Пожалуй, никогда еще Валерий не находился в таком безоблачном состоянии, не играл и не тренировался с таким удовольствием, как ранней весной 1979 года. Но оказалось, что тучи уже сгустились.

Он проходил подготовку в составе сборной команды страны, когда «Динамо» совершало то злополучное турне по США. Главная цель, которую преследовала эта поездка, — набрать необходимые физические кондиции после зимнего перерыва. Первую игру из серии товарищеских встреч по мини-футболу проиграли с сухим крупным счетом — соперника явно недооценили, к тому же столкнулись с непривычной манерой игры, да и Пильгуй оказался в «разобранном» состоянии. Тут и вызвался к Севидову на роль консультанта бывший его хороший знакомый по Киеву, большой знаток и любитель футбола Семен Кац. В свое время его хорошо знали все игроки и тренеры киевского «Динамо», так как он постоянно оказывал им услуги по ремонту автомашин. В США он оказался в качестве эмигранта, но за футболом по-прежнему следил и регулярно ходил на встречи местных команд.

Как водится, по случаю такой встречи засиделись в ресторане. Те, кто в эти годы выезжал за границу, знает, что подобное общение хотя и не рекомендовалось, но уже не выглядело чрезмерно предосудительным. Видно, были у Александра Александровича, с его независимостью и прямотой суждений, серьезные недоброжелатели, так как по возвращении в Москву этот случай сумели представить как неблаговидный проступок. Севидова, носившего, к тому же, звание подполковника МВД. Разбирательство проводили руководители Центрального совета спортобщества «Динамо».

Никто из авторитетных ветеранов команды за своего тренера не вступился, и напрасно обращался к ним Газзаев: «Что же вы молчите?» Председателю Центрального совета П. С. Богданову Валерий заявил прямо: «Не будет Сан Саныча, я тоже уйду из команды». После такого заявления обрабатывали его двое суток: в ход шли убеждения, увещевания, намеки на туманность перспективы… Севидова убрали, Газзаеву его строптивость простили. Вспоминая этот случай и последующие свои конфликты с динамовским руководством, Валерий Георгиевич оценивает их следующим образом: «Спасало, наверное, то, что я был нужен как игрок».

Известный журналист Павел Алешин так описывает ситуацию, сложившуюся тогда в команде: «После расправы над Севидовым на „Динамо“ словно упала печать проклятия: до сих пор прославленный в тридцатые — семидесятые годы клуб так и остается одиннадцатикратным чемпионом страны за счет заслуг его прошлых поколений. И ведь тренеры в команду приходили именитые. Но никто из них не смог по достоинству оценить севидовское наследство, продолжить начатое им. Один вдруг стал волевым путем насаждать свой авторитет в команде, затеял, как образно выразился тогдашний партнер Газзаева Александр Маховиков, „типичную бодягу рядового советского коллектива“. Другой принялся омолаживать команду, средний возраст которой колебался в районе двадцати шести лет. Третий объявлял: завтра играем, как англичане. „Как это?“ — спрашивали его. „Не знаете, что ли? 'Вырезаем' всю среднюю линию соперников, полностью подавляем их“. — „А как вырезать, чем?“ Перед следующим матчем новый лозунг; играем, как голландцы… Потом — как бразильцы… А в результате футболисты окончательно запутались, забыли, как вообще им надобно играть».

Сейчас даже трудно сосчитать, сколько тренеров сменилось за время игры Газзаева в московском «Динамо». На первых порах команде еще как-то хватало севидовского багажа, а затем все затрещало по швам. В те годы часто приходила на память Валерию строчка из стихотворения погибшего во время Великой Отечественной войны поэта Николая Отрады: «Футбол — не зрелище благое». В этом он не раз убеждался на собственном опыте.

Но что ни говори, а «Динамо» запало в душу на всю жизнь. Так уж вышло, что не сопутствовало проведенным в этом клубе лучшим годам футбольной молодости исполнение главных желаний, но не покидала в течение тех лет надежда: вот-вот все изменится к лучшему. Чаще всего воспоминания о пережитых и не сбывшихся до конца ожиданиях навевает близкий сердцу динамовский стадион в Петровском парке. Каждый раз, когда поднимаешься по знакомым ступенькам тоннеля, окунаешься в привычную гулкую атмосферу, нависшую над зеленым газоном, кажется, что все мысли должны быть заняты только предстоящей игрой. На самом деле так оно и есть, но при этом где-то в подсознании, на уровне ощущений неизбежно возвращаешься к тому времени, когда сам выходил на это поле.

Для Валерия Георгиевича «Динамо» — больше чем стадион, живая частичка собственной жизни, одушевленное существо. В ноябре 2005 года ЦСКА под его руководством именно на динамовском поле в очередной раз с успехом решил судьбу золотых медалей. Журналисты подметили в этом закономерность и задали ему вопрос: «Все три чемпионских титула (один с „Аланией“ и два с ЦСКА. — А. Ж.) вы оформили на московском стадионе „Динамо“. Что это — случайное совпадение?» — «Конечно, нет. Газзаев одиннадцать лет играл на этом стадионе, любит его, и стадион отвечает взаимностью. Если бы решающий матч состоялся на другом стадионе, могли и не выиграть».

Жизнь брала свое. После того, что случилось с Севидовым, страсти улеглись довольно быстро, так как мало кому хотелось вспоминать эту неприглядную историю — ведь многие в ней попросту смалодушничали. В конце концов, такая команда, какой оставил ее Александр Александрович, может и без тренера чудеса творить. Мысль эта витала в воздухе, утешала и… вводила в заблуждение руководителей Центрального совета «Динамо», новых тренеров, игроков.

В какой-то мере уповал на это и Газзаев. Ведь трудно представить, что он остался в команде только потому, что его застращали во время последних разборок. Конечно, нет. В глубине души все же верилось, что динамовцы смогут продолжить борьбу за чемпионский титул, подтвердят свой престиж одного из сильнейших российских клубов, лучшие традиции предшественников. Поначалу надежда эта сохранялась: в начале чемпионата 1979 года московское «Динамо» выиграло подряд три матча, повело борьбу за призовые места, однако закончило сезон лишь на пятом месте. Правда, уверенно выйдя еще в начале года в полуфинальную стадию розыгрыша Кубка СССР, команда смогла пробиться и в финал, с трудом одолев на своем пути львовские «Карпаты».

Основное и дополнительное время финального матча с тбилисскими одноклубниками, который проходил 11 августа в Лужниках при шестидесяти пяти тысячах зрителей, победителей не выявило — 0:0. Вот тогда и произошло то, что определило «сложные отношения» Газзаева с болельщиками на несколько лет вперед. До сих пор стоит у него в памяти серия одиннадцатиметровых ударов. При счете 4:4 первым подошел к мячу тбилиссец Сулаквелидзе. 5:4. Уже разбегаясь, Валерий вдруг понял, что не забьет, что вратарь уже все предугадал и переиграть его не удастся. Воцарившуюся на мгновение мертвую тишину прервал многотысячный вздох разочарования. Уходил с поля под оглушительный свист трибун.

Кажется, раз восемь приходилось Валерию исполнять пенальти за те годы, что провел на поле. Иногда, когда судья показывал на «точку», сам сгоряча хватался за мяч — так хотелось забить. Но за все это время удалось ему поразить ворота с одиннадцатиметровой отметки лишь четыре раза. И это при ста восемнадцати голах, записанных на его счет в официальных встречах! Причину видит в одном: не хватало хладнокровия.

Странный это народ — болельщики. Ведь некоторые из них до сих пор с досадой припоминают ему «смазанный» пенальти в печально памятном финале, корят за то, что часто в матчах «тянул одеяло на себя». Но при этом говорят о своем бывшем нападающем с явной любовью. Редкий в футболе случай, когда человек стал своим для преданных поклонников сразу трех клубов — «Алании», московского «Динамо» и ЦСКА. Причем для динамовских болельщиков он олицетворяет собой историю команды конца семидесятых — первой половины восьмидесятых годов.