Прошло несколько секунд, и Клауд легонько отстранился от нее. Эмили лежала обессиленная, испытывая невольное смущение. Она смотрела, как Клауд поднялся, чтобы поправить одеяло, и не было у нее сил шевельнуть ни рукой, ни ногой. Затем Клауд снова лег рядом с ней и притянул ее к себе.

– Я так и знал, что это будет здорово, – тихо прошептал он, ласково проведя рукой по ее волосам. – Но интересно, чей это ребенок, раз он не твой?

– А ты правда подумал, что он мой?

– Он называл тебя мамой и хотя не очень на тебя похож, у него тоже зеленые глаза.

– Торнтон единственный сын молодой четы по фамилии Сиерс, бывшей среди путешественников.

– С которыми ты ехала к Харперу?

Клауд и сам не понимал, почему этот незнакомый Харпер начал так его раздражать.

– Да. Может, это и глупо, но то был мой единственный шанс. Я жила с сестрой и заботилась о ее детях, но вскоре начала подозревать, что она не прочь, чтобы я взяла на себя заботу и о ее муже. Так что когда Харпер прислал приглашение приехать к нему, мне показалось, что Господь внял моим мольбам.

– Значит, захотелось новой жизни? – чуть насмешливо спросил Клауд.

– Может, и не новой, но по крайней мере не такой, какой я жила все это время, а лучшей. – Эмили вздохнула, охваченная острым чувством стыда. – Кто знает, что ждет меня сейчас.

– Почему ты это говоришь? Потому что считаешь себя падшей женщиной?

– Это вовсе не предмет для шуток. – Эмили едва сдерживала слезы.

Подмяв Эмили под себя и оказавшись сверху, Клауд проговорил:

– Думаешь, из-за того, что ты больше не девственница, тебя никто не возьмет замуж? На востоке, пожалуй, могло бы быть и так, но только не здесь. Женщин на западе не хватает, детка, так что девственница ты или нет, большого значения не имеет. Здешним мужчинам нужны жены, а не святые.

Чувствуя его мускулистое тело, властно прижимавшее ее к себе, Эмили ощутила, как в ней вновь вспыхивает желание. Она едва сдержалась, чтобы не сказать об этом вслух.

– Я и не собираюсь быть святой, однако знать, что такое хорошо и что такое плохо, обязан каждый.

– Но разве то, чем мы с тобой занимаемся, не хорошо? – прошептал Клауд, касаясь губами пульсирующей жилки на ее шее.

– Да, когда делаешь это со своим законным мужем. – Эмили стиснула зубы, пытаясь совладать с накатившей на нее теплотой. – А я совершила грех.

– Ах ты, маленькая лицемерка! Это в тебе говорит разум… – Клауд выразительно взглянул на соски Эмили, затвердевшие от его прикосновения, – а тело посылает грех к черту. У меня еще никогда не было девственницы, – прибавил он и коснулся языком поочередно каждого упругого соска.

– Не правда ли, замечательно, – язвительно заметила Эмили, – что в первый раз я отдалась именно тебе.

– Вот именно, в первый раз, – медленно проговорил Клауд, вовсе не имея в виду ее девственность.

– Ты что… опять хочешь этим заняться? – ахнула Эмили, видя, что Клауд уже снова во всеоружии.

– Конечно… если тебе не очень больно.

– Не очень, – честно ответила она. – А что, должно быть больно?

– Может быть, завтра.

– Тогда почему бы тебе не подождать – ведь завтра мне опять придется скакать на этом ужасном животном!

– Я дам тебе еще одно одеяло. Единственное, от чего я должен удерживаться, это от того, чтобы сдерживать себя.

– Если бы все так думали, в мире царил бы полнейший хаос.

– Вот это точно. – Клауд коснулся губами ее губ. – Но на сей раз ты отдашься мне целиком и полностью.

И снова их тела, слившись воедино, задвигались в такт, достигая самых вершин неземного блаженства, а когда наконец Клауд выпустил ее из своих объятий, Эмили почувствовала такую усталость, что с трудом могла открыть глаза. У нее не было сил даже на то, чтобы отодвинуться, и она так и продолжала лежать в объятиях любовника.

– Я должна хоть что-то на себя надеть, – сонно пробормотала она.

– Это вовсе не обязательно. – Клауд медленно провел рукой по ее телу.

– Торнтон не должен видеть меня голой, а я могу не проснуться до того, как рассветет.

– Ну тогда накинь мою рубашку. Будет легче снимать, если я снова тебя захочу.

Презрительно фыркнув, Эмили, путаясь в рукавах, принялась натягивать на себя рубашку, которую протянул ей Клауд, а затем, недовольно глянув на него, улеглась снова. Однако когда Клауд притянул ее к себе и прижался своей мощной грудью к ее спине, она и не подумала сопротивляться. Теперь ей было тепло и уютно, а кроме того, она слишком устала.

Клауд услышал, как дыхание Эмили стало ровным, и понял, что она заснула. Ему было так приятно чувствовать рядом ее тело и совсем не хотелось отодвигаться, что с ним постоянно происходило, когда он спал с другими женщинами.

Прикосновения Эмили, робкие, целомудренные, не шли ни в какое сравнение с изощренными ласками, на которые Эбигейл была такая мастерица, однако они заставляли Клауда сгорать от наслаждения.

В конце концов, решив принимать все как есть и просто наслаждаться жизнью, он задремал.

Душераздирающие вопли смешались с кровожадными воинственными криками. Эмили зажала уши руками, но ужасные звуки по-прежнему преследовали ее, и вскоре ей начало казаться, что она не выдержит и сойдет с ума. Выстрелы смолкли, но вопли и стоны продолжали доноситься отовсюду, а когда наконец наступила тишина, в ушах ее все еще звучало эхо сражения.

Медленно направилась она к тому месту, откуда поднималась вверх тоненькая струйка дыма. Сколько крови! От ее тошнотворного запаха Эмили едва не вывернуло наизнанку, и она поспешно зажала рот рукой. Тела словно продолжали корчиться на земле, одни – вытягиваясь в струнку, другие – скрючившись в луже крови, и все изувеченные до неузнаваемости. Эмили силилась преодолеть отвращение и не могла.

Лишь по прошествии некоторого времени сквозь ее объятое ужасом сознание проник низкий ласковый голос и мозолистая рука нежно прошлась по волосам Эмили, отгоняя злых демонов прочь.

– Кто это?

– Ш-ш-ш. Не бойся, спи спокойно, – прозвучал над ее ухом голос Клауда.

Эмили повернулась и спрятала лицо у него на груди.

– Столько крови…

– Это война, крошка. Если кто-то скажет тебе, что бывает война без крови, не верь ему.

– У тех, кого там убили, были такие замечательные планы, – печально прошептала она, но сон уже схватил ее в свои цепкие объятия.

Клауд просунул руку под рубашку, а затем ласково провел по нежной, округлой попке.

– Эмили…

– М-м-м…

– Я знаю верное средство, которое поможет тебе забыть все неприятности.

– И кажется, этим средством ты лечишь все болезни подряд…

– От того, что меня сейчас беспокоит, оно помогает великолепно, – прошептал Клауд.

– Нам нужно поспать, – еще раз попыталась возразить Эмили, но когда Клауд накрыл ладонью ее грудь, сама подалась к нему.

– Как раз оно-то и поможет тебе лучше заснуть, – заверил ее Клауд. Когда Эмили тихонько хихикнула, он почувствовал, как в груди его разгорается огонь желания.

К восторгу Клауда, Эмили принялась порывисто отвечать на его ласки; она и не думала сдерживаться. Он понимал, что так будет не всегда и ему надо пользоваться моментом. Клауд не сомневался, что через какое-то время, когда призраки прошлого уже не так будут ее беспокоить, эта красотка станет куда сдержаннее.

Эмили и сама была немало удивлена тем, что так бурно реагирует на ласки почти незнакомого ей человека. Сначала ей даже стало страшно – уж не распутница ли она в самом деле; однако вскоре она поняла, что, предаваясь безудержной страсти, пытается таким образом заглушить жуткие воспоминания. После бурной ночи любви Эмили заснула крепко и глубоко и кошмары больше не мучили ее.

– Бедняжка. – Клауд с жалостью поглядел на девушку, мирно спавшую в его объятиях и больше похожую в большой мужской рубашке на уставшего за день ребенка.

Он никогда не переставал удивляться, как это люди, выросшие на востоке страны и привыкшие к благам цивилизации, решаются сняться с насиженных мест и отправиться на запад. Очень немногие из них имели представление о том, что их ждет и как спастись от гибели, которая подстерегала их там на каждом шагу. Они тащили за собой женщин и детей и были исполнены самых радужных надежд, но зато совершенно лишены здравого смысла. К несчастью, в результате их наивности страдали беззащитные существа, такие как Эмили и Торнтон.