Со мной начинают связывать все истории, которые когда-либо были в Грузии и вообще в Закавказье… В умах многих товарищей я являюсь первопричиной всех тех неприятностей, которые постигли товарищей за последнее время, и фигурирую чуть ли не как доносчик».

Что ж, всесторонняя оценка ситуации и руководства «на местах» входила в прямые служебные обязанности Полпреда ОГПУ Закавказья. А Лаврентий Берия своими обязанностями не пренебрегал никогда.

Да и другим этого не позволял.

Таких не любят ни во многих «курилках», ни уж тем более в большинстве начальственных кабинетов. Ведь для обратного требуется, чтобы сам хозяин кабинета был деятельным лидером, главное «хобби» которого – его дело, занимающее двадцать четыре часа в сутки, а не положенные «присутственные» часы.

Именно таким лидером был Ленин. Сталин – тоже… Ленин, по словам меньшевика Дана, думал всегда об одном, о социалистической революции. Сталин тоже думал об одном – о строительстве Державы для трудящихся.

А были ли на это способны «старые партийные интеллигенты»? Особенно в Тифлисе – с его не выветрившейся за годы Советской власти атмосферой «княжеского» барства в среде властей предержащих!

Не думаю.

И настроение Берии, прорвавшееся в письме к Орджоникидзе, можно было понять… Да куда угодно – лишь бы от этих партийных «князей» подальше! Тем более что по всей стране начинается первая пятилетка, начинается грандиозное социалистическое строительство.

Строительство! Для Берии это слово всегда было притягательным, он ведь и по образованию был строителем! И хотел строить… А для этого хотел получить уже фундаментальное, высшее образование.

Орджоникидзе был в это время кандидатом в члены Политбюро (вскоре он станет полноправным его членом), председателем Центральной Контрольной комиссии ВКП(б), наркомом рабоче-крестьянской инспекции СССР, заместителем Председателя Совнаркома и Совета Труда и Обороны. С 10 ноября 1930 года он возглавил Высший Совет Народного Хозяйства (ВСНХ).

И все эти обстоятельства позволяют нам предполагать, что Берия надеялся – подучившись, попроситься к Серго на хозяйственную работу (не знал Лаврентий тогда, что этой работы в годы войны у него будет выше завязки).

Но эпохе Берия был нужен пока не в народном хозяйстве, а в чекистском ведомстве. И вот тут я приведу извлечения из лишь упоминавшегося мной ранее приказа от 30 марта 1931 года председателя ОГПУ Менжинского № 154/93:

«30 марта 1931 г.

Секретно

Гор. Москва

21 марта исполнилось 10 лет существования и героической борьбы органов ГПУ Грузии…

Трудная была работа ГПУ Грузии, много славных бойцов выбыло из строя, но и достижения огромны: разгромлена меньшевистская партия Грузии, одна из наиболее мощных и организованных антисоветских партий в СССР, изъяты десятки составов ее ЦК, сотни местных комитетов, тысячи членов актива; разгромлены линии связи, и в результате 80-ти тысячная партия меньшевиков, имевшая поддержку интервентов и всего 2-го Интернационала, сведена до положения жалкой группы контрреволюционеров, разоблаченных перед трудящимися массами.

Также разгромлены и сведены на нет крупные в свое время антисоветские буржуазные партии национал-демократов и социалисте в-федералистов.

Разгромлен бандитизм…

Коллегия ОГПУ с особым удовлетворением отмечает, что вся эта огромная напряженная работа в основном проделана своими национальными кадрами, выращенными, воспитанными и закаленными в огне боевой работы, под бессменным руководством тов. Берия – сумевшего с исключительным чутьем, всегда отчетливо ориентироваться и, в сложнейшей обстановке, политически правильно разрешая поставленные задачи… в то же время личным примером заражать сотрудников и, передавая им свой организационный и оперативный навыки, воспитывать их в безоговорочной преданности Коммунистической партии и ее Центральному Комитету…

Председатель ОШУ В. Менжинский».

Что тут можно сказать?

Очернители Берии иногда намекают, что, мол, фактически приказ готовил заместитель Менжинского Ягода, поскольку, мол, сам председатель ОГПУ тогда уже «серьезно болел». Но в то время Менжинский (умер он в 1934 году) интеллектуально был еще вполне «в форме».

Так что – соратник Дзержинского Менжинский, опытный партиец и чекист, не мог разглядеть в реальном масштабе времени карьеристские, бонапартистские, «грязные» стороны натуры Берии – если бы они у председателя ГПУ Грузии присутствовали?

Что – Менжинский и высшее руководство ОГПУ было слепо и не желало обращать внимание на те «горы компромата», которые имелись – если верить помянутому «антибериевскому» сборнику 1991 года – где угодно, даже в Ростовском отделе ГПУ.

«Нет», – отвечают «демократические» «историки» и «публицисты». И утверждают, что руководство ОГПУ времен Менжинского – Ягоды, а затем НКВД времен Ежова так-де боялось «палача» Берию, пользовавшегося покровительством-де другого «кровавого палача» – Сталина, что и подумать не могло об изгнании «проходимца» и «провокатора» из чекистской среды и о достойном его наказании. И, боясь, нахваливало Берию и нахваливало.

Итак, в наше повествование входит тема «Сталин и Берия». Что ж, посмотрим, как и когда впервые стакнулись вместе эти два «палача»…

5 августа 1931 года последним подпунктом (подпункт «п») пункта 2-го Постановления Политбюро «О кадрах и деятельности ОГПУ» полномочный представитель ОГПУ Закавказья т. Берия был утвержден членом коллегии ОГПУ.

Решение Политбюро – это акт, который мимо Сталина пройти не мог, и все фамилии, фигурировавшие в таких документах, так или иначе входили в круг внимания Сталина.

Входил в этот круг и Берия, и, конечно же, не с 5 августа 1931 года. Но до начала 30-х годов контакты Сталина и Берии не могли быть ни частыми, ни доверительными.

В 20-е годы Сталин отдыхал (если можно назвать отдыхом всего лишь временное выпадение из совсем уж чертовой круговерти в режим относительно спокойной работы) в районе Сочи. А это – Краснодарский край, Северный Кавказ, и делать там грузинским чекистам было нечего.

И лишь когда Сталин стал предпочитать абхазские Гагры, полпред ОГПУ Закавказья Берия просто обязан был бывать в местах отдыха Генерального секретаря ЦК ВКП(б).

И бывал.

Но в поле зрения Сталина он попадал все чаще отнюдь не потому, что постоянно мельтешил у Сталина перед глазами. К слову, если бы он это проделывал, то Сталин резонно спросил бы: «А что это вы, товарищ Берия, здесь делаете? Я-то отдыхаю, заслужил, а вы?» Русский-то вождь и на глаз, и на слово был остер, доказательств тому мы имеем много.

Нет, Сталина в Берии привлекла именно его управленческая компетентность, особенно заметная на фоне всех этих Мамия, Миха и Шалв…

И 17 августа 1931 года…

Нет, вначале я поясню, откуда я знаю, что делал (а конкретно – что и кому писал) в этот день Сталин.

В 2001 году издательство «Российская политическая энциклопедия» и Федеральная архивная служба России тиражом в 2000 экземпляров издали переписку Сталина и Кагановича за 1931–1936 годы. Эта переписка захватывает и сама по себе – я читал ее как роман Дюма! Но она же мне и пригодилась практически – там нередко (хотя и не так уж часто) упоминается Берия.

И что интересно! В 1995 году была издана (намного скромнее) переписка Сталина и Молотова за 1925–1936 годы. Как видим, период этой второй переписки на пять лет больше, чем у первой. Тем не менее в молотовской переписке имя Берии отсутствует вообще.

Почему?

Не потому ли, что переписка Сталина с Молотовым – это всего 86 писем (для сравнения: переписка с Кагановичем имеет объем в 862 письма), которые 79-летний Молотов сдал в декабре 1969 года в Центральный партийный архив по собственной инициативе? И коль так, не имеем ли мы здесь дело с цензурой самого Молотова?