Бородач взял веревку и стал вращать ее над головой.

– Теперь зовите птицу, миледи, – попросил он.

Исабель снова стала петь и уговаривать, однако сокол вдруг поднялся в воздух и улетел. Девушка удрученно опустила голову. Все кончено, она не смогла сохранить любимца Джейми…

Рыцарь тронул лошадь, но через некоторое время вновь остановил.

– Взгляните, – сказал он, – ваша птица, похоже, следует за нами. Вон она, уселась на верхушку вяза, видите? Ну-ка, позовите ее!

Он опять начал вращать над головой приманкой, а Исабель выставила вперед руку в перчатке и принялась петь. Она повторяла строчку из молитвы снова и снова, но сокол по-прежнему не отзывался. Ей уже стало казаться, что ничего не выйдет, как вдруг он сорвался с дерева и стремительно полетел к ней. У нее екнуло сердце: зрелище было устрашающее. Бородач ахнул и пригнулся, но Исабель не дрогнула. Сокол на лету схватил приманку когтями и уселся с ней на перчатку, как будто проделывал это тысячу раз. Глянув на девушку пронзительными круглыми глазами, он принялся спокойно клевать мясо. Исабель, трепеща от радости, схватила путы и крепко намотала их на пальцы.

– Вот это да! – изумленно воскликнул рыцарь. – Он все-таки вернулся! Сел прямо на перчатку! Честно говоря, я думал, что у вас ничего не выйдет, но, наверное, ваш Гэвин и впрямь отличная ловчая птица. А теперь в дорогу, миледи, жених, должно быть, вас уже заждался.

Дернув поводья, он пустил лошадь вскачь.

– Ах ты, моя славная, добрая птичка, – сглотнув набежавшие слезы, сказала соколу растроганная Исабель и изо всех сил сжала концы пут.

Когда из утренней дымки выплыла серая громада замка – квадратная башня за мощными стенами, возвышавшаяся на зеленом холме над рекой, – Исабель посмотрела через широкое плечо своего стража: за ними по-прежнему ехали пастор и двое солдат, но теперь к ним присоединилась еще одна, довольно большая группа мужчин.

Миновав спешно опущенный при их появлении узкий деревянный мост и толстую железную решетку, которая с лязгом поднялась ровно настолько, чтобы под ее острыми зубьями мог проехать всадник, Исабель и ее спутник оказались во дворе замка.

Там царила суета: сновали слуги, солдаты в кольчугах и красно-коричневых накидках седлали лошадей, чистили оружие, собирали походное снаряжение; ехала, поскрипывая под немалой поклажей, телега, запряженная тощим волом; над плоским навесом кузницы вился дым, там вовсю шла работа. Дым вился и над маленьким домиком по соседству, судя по аппетитному запаху, там пекли хлеб; тут и там шныряли мальчишки и дворовые собаки.

Спутник Исабель направил лошадь к массивной башне на противоположном конце двора. Из ее арочных дверей на уровне второго этажа вышел и стал торопливо спускаться вниз по прочной деревянной лестнице коренастый мужчина в кольчуге и темно-красной накидке, казавшейся еще ярче на фоне тускло-серой башни.

Это был Ральф Лесли. Он поприветствовал Исабель взмахом руки и устремил на свою пленницу угрюмый взгляд исподлобья, еще больше, чем прежде, напоминая норовистого быка.

– Хвала господу, вы живы, леди Исабель! – воскликнул он.

Она не ответила. Бородач спешился, помог ей спуститься и встал рядом.

– Спасибо, сэр Гэвин, – поблагодарил Ральф, – вы отлично справились со своей задачей.

– Вас зовут Гэвин? – обернулась к рыцарю Исабель.

Его суровое лицо на мгновение смягчилось, в глазах зажглись веселые огоньки.

– Да, миледи, как и вашего сокола, – подтвердил он. – Потому-то мне так хотелось помочь его поймать. Я рад, что вам это удалось. Всего доброго, миледи, надеюсь, вам понравится в Уайлдшоу.

Он поклонился и пошел прочь. Исабель проводила его потеплевшим взглядом. В этом враждебном месте у нее появился по крайней мере один друг.

Она повернулась к Ральфу. Небольшого роста – на полголовы ниже Исабель, – зато широкий и кряжистый, как дуб, с огромными кулаками и большой головой, увенчанной густой шевелюрой стального цвета, он казался воплощением грубой силы и самодовольства.

– Разбойники не причинили вам вреда, миледи? – спросил он, окидывая ее испытующим взглядом, и его маленькие карие глазки, утонувшие под тяжелыми надбровными дугами, недобро блеснули.

– Нет, – ответила она. – А почему вы решили, что они могут причинить мне вред?

Он насупился и перевел взгляд на ловчую птицу.

– Вижу, вы привезли из Аберлейди моего пернатого питомца. Очень любезно с вашей стороны.

– Как, это ваш сокол? – изумилась Исабель.

– Мой, миледи, – кивнул Ральф. – Я поручил его сокольничему вашего отца, потому что птица оказалась на редкость своенравной, и мне самому не удалось ее приручить, хотя я очень старался. Поверьте, я самый терпеливый человек на свете, – добавил он с самодовольной улыбкой. – Но как вам удалось заставить его слушаться? Не знал, что вы увлекаетесь ловчими птицами.

– Я… мы… – запинаясь, проговорила пораженная новостью девушка. – Видите ли, во время осады Аберлейди мы с сэром Юстасом выпустили ловчих птиц на волю… Правда, не всех, некоторых пришлось съесть… А этого мы потом нашли в лесу, я даже представить себе не могла, что он ваш!

– Вы съели ручных ловчих птиц? Они же стоят кучу денег! – возмутился Лесли.

– Нас осадили англичане, мы умирали от голода, а люди, которые могли бы нас защитить, не пришли к нам на помощь, – ответила она, бросив на него выразительный взгляд.

– Ясно, камень в мой огород, – хмыкнул Лесли. – Но вы напрасно сердитесь, Исабель. Я просто не знал, что вы в опасности. Когда же узнал и бросился вас спасать, было уже поздно, от замка остались одни закопченные стены и головешки. Я никогда не оставил бы вас в беде, дорогая, – проникновенно добавил он, беря ее за руку. – Вы же знаете, как я вас люблю.

– Где мой отец? – спросила она, отняв руку.

– Здесь, – последовал спокойный ответ.

– Слава богу! Где же он? – Исабель стала озираться, надеясь увидеть отца.

– Он… немного приболел, – сказал Ральф.

У девушки тревожно сжалось сердце.

– Немедленно отведите меня к нему, – потребовала она.

– Позже. Сначала нам надо поговорить, я хочу вам многое объяснить и кое о чем попросить. К тому же ваш отец пока не в состоянии принимать посетителей.

– Он будет рад меня увидеть в любом состоянии. Пожалуйста, отведите меня к нему!

– Нет, вам нужно отдохнуть. И потом, сейчас слишком рано, сэр Джон еще спит.

Упорство, с которым Ральф отказывал ей во встрече с отцом, встревожило и озадачило Исабель, но ей оставалось только принять его предложение.

– Пусть меня проводят в мою комнату, – процедила она сквозь зубы. – Вы ведь наверняка распорядились ее приготовить, если уж озаботились послать за мной своих людей.

– О, конечно! – обрадовался Ральф и махнул кому-то за ее спиной. – Маргарет, иди сюда!

Исабель удивленно оглянулась. По-мужски широко шагая, к ним приблизилась рослая молодая женщина в красно-коричневом платье, плотно облегавшем ее пышные формы. Платье очень шло к ее рыжим кудрям, выбивавшимся из-под простого белого чепца. Ее крупное белое лицо, веснушчатое, почти безбровое, не отличалось красотой, но его очень украшали большие золотисто-карие глаза, светившиеся умом и добротой.

– Это леди Исабель Сетон, – строго сказал ей Ральф. – Отведи нашу гостью в комнату, которую я велел для нее приготовить.

– Добро пожаловать в Уайлдшоу, миледи, – ответила молодая женщина. – Меня зовут Маргарет Кроуфорд.

– Наконец-то мы с вами встретились, – улыбнулась Исабель и протянула ей руку.

Сконфуженно пожав ее, молодая женщина пробормотала:

– Позвольте мне отвести вас в вашу комнату, вы, наверное, устали после долгого путешествия.

– Вы называете это «путешествием»? – горько усмехнулась Исабель и повернулась к Ральфу. – По вашему приказу меня привезли сюда силой. Я больше не верю ни вам, сэр Ральф, ни пастору Хью, который меня бессовестно обманул! – возмущенно добавила она.