Ощущение было таким чувственным… Мэдди с удивлением заметила, что ее тело начинает реагировать на близость Эйдриана. Внутри у нее все трепетало, дыхание сбилось, а головная боль… немного уменьшилась, и думать о ней совсем не хотелось.

А он между тем уже повернул Мэдди на бок и массировал ей спину, и Мэдди почувствовала себя еще более расслабленной. Вздохнув, она подумала, что вообще может превратиться в нечто желеобразное, и тогда лорд Уэллер, возможно, поднимет ее на руки и… и что тогда?

Откуда было знать, что ее тело может так странно реагировать? Хорошо бы головная боль прошла совсем, тогда можно будет полностью сосредоточиться на этих замечательных ощущениях.

– Это так приятно. Боюсь, что вы пользуетесь моим…

Поздно. Мэдди услышала, как открылась дверь и как вскрикнула верная Бесс, вошедшая с подносом и увидевшая эту невероятную сцену.

– Вот те на! Сейчас возьму метлу и огрею тебя по спине, наглец!

– Бесс, – сказала Мэдди, – ты все неправильно поняла! Я не… он не… Он массировал мне голову, потому что она ужасно болит.

– Я знаю, где у вас голова, мисс, он тер совсем не там. – Служанка поставила поднос с таким грохотом, что зазвенели чашки, и, скрестив руки на груди, уставилась на Эйдриана, не скрывая своего возмущения.

Мэдди покраснела, стараясь, однако, сохранить достоинство. Лорд Уэллер выпрямился, но Мэдди была уверена, что если она на него взглянет, то увидит, как он давится от смеха.

– Бесс! Что ты такое говоришь! Это лорд Уэллер, наш гость и мой… мой жених.

Вот так! Она это сказала. Теперь она связана с ним, и ей придется участвовать в его безумной затее.

На самом деле у нее не было другого выбора. Она не может опозорить своего отца и всю семью, ведь не только по деревне, но и по всему графству поползут слухи, что их застали вдвоем в лесу.

Ее слова, по крайней мере, заставили Бесс растеряться, а у лорда Уэллера хватило такта ретироваться. Уходя, он обернулся и сказал:

– Оставляю вас заботам вашей верной служанки. К сожалению, головная боль вернулась.

Бесс, забыв о своем негодовании, поспешила к своей хозяйке.

– Я принесла вам травяного чая и холодный компресс, он всегда помогает, когда у вас болит голова.

Мэдди робко согласилась и позволила служанке посуетиться вокруг нее. Отпив несколько глотков чаю и положив на лоб компресс, Мэдлин легла. Но боль не утихала.

Мэдди думала о невероятных руках лорда Уэллера и о том, что она чувствовала, когда они гладили ее шею и спину. Она не должна позволять ему таких вольностей – ведь их помолвка всего лишь уловка, чтобы спасти ее репутацию, так зачем он это все придумал? Только чтобы спасти ее честь?

Он не рассказал, почему и ему будет выгоден их брак. Она не могла придумать ни одной причины, по которой он хочет жениться на бесприданнице из глухого графства. Может быть, он сказал это только для того, чтобы облегчить свою совесть? Или не думает, что они на самом деле поженятся? Окажется ли их помолвка всего лишь обманом? А что он сказал о каком-то пятне на своем прошлом? Она, скорее всего, неправильно его поняла.

Она не могла себе представить, что он совершил что-либо предосудительное, порочащее его имя. Он такой сильный и такой… добрый.

Вздохнув, Мэдди закрыла глаза и приготовилась ждать, когда же пройдет эта проклятая головная боль. Этот недуг, который явился причиной нынешнего трудного положения, мешал Мэдди подумать о том, как же ей из этого положения выбраться.

Она провела остаток дня в постели, в затемненной комнате, стараясь как можно меньше двигаться. К вечеру она уже смогла вынести свет одной свечи и написала короткие письма сестрам, сумев лишь вкратце описать то, что с ней случилось.

Одинаковые записки она послала близнецам, Офелии и Корделии.

Вы уже вернулись из своего свадебного путешествия? Мне не терпится услышать ваш рассказ о юге Франции и живописна ли Италия, как говорят. Пожалуйста, напишите длинное письмо. Надеюсь, что вы скоро меня навестите. Я так по вас соскучилась!

Она отложила перо и промокнула свою немного неразборчивую писанину. Но они поймут по почерку, что у нее болела голова. Сложив листки, Мэдди отложила их в сторону, откинулась на подушки и закрыла глаза.

Ночью она то засыпала, то просыпалась, однако, проснувшись утром, она поняла, что головная боль, наконец, прошла. Осталась лишь, как всегда после этих ужасных приступов, усталость и апатия.

Мэдди встала с постели и надела халат. Бесс уже приготовила ей теплую ванну. Мэдди искупалась, но потом снова присела на кровать – во всем теле еще чувствовалась слабость.

– Я сейчас принесу вам завтрак, – сказала служанка, окидывая Мэдди беспокойным взглядом.

– Как отец?

– Лучше не бывает! По-моему, ему очень понравился этот высокомерный лорд. И должна признать, этот виконт с удовольствием играет в шахматы с нашим добрым хозяином и часами разговаривает с ним о книгах и всем таком… – нехотя сообщила служанка.

– Правда? – удивилась Мэдди. – Вот уж не подумала бы! Но это хороший знак.

Ей не приходило в голову, что отец, имея четырех дочерей и всего нескольких соседей-мужчин, очень нуждался в мужском обществе. Помещики не интересовались ничем, кроме охоты и видами на урожай, книги и долгие беседы не входили в их планы. Почти такими же были и фермеры. Мэдди вдруг страшно захотелось поскорее одеться и спуститься вниз, чтобы самой убедиться, что отец и лорд Уэллер действительно нашли общий язык.

Но сил у нее пока было недостаточно. Возможно, она сможет спуститься позже, к обеду, и пообщается с отцом и лордом Уэллером.

Однако случилось так, что кое-кто составил ей компанию гораздо раньше.

Не успела Бесс убрать поднос, как дверь с шумом распахнулась, и на пороге появилась миссис Мэшем – грузная дама в платье, слишком нарядном для утреннего визита в деревне.

Мэдлин от удивления захлопала ресницами.

– Ах вот вы где! – заверещала матрона. – Вы так бледны, бедная мисс Эплгейт. Я просто должна была навестить вас, чтобы справиться о вашем здоровье!

– Прошу прощения, – сказала Мэдди, чувствуя, что ее тон не слишком вежлив, – что-то я не помню, чтобы на сегодня у меня в планах был прием гостей, миссис Мэшем.

– Да, ваша горничная так и сказала, но я была уверена, что этот запрет не касается такой близкой подруги, как я. – Леди выпучила и без того рачьи глаза и жеманно улыбнулась. – А эти жуткие сплетни, которые уже ходят по деревне! Я должна была приехать и увидеть собственными глазами, что вы не на пороге смерти после этой опасной ночи, проведенной в лесу!

Перевод этой тирады был таков: «Я не могла больше ждать ни минуты, чтобы получить подтверждение слухов», – подумала Мэдди. Миссис Мэшем отлично знала, что именно таких людей, как она, Мэдди опасалась, и поэтому, как только служанка скрылась на кухне, миссис Мэшем проворно поднялась в спальню Мэдди.

Мэдди пришлось смириться. Если бы она выгнала сплетницу из дома и устроила скандал, это расстроило бы отца. Неудивительно, что сестра Мэдди, Джулиана, сбежала в Лондон, когда в их графстве появилась миссис Мэшем.

Пока Мэдди приходила в себя от неожиданного визита, миссис Мэшем оглядела спальню и, найдя стул, уселась на него возле самой кровати.

– Прошу вас, не утомляйтесь, лежите, отдыхайте и рассказывайте мне все о вашей тайной помолвке. Каким образом вы оказались в лесу ночью? Я считала вас разумной, приличной девушкой, хотя вы, к сожалению, рано потеряли мать и некому было научить вас, что значит быть леди. Но оказаться такой порочной… я хочу сказать… то есть…

Она уставилась на Мэдди своими глазами навыкате, так что та почувствовала себя мошкой, которую вот-вот съедят.

– Простите… – начала Мэдди, но не смогла закончить предложение. Пока она колебалась, раздался легкий стук в дверь, и на пороге появилась еще одна знакомая фигура.

На этот раз это была гостья, приходу которой Мэдди по-настоящему обрадовалась.

Миссис Барлоу была бедной вдовой, которая совсем недавно поселилась в их краях. Кое-кто из соседей принял ее холодно – очевидно, полагая, что нельзя поручиться за ее происхождение. Никто на самом деле не знал, откуда появилась миссис Барлоу и кто ее родственники.