– Мир наблюдает за нами, – озабоченно сказал он. – Пока мы у стен этого бумажного замка, по Англии бродят недобрые слухи: говорят, что всесильный и доблестный мужчина окружил войсками прекрасную и слабую даму, свою кузину. Это дурно сказывается на вашей репутации, мой король, а это важнее многих военных побед. Позвольте кузине уехать в Бристоль вслед за ее братом… э-э, то есть я думаю, что он в Бристоле.

Стефан подозрительно воззрился на него.

– Кто сказал, что Роберт в Бристоле? Я считаю, что он скрывается где-то неподалеку, он не мог пройти мимо нас!

– Почему же, мог, – пробормотал Генри, отводя глаза в сторону. – Я не хотел расстраивать вас, но… Словом, я слышал, что Роберт и семь десятков его рыцарей пересекли солсберийскую равнину. Конечно, это может быть и выдумкой, но…

– Семьдесят рыцарей? Это половина отряда, с которым Матильда высадилась на берегу, – задумчиво сказал Стефан, покручивая кончики своих жидких усов. – Чертов Роберт! Похоже, он как-то сумел проскользнуть сквозь мою сеть. И вы хотите, чтобы я разрешил Матильде уйти вслед за ним?

– Тогда она окажется в другой вашей сети, – мягко сказал Генри. – Возьмите их вместе, когда настанет удобное для этого время, вот мой совет.

– Но мы можем захватить ее сейчас! Взгляните на этот замок, епископ. Он мал, плохо защищен, у нас не будет хлопот с его штурмом. Как только прибудут тяжелые катапульты…

– Не спорю, брат, не спорю. Но пока мы раздумываем здесь, среди скал, Роберт Глостерский собирает армию на западе страны. Ваши же силы здесь несравнимы с теми, что вы держите на севере, у Норталлертона.

– Я должен быть здесь…

– Да, конечно.

– Если я не остановлю Матильду, то кто сделает это?

– Само собой.

Стефана нарочитая послушность брата насторожила.

– Вы что, издеваетесь надо мной? Вы что-то задумали и водите меня за нос.

– Бог свидетель, мой король, я только хотел сказать, что понимаю вас. Но я по-прежнему предлагаю разрешить этой Ангевин уехать в Бристоль. Проявите себя великодушным монархом, каким мы вас знаем. Дайте ей уйти. Следуйте за ней, если это необходимо, но дайте понять ей и вашим подданным, что она недостойна вас. Позволив Матильде спрятаться в Бристоле, вы изолируете сразу обоих своих врагов. У них останется тогда лишь один путь – в море. Скорее всего, поняв бессмысленность своих попыток захватить трон, они отплывут куда-нибудь в Ирландию, и мы больше не услышим о них.

– Вы на самом деле так считаете, Генри? Вы полагаете, я разрешу моим врагам соединиться? Они тогда станут сильнее. Разве я могу сделать сейчас этот опасный шаг?

– Хорошо, – фыркнул Генри. – Тогда уж договаривайте. Посмотрите мне в глаза и скажите, что я пытаюсь обмануть своего брата и короля.

Стефан занервничал.

– Э-э… к чему так сердиться, брат? Я доверяю вам, всем известно.

– Я не забуду, как вы доверили мне епархию в Кентербери.

– То не мое решение, Генри… вернее, не совсем мое… Давайте поговорим об этом в более подходящее время.

Генри сохранил на своем лице гримасу обиды и боли. Закрепляя свою победу, он сказал:

– Рановато захлопывать крысоловку, король. Надо подождать, быть может, в доме водятся еще подобные твари. Они все сбегутся на запах сала, только проявите терпение.

– Вы имеете в виду сторонников Матильды? Да, согласен с этим. Но расценят ли подданные мой поступок как рыцарский жест? Не примут ли они великодушие за слабость и нерешительность своего короля? Стараясь делать по справедливости, я получал лишь насмешки и неуважение.

Генри положил свою ладонь на руку Стефана. Король дрогнул, с удовлетворением подумал он, или готов вот-вот дрогнуть.

– Они верят и почитают вас, мой король, и все поймут так, как выгодно вам, брат, – убежденно сказал он. – Народ Англии увидит монарха, предложившего своей бедной, введенной в заблуждение кузине избежать суда. Более того, Стефан, скажу откровенно: мир никогда не забудет вашего великодушного поступка. Никогда.

Король помедлил, раздумывая, а затем не очень уверенно кивнул в знак согласия. Совет Генри был неглупым. Если это повысит его популярность в глазах народа, то, что ж, придется выпустить кузину из рук. Жаль, очень жаль…

Стефан приказал своей армии отойти на полмили от крепостных стен, а затем послал делегацию к Уильяму д'Аубигни с посланием, в котором он разрешал Матильде покинуть осажденный замок.

Впервые за долгие месяцы Стефан почувствовал себя истинным королем, и это утешило его.

Вскоре Матильда выехала из ворот Арандела со свитой из семидесяти рыцарей. Она направила лошадь через пропитанный водой луг к Стефану. Он ожидал кузину, удовлетворенно покручивая кончики усов, предвкушая ее благодарность и забыв, что Матильда и не знала о таком понятии. Однако особой щепетильностью она не страдала. Стефан разрешил ей уехать к брату, чтобы скрыться в Бристоле за неприступными стенами замка, – что ж, прекрасно, ей не интересны мотивы такого безрассудства. Каковы бы ни были замыслы Стефана, он поступил как глупец. Она вовсе не собирается соревноваться с ним в великодушии.

Подъехав к благодушно улыбавшемуся Стефану, Матильда оценивающе взглянула на него сверху вниз и по-родственному заметила:

– Вижу, вы отрастили усы, кузен. Не терзайте их так, мне больно смотреть, как вы себя истязаете.

Он смущенно опустил руку.

– От ваших глаз ничего не ускользает, кузина. Не хотите ли спешиться, мы могли бы обстоятельно обсудить наши дела? Мне хотелось бы многое…

– Нет. Сейчас у меня нет времени. Позднее – пожалуйста, но тогда, когда вы перестанете носить мою корону. Я приехала поблагодарить вас и поглядеть, не изменила ли вас королевская власть. Увы, вы остались прежним. Разве лицо чуть осунулось, но это от сознания своей вины, вины похитителя моей короны. Но хватит об этом. Вы и правда не держите зла на д'Аубигни и мою мачеху?

– Да. В моей власти их помиловать, и я охотно делаю это ради мира и покоя Англии.

– Отлично, – усмехнулась она. – Тогда я с вашего разрешения продолжу свой путь, а вас попрошу возместить гостеприимным хозяевам этого замка расходы на содержание моих рыцарей. Они небогаты, им не хватает средств даже на поддержание тепла в комнатах.

Она кивнула ему, простилась с епископом Генри, а затем повернула свою лошадь и поскакала прочь. Королеву, свою тезку, императрица предпочла не заметить, и та злобным взглядом проводила красавицу, кипя желанием обменяться с ней «любезностями». Увы, она прибыла к Аранделу слишком поздно и не успела помешать супругу совершить эту непростительную глупость. В бессильной ярости глядела она вслед этой отвратительной Ангевин и ее рыцарям, пока они не скрылись. Затем, повернувшись к супругу, она прошипела:

– Ну что, довольны? Вы сейчас, Стефан, напоминаете шута, чьи остроты никто не слушает. А вы? – обратилась она к Генри. – Не иначе как сам дьявол надоумил вас сделать такой подарок нашим врагам!

Она по-мужски сплюнула в траву и ускакала прочь.

Оппозиционные силы теперь возглавлял триумвират. Наиболее влиятельным в нем был Роберт Глостерский. Его ближайшими помощниками стали давние друзья и обожатели Матильды – Милес Герифордский и лорд Бриан Фитц. У каждого была своя задача. Милес взял на себя командование замком в Бристоле, охраняя Матильду, в то время как Бриан продолжал укреплять Уоллингфорд – главный раздражитель приверженцев королевской власти. Именно расположение замка давало возможность контролировать стратегически важную дорогу на запад от Лондона и наиболее существенные броды через Темзу. Кроме того, Уоллингфорд угрожал безопасности Оксфорда и Рединга. Ясно, что на пути льва рос колючий кустарник, и продраться через него будет не так уж просто.

Констебль Варан услышал тревожные возгласы и стал оглядывать стены и башни замка. Он понял, что крик подняли стражники, находившиеся на двух южных башнях. Поспешно поднявшись на стенку по лестнице, Варан увидел, как со стороны леса через поле к броду двигается колонна всадников, над которой развеваются знамена графств Серри, Лестершир и Гэмпшир. Одновременно вверх по течению Темзы плыли два плота, на которых были водружены катапульты. Их тащили на канате запряженные цугом лошади.