Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Я опять осталась одна среди дремлющих низеньких домиков, время от времени подмигивающих мне сонными окнами. Вокруг не было ни души. Чувствуя неожиданную свободу, я углублялась все дальше и дальше в сонные переулки, шла наугад, зарываясь в темноту. Беспокойство и страх отступали. Время как будто остановилось и с любопытством разглядывало случайного прохожего в длинном, развивающемся на ветру плаще.

Проходя мимо перекрестка, в тупике улицы я заметила двухэтажный дом. Мое внимание привлек мягкий рассеянный свет, несколько человек у входа и очень непривычный вид здания. Высокая арка доходила почти до второго этажа дома. Распахнутые двухстворчатые двери напоминали крылья огромной доисторической бабочки. Высокие, узкие окна светились причудливыми узорами витражей. Вместо привычных покатых срезов крыш к небу тянулись три белых купола, из-за кирпичных башенок под ними похожие на порции пломбира в вафельном рожке.

Из здания то выходили, то заходили люди. Поглазев на странный дом, я собралась идти дальше, но услышала за спиной шаги. Ко мне приближался мужчина в длинном черном плаще. Первое, что пришло в голову: «Анна-Амалия, ты снова влипла в какую-то неприятную историю». Но мужчина вышел на освещенное место и улыбнулся мне так открыто и по-доброму, что я отбросила мысль о бегстве. Он спокойно подошел ко мне и тихо сказал:

— Не стойте здесь одна. Пойдем, нас уже ждут, — он кивнул на тот самый дом, который я только что разглядывала.

Не знаю почему — то ли из любопытства, то ли от приступа беспечности – я пошла с ним. Возле изгороди я остановилась в нерешительности, но незнакомец снова улыбнулся так, как будто обладал какой-то тайной истиной, будто знал что-то такое, о чем я даже не догадывалась.

По высоким ступеням мы поднялись к двери и вошли внутрь. На длинных лавках в несколько рядов сидели люди, почти все — в таких же темных плащах или строгих костюмах. Вокруг горели сотни свечей, и звучала непередаваемо тонкая музыка, от которой мягкое невесомое тепло разливалось по телу. Это были человеческие голоса, слитые в единое, органичное пение, и какой-то неизвестный мне музыкальный инструмент с десятками длинных позолоченных труб. Мой попутчик безмолвно, лишь кивком головы пригласил меня сесть рядом.

Мне не было страшно, я чувствовала себя вполне комфортно. На мгновение даже показалось, что я здесь уже была когда-то. Легкое дежавю.

На возвышение, похожее на маленькую сцену, поднялся мужчина, и музыка стихла. Длинная золотистая одежда, высокий головной убор, какие-то непонятные предметы в руках, которыми он попеременно тряс – все это говорило о том, что он здесь, видимо, самый главный. Как только он произнес первые слова, все сложили руки перед собой и покорно склонили головы. Я на секунду замешкалась и решила последовать общему примеру. Сосед скользнул по мне подозрительным взглядом и тоже опустил голову.

Мужчина в золотистой одежде монотонно бормотал какие-то слова, сливая их в один певучий стих, то понижая голос, то повышая. Невидимый хор вторил ему. Эхо разносило звуки по залу, усиливая их многократно. Как по мановению, все присутствующие в зале начинали подпевать, делали какие-то затейливые движения руками. Сосед снова недоверчиво посмотрел на меня.

«Секта!» — вспыхнула страшная догадка. Глеб когда-то мне рассказывал, что в городе действуют секты, пропагандирующие антиправительственные идеи. За участие в подобных группировках грозила серьезная ответственность. И хоть в последнее время о сектах ничего не было слышно и по всем каналам хвастались, что это зло удалось искоренить, время от времени набегала волна новых арестов, и снова предупреждения сыпались со всех сторон.

Я вскочила и понеслась к выходу. Мне вслед изумленно поворачивались, но никто ничего так и не сказал.

Оказавшись на улице, я огляделась, пытаясь сообразить, какой дорогой быстрее уносить ноги. Успела даже пожалеть, что не вняла предупреждениям патрульного и не вернулась домой.

Из здания, шурша полами длинного плаща, вышел тот самый мужчина, который десять минут назад любезно сопроводил меня к новым проблемам.

— Вы не из наших, — то ли спросил, то ли констатировал он.

— Нет!

— Я не сразу понял, принял вас за свою. Вы тоже в плаще. Не заметил, что не в таком…

— Секта? – кивнула я на плотно закрытые двери.

Он улыбнулся и тяжело вздохнул.

— Нет, это не секта. Это церковь.

— Какая разница!

— Очень жаль, что теперь люди не видят принципиальной разницы между сектой и церковью, — мужчина опустил глаза и спрятал руки в рукава плаща. – К тому же, сами подумайте, если бы мы были сектой, разве собирались бы так открыто, в центре города?

Действительно, об этом я как-то не подумала. Да и кто виноват, что я здесь? За руку не тянули, сама пришла.

— Илья, — сказал он и протянул руку.

Я стояла, как столб, и смотрела на открытую ладонь. Это неловкое молчание тянулось достаточно долго, но Илья терпеливо ждал. Его большие серые глаза смотрели открыто, в них не было зла, только какое-то печальное спокойствие.

— Анна-Амалия, — я решилась и тоже протянула руку.

— Что вы делаете здесь так поздно, одна, на окраине города?

— Гуляю.

— Или бежите?

— От кого мне бежать? – удивилась я.

— Вы сами ответили – от кого-то.

Я не нашла, что ответить. Да и нужно ли? Тем более, его это абсолютно не касалось. Чтобы перевести разговор на другую тему, я сказала первое, что пришло в голову:

— Чем вы тут занимаетесь?

— Молимся Богу, — не задумываясь, ответил Илья.

Снова в воздухе повисла неловкая пауза.

— Вы не знаете, кто такой Бог, — улыбнулся он, глядя на меня как на неразумное дитя.

— Знаю, но по-своему.

— А как это – по-своему? – он снова одним вопросом загнал меня в тупик. – По-своему – это как показывают по телевидению и рассказывают на идеологических собраниях?

— «По-своему» – это значит по-своему.

Илья запрокинул голову и, прищуриваясь, с минуту вглядывался в звездное небо. Было самое время удалиться. Но как только я сделала несколько шагов вниз по ступеням, он последовал за мной.

— Давайте я вас провожу, — предложил Илья. — Уже поздно, не хочу, чтобы вы попали в беду.

— Нет, спасибо, я лучше сама. Я живу недалеко.

— Вы боитесь, что нас увидят? Вернее, увидят вас со мной?

— Не боюсь. Но опасаюсь. Не хочу лишних проблем с законом.

— У вас не будет проблем. Наша деятельность законна. Другое дело, что церквей осталось считанные единицы. Хоть христианские конфессии и объединились, несмотря на многовековые разногласия, но прихожан становится все меньше, — в голосе Ильи прозвучала тоска и растерянность. Впервые за все наше знакомство он выглядел не таким уверенным и спокойным, каким показался сначала.

— Людям незачем верить в Бога, когда они сами стали богами. Теперь им не Бог дарует вечную жизнь, а наноботы, — добавил Илья. – Ибо не знаете вы, что творите…

Я направилась по дорожке к выходу. Илья, как безмолвный хранитель, тихо шел за мной. У ворот я остановилась.

— Илья, не надо меня провожать. До свидания.

Он пожал плечами и ответил:

— Хорошо, не буду. Только помните, Анна-Амалия, наши двери всегда открыты. Бог поможет вам.

Я лишь кивнула в ответ и поспешила оказаться за оградой этого странного места.

* * *

Весь следующий месяц прошел как во сне. Кошмарном сне.

Каждый раз, приходя на работу, я со страхом ожидала начала приема. Ко мне в кабинет приходили счастливые женщины – будущие мамы. А я, глядя на очередную пациентку, боялась нажать кнопку ультразвукового сканера и увидеть на мониторе букет аномалий. Пациенток с пороками развития плода становилось все больше. Никто не знал причин. Никто ничего не говорил. И в этой ситуации нам, простым врачам, приходилось труднее всего. Какие бы понятные и осторожные слова я не подбирала, бедным женщинам от этого легче не становилось. Невыносимо больно было слушать их вопли и стенания. Еще трудней – объяснить, почему это случилось именно с ними.

8
{"b":"116854","o":1}