное замешательство, так как она не только обильно рыдала над ней, но и неоднократно вычеркивала слова и строчки – без сомнения желая сократить мои почтовые расходы!

Ее глаза становились все шире от удивления по мере того, как она выслушивала его пояснения, но, хотя она и была шокирована его безразличием, она невольно почувствовала, что он забавляет ее. Поэтому она произнесла почти весело:

– Да вы просто редкий человек, мистер Карлтонн! Вы получаете письмо от тетушки вашей подопечной, письмо, написанное в исключительном волнении, и вы, я уверена, не делаете ни малейшего усилия ни для того, чтобы постараться прочесть эту злополучную вторую страницу, ни – если пятна от слез действительно не дают возможности что-то разобрать – чтобы отправиться в «Чартли» и выяснить ситуацию!

– Да, поначалу мне показалось, что мне действительно предстоит эта ужасная необходимость поехать в «Чартли», – согласился он. – Но к счастью, на следующий день пришло письмо от Айверли, которое оказалось коротким и понятным. В нем сообщалось, что Люсилла находится в Бате, что ее тетушка слегла от потрясения и что, если я хочу спасти свою подопечную из цепких рук коварной интриганки, называющей себя мисс Уичвуд, я должен немедленно отправиться в Бат.

– Да это просто возмутительно! – в гневе воскликнула Эннис. – «Называющей себя мисс Уичвуд» – это же надо! И какие это я могу замышлять коварные интриги в отношении Люсиллы, хотелось бы мне знать?!

– Об этом он ничего не написал.

– Если ему было известно, что Люсилла живет у меня, значит, он написал вам уже после возвращения Найниэна из «Чартли», в противном случае он не знал бы ни куда она отправилась, ни как меня зовут! И это после того, как Найниэн передал миссис Эмбер мое письмо, в котором я сообщила ей об обстоятельствах моей встречи с Люсиллой и просила ее разрешить племяннице погостить у меня в течение нескольких недель! Хотелось бы знать, почему, если уж она сочла меня коварной интриганкой, она все-таки послала сюда сундуки с одеждой Люсиллы. До чего же, должно быть, глупа эта женщина! Но Айверли! Как он осмелился написать обо мне такое! Если он разговаривал с Найниэном в том же духе, то я не удивляюсь, что Найниэн с ним рассорился.

– Ваши слова, мэм, ничуть не понятнее, чем письмо Клары Эмбер! – язвительно заметил мистер Карлтонн. – Какое отношение имеет Найниэн ко всей этой чехарде?

– Самое прямое! Миссис Эмбер и семья Айверли решили женить его на Люсилле! И именно поэтому она сбежала!

– Женить его на Люсилле? – переспросил он. – Какая ерунда! Вы что, хотите сказать мне, что он в нее влюблен? Я этому не верю!

– Нет, я вовсе не пытаюсь вам это сказать! Ему, так же как и ей, этот брак совершенно не нужен, но он не отваживается сказать об этом своему отцу, потому что боится, как бы у того не случился сердечный приступ, – Айверли, используя этот страх, держит в повиновении всю свою семью! Не думаю, что у вас есть хоть малейшее представление о том, как обстоят дела в «Чартли»!

– Вполне вероятно, что это так. Я не бывал там с момента смерти моей невестки. Мы с Айверли как-то не нашли общего языка, знаете ли.

– Тогда я расскажу вам!

И мисс Уичвуд тут же принялась красочно описывать обстоятельства, вынудившие Люсиллу к бегству.

Он слушал ее молча, но на его лице явно читалось неодобрение, и, когда ее рассказ подошел к концу, он, не проявив ни малейшего сочувствия или хотя бы понимания, раздраженно воскликнул:

– О, бога ради, мэм! Избавьте меня от этих описаний челтнемской трагедии! Такая шумиха вокруг дела, которое могло быть улажено в мгновение ока!