— Интересная, — продолжил доктор, — вследствие не только показаний мистера Истабрука, но и заявления судьи Каннингема.
— При чем тут судья?
Доктор Фелл упорно рассматривал сигару.
— Этим вечером в саду Бродлонс он выдвинул определенные теории. По его мнению, преступление объяснимо лишь в том случае, если предположить, что его замыслили двое. Таким образом, утверждает наш юрист, мы можем ответить на один насущный вопрос. Реконструируя преступление, необходимо объяснить, каким образом жертву вынудили принять позу, в которой она подверглась нападению. История мистера Истабрука это объясняет. Сообщник убийцы, стоя снаружи запертой на засов двери ложи «В», убеждает жертву встать и повернуться. В этот момент убийца стреляет с другой стороны зала.
— Значит, вы мне верите?! — обрадованно воскликнул Уилли.
— Давайте, по крайней мере, рассмотрим этот вариант.
— Рассматривайте, реконструируйте, делайте что хотите! — Лейтенант задумался. — Но сейчас я хочу, чтобы вы все пошли со мной.
— Афинские архонты! Куда?
— На сцену. Там и реконструируем этот бред. Идем!
Энн Уинфилд и Бэрри Планкетт вышли первыми — он обнимал ее за плечи. За ними последовал Уилли, потом Кейт Хэмилтон, а за ней Нокс, лейтенант Спинелли и доктор Фелл, который вновь возвысил голос:
— Надеюсь, мисс Хэмилтон, вы почтите нас своим присутствием еще некоторое время? Предстоит выяснить пару вопросов…
— Конечно, я останусь! Я всего лишь маленькая девочка из города Афины в штате Джорджия, — проговорила массивная Кейт, — но я не хочу ничего пропустить… Погодите! Что происходит, Бэрри?
— Происходит?
— Я ничего не слышу, — пояснила Кейт Хэмилтон.
Она говорила правду. Хотя сцена все еще была тускло освещена, вокруг царило молчание. Из уборных не доносилось ни звука.
— Веселье закончено, — объяснил Бэрри Планкетт. — Все разошлись по домам — или продолжать праздник где-нибудь еще. Может, это и к лучшему, лейтенант.
— Разумеется, к лучшему! Я не в силах постоянно орать на них, как Саймон Легри.[137] Скажите, молодой человек, не могли бы вы принести арбалет, которым пользовались вчера вечером?
— Я позаимствовал его у Джо Харпендена, который играл маленькую роль. Если арбалет все еще у него в уборной, так нет ничего легче.
— А стрела для него найдется?
— Та самая, которую я использовал, когда…
— Когда пустили ее в заднюю стену зала, едва не отстрелив ухо мистеру Ноксу? Мне об этом рассказал Джадсон Лафарж. Но вернемся к делу. Если Уилли говорит правду, то человек в маске перед выходом на сцену должен был установить механизм люка, который вы описывали, а провалившись вниз, поднять крышку на прежнее место и проделать все это так, чтобы на сцене никто ничего не заметил.
— Бэрри… — начала Энн Уинфилд, но мистер Планкетт зажал ей рот ладонью.
— Поймите, лейтенант, — начал он объяснять, — артисты на сцене поглощены своими ролями и текстом, поэтому не замечают абсолютно ничего. Что до установки механизма, то это можно было сделать заранее в любое время.
— Отлично! Тогда установите механизм, принесите арбалет и зарядите его. Теперь вы будете играть не Меркуцио, а человека в маске.
— Огни рампы вам понадобятся?
— Ну, нам незачем быть до такой степени реалистичными. Уилли! — отозвался лейтенант. — Когда ты впервые увидел человека в маске, откуда он вышел?
— Не знаю, лейтенант. Он просто шел по коридору.
— О'кей. Беги на другую сторону и покажи нам, где ты стоял, когда это случилось. Какие персонажи были на сцене?
— Только трое, — ответил Нокс. — Ромео, Бенволио и Тибальт. Заколов Меркуцио, Тибальт убежал, потом вернулся с правой стороны, и Ромео вызвал его.
— С этого момента мы и начнем. Вы, доктор Фелл, будете Ромео, мистер Нокс — Тибальтом, а вам, мисс Хэмилтон, придется справиться с ролью Бенволио.
— Не беспокойтесь, Шерлок Холмс! — заверила его Кейт. — Мне в жизни приходилось играть кого угодно, так что могу взяться и за Бенволио.
— О роли Ромео, — скромно произнес доктор Фелл, — я не мог мечтать даже в самых счастливых сновидениях, и никакой режиссер за пределами сумасшедшего дома не поручил бы мне ее. Кроме того, я не помню весь текст.
— А мне не нужно, чтобы вы его помнили, маэстро! Просто делайте что-нибудь, чтобы создать атмосферу. Потом вы и мистер Нокс бросайтесь друг на друга с воображаемыми шпагами и кинжалами — можете использовать вместо шпаги вашу трость — и притворяйтесь, что сосредоточены на поединке, пока я не крикну: «Давай!» Тони Феррара, Ли Хаксли и Бен Редфорд, игравшие эти три роли на репетиции и на премьерном показе, клянутся, что после возвращения Бенволио, сообщившего о смерти Меркуцио, смотрели только друг на друга. Даже Ли Хаксли — Тибальт, — который стоял лицом как раз в нужном направлении, утверждает, что сосредоточился только на собственной смерти и не заметил бы даже розового слона, появись он на сцене. Вы, трое, знаете, чего ожидать, поэтому не сможете не смотреть в ту сторону. Но постарайтесь смотреть как можно меньше. — Спинелли обернулся. — Уилли! Мистер Планкетт!
— Да, лейтенант? — отозвались два голоса.
— Уилли, положи бутылку в карман! Мистер Планкетт, постойте секунду там. Я должен сказать вам кое-что.
Спинелли подбежал к ним и начал что-то тихо говорить. После этого Бэрри Планкетт и Энн Уинфилд исчезли в тени. Лейтенант тоже скрылся. Уилли шагнул назад, поднеся ко рту бутылку.
И тут началась шарада.
Декорации на сцене изображали площадь в Вероне, где завтра должно было начаться первое действие. Занавес был поднят при пустом зале. По знаку Кейт Хэмилтон Нокс отступил назад, оказавшись между изображениями двух домов справа. Он ощущал неуверенность, однако после реплики Бенволио «Ты видишь, вот опять Тибальт кровавый!» шагнул вперед с самодовольным видом.
Доктор Фелл, несмотря на уверения в незнании текста, в точности произнес клятву Ромео отомстить за Меркуцио. Тибальт в ответ пригрозил ему смертью. «Еще посмотрим, кто!» — воскликнул доктор Фелл и сделал выпад тростью.
Разумеется, человек, обладающий габаритами доктора, не мог достичь успехов в фехтовании. Но он старался вовсю. Нокс, размахивая воображаемыми шпагой и кинжалом, пытался подражать тому, что видел на репетиции. Очки доктора Фелла болтались на черной ленте; его дыхание становилось все более тяжелым.
— Афинские архонты! Сколько это еще продлится?
— Поединок был долгим. Сейчас я повернусь лицом туда, откуда вышел на сцену…
— Ну?
— А когда я повернусь в противоположную сторону, сосчитайте до двадцати и прикончите меня.
— Как? Кинжалом, согласно большинству описаний?
— Нет, ударом шпаги между плечом и шеей. Они это ловко изобразили, хотя у Тибальта, возможно, была защитная подкладка. Готовы?
— Получай, злодей!
Становясь в первую позицию, Нокс бросил взгляд на ложу «В». Он смог разглядеть изогнутый выступ, инкрустированный позолотой, красный занавес сбоку и белую дверь в глубине.
Нокс посмотрел в другую сторону. Бэрри Планкетт стоял в кулисах, держа в левой руке арбалет с натянутой тетивой и положив правый указательный палец на спусковой крючок.
Доктор Фелл, громко пыхтя, коснулся тростью левого плеча Нокса. Тот подогнул колени, собираясь падать.
— Давай! — скомандовал лейтенант Спинелли и тут же завопил: — Не стреляйте из этого чертова арбалета! Я же говорил вам, не стре…
Бэрри Планкетт нажал на спуск.
Снова раздался зловещий щелчок тетивы, но на сей раз за ним последовал резкий удар железного наконечника, пробившего дерево. Нокс задержал падение. Все вытянули шеи, глядя на ложу «В». В белой двери торчала стрела.
Из ложи послышалась крепкая ругань. Взглядам зрителей предстала фигура полисмена с сигаретой в левой руке. Правая рука покоилась на рукоятке висевшего на бедре револьвера.
— Это вы, Полсон? — крикнул лейтенант Спинелли.
— Да, сэр.
