Мандрену было небезопасно надолго задерживаться в городе. Он заплатил за выпивку и вместе с товарищем вышел на улицу, растворившись в вечерних сумерках.

Луи Мандрен стал контрабандистом вовсе не из-за дурных наклонностей. С его стороны то был протест против Генеральных откупщиков, сборщиков налога на соль и таможенников, которые вконец изнурили крестьян Дофине, доведя их до полной нищеты и отчаяния. Понемногу разорялось и население Сент-Этьен-де-Сен-Жорж, откуда Мандрены были родом. В свое время они держали в этом городке лавку по торговле винами и сельхозорудиями, но всеобщее запустение подорвало их торговлю.

Старший из шести детей в семье, Луи Мандрен, первоначально хотел жить правильной жизнью. Все те малые средства, которые оставались в семье, он вложил в торговлю скотом, находившуюся под контролем Генеральных откупщиков. Однако вскоре в стаде его случился падеж, и – беда не приходит одна – откупщики лишили его патента на торговлю, не добившись получения от него взятки. Для всей семьи это означало разорение и нищету. Луи стал контрабандистом, потому что у него не было другого способа прокормить родных. Казнь его брата, выданного агентом откупщиков, переполнила чашу его терпения. Теперь жизнь превращалась для него в борьбу не на жизнь, а на смерть. К тому же Савойя[20] и Швейцария были совсем рядом. Поэтому там несложно было делать закупки товаров, и Луи Мандрен поклялся себе, что разбогатеет, надувая таможню. Он также поклялся себе, что никогда не станет воровать или обижать бедняков, которым он, напротив, будет помогать всем, чем сможет. И пока вместе с Сен-Пьером, он пробирался в одно из своих горных укрытий, он всю дорогу продолжал строить планы мести и новой жизни.

Люди старого Билиссара давно уже превратили пещеры Эшель в местопребывание своей сильной и хорошо вооруженной банды. Но хотя Белиссар по-прежнему сохранял ясный ум и меткий глаз, в последнее время он здорово сдал. Ему недоставало теперь былого здоровья и силы мускул. И настал момент, когда старый атаман передал все полномочия Луи Мандрену.

– Держи сынок, – только и сказал он, протягивая Луи полный кубок вина. – Я буду повиноваться тебе, а ты всегда сможешь рассчитывать на мой добрый совет… И поверь мне, ты пойдешь далеко!

– Ну сперва я пойду в Савойю и Швейцарию, – ответил юноша. – Ведь мне понадобятся товары, а вдобавок, новые люди, оружие, деньги. Я хочу, чтобы Генеральные откупщики трепетали от моего имени.

Тем временем к мужчинам подошла золотоволосая девушка, принесшая им воды с ручья. Она непринужденно напевала какую-то новую песенку:

Рука Мандрена властно притянула девушку к себе:

– Что это ты напеваешь, Манон? Я не знаю такой песни.

– Между прочим, ее сочинил один парень из Гренобля после того, как он наблюдал казнь твоего брата.

И тут в голубых глазах Мандрена вспыхнули кровожадные молнии. Однако он преодолел вспышку гнева и лишь нежно поцеловал девушку в шею.

– Ты права, прежде чем бросать вызов откупщикам, мне предстоит свести свои личные счеты.

Через несколько дней люди из банды Мандрена оцепили городок Сент-Этьен-де-Сен-Жорж, а Луи собственноручно пристрелил у дома своих родителей Сигизмунда Море. После этого он тут же уехал в Савойю.

– Итак, одного уже нет, – обрадованно сообщил он Сен-Пьеру.

Население, немилосердно разоряемое откупами, налогами на табак и на соль, активно поддерживало Мандрена. Вот почему скоро под его началом собралось настоящее войско, ядром которого были ветераны Белиссара. Это войско или дружина Мандрена насчитывало пятьсот-шестьсот хорошо вооруженных человек, подчиненных почти армейской дисциплине. Известно, что облик любой дружины определяется ее вожаком. А Мандрен был отличным вожаком: энергичным, властным, справедливым, и конечно, умным и находчивым. Сама внешность этого тридцатилетнего мужчины располагала к себе, и отнюдь не только женщин. Всем своим видом он демонстрировал основательность и силу духа. Вскоре серый костюм и маленькая черная лошадка Мандрена вошли в моду. Да и сам Мандрен не по дням, а по часам становился человеком-легендой. Да и могло ли быть иначе?

Люди Мандрена появлялись неожиданно то в одной деревне, то в другой. С собой они вели груженых увесистыми тюками мулов. Чего только не было в этих тюках: табак, индийские хлопковые ткани, соль, деликатесы, часы, украшения, – все то, что было куплено за границей по низкой цене и продавалось на этих импровизированных деревенских рынках значительно дешевле, чем можно было купить аналогичные товары в лавках откупщиков. Понятно поэтому, что на эти распродажи сбегались не только бедняки, но и иные дворяне. Успех сопутствует Мандрену. Он быстро расширяет сферу своей деятельности. С января 1754 года по май 1755 года его люди организуют целую сеть продаж контрабандных товаров в провинциях Франис-Комте, Руэрг, Дофине, Форе, Овернье, Виваре, Божоле, Веле. Мандрен и его команда кажутся вездесущими. Они появляются повсюду, все больше разоряя откупщиков, а когда сталкиваются с отрядами королевских драгун, сражаются, как львы. За полтора года Мандрен совершил шесть экспедиций, исколесив десятки городков и деревень и каждый раз невредимым возвращался в свое логово в горах Савойи. После каждой такой экспедиции его популярность еще возрастала, потому что вел он себя скорее как благородный рыцарь, чем как атаман шайки. Его веселость, обаяние и доброта завоевывают ему сердца многих мужчин и женщин, которые даже присваивают ему кличку «Прекраснодушный». И вот уже бедняки с нетерпением ждут его прихода, а девушки грезят им по ночам…

Однако среди этой полной приключений, риска и любовных романов жизни Мандрен не забывает о смерти своего брата и… о возмездии. Море убит, остается расправиться с судьей Пьеленком. Этому делу он посвятил зиму 1754 года.

Замок Рошфор-ан-Новалэз вряд ли можно было назвать замком в строгом смысле этого слова. В действительности то был массивный каменный дом, слегка покосившийся от древности. В этом строении не было ничего феодального, кроме символической башенки, сложенной из сосновых бревен. Впрочем, места здесь были божественные. Замок располагался в четырех лье от Шамбери и сравнительно недалеко от Гренобля. Вот почему президент парламента Дофине, судья Пьеленк, с удовольствием выезжал сюда погостить и отдохнуть. Поездки на отдых в Савойю вообще были в моде среди дворян Дофине, поэтому в частых визитах сюда досточтимого судьи не было ничего необычного.

Обо всем этом Мандрен был хорошо осведомлен. Он изучил местность и подступы к замку, твердо решив нанести туда неожиданный ночной визит.

Стояла прекрасная, лунная ночь. В ярком, нереальном свете луны серебрилась черепица замка, к которому неслышно подъезжало десяток всадников. Копыта их коней были обвернуты тряпками, так что передвижение кавалькады было совершенно бесшумным. Длинные черные плащи, в воротниках которых всадники прятали лица, спадали до их колен.

Но вот они подъехали вплотную к замку. Самый высокий из всадников легко, даже грациозно спрыгнул с коня и подбежал к массивным дубовым дверям, в которые он бесцеремонно забарабанил кулаком.

– А ну, открывайте!.. И живо! – властно скомандовал он.

Из-за двери донеслись испуганные голоса, восклицания, шепот.

– Кто там? – спросил чей-то дрожащий голос.

– Сейчас ты узнаешь, кто, – грозно проговорил по-пьемонски один из спутников Мандрена.

Испуганный возглас, раздавшийся за дверью, напоминал стон. И снова оттуда донесся шепот. Тогда Мандрен скомандовал: