* * * Север. Зима. Сибирь. День, темнотой распятый. И ледяной мизгирь Вяжет канву заката. Тонкая вязь письма. Вашим раздумьям внемлю. Север. Сибирь. Зима. Ночь покрывает землю. Что нам дано? Ответ Знает лишь тот, кто отмерил Мне — этот хмурый рассвет, Зиму, Сибирь и Север. СЕВЕРНЫЙ ВАРИАНТ
На Ямале в медпункте была я с врачами в бригаде. Мы сидели там несколько суток по воле стихий. И листая, от скуки, забытые кем-то тетради, Я случайно наткнулась на чьи-то чужие стихи: «Мой любимый, ты знаешь, опять мне сегодня не спится. Карусель колдовскую над тундрой заводит метель. Снова снег за окном в нескончаемом танце кружится, Не смущаясь ничуть, что уже на исходе апрель. Я одна, хоть ты близко, лишь слово промолвить — услышишь, Но не смею, не стану тревожить усталый покой. Я смотрю твои сны: в них летишь ты всё дальше и выше, — Вот дочурку увидел, вот крепко обнялся с женой. Ты ей скажешь потом: „Пропади же он пропадом, Север. Я устал от зимы, где не греет семейный очаг. Я земную любовь свою долгой разлукой проверил И желанней тебя на Земле никого не встречал“. Я грущу оттого, что слова эти будут не лживы, Оттого, что лишь отблески солнца чужого ловлю, Что ни сказок, ни песен о запретной любви не сложили, Оттого, что под Божьим и женским проклятьем люблю. Что сухи мои слёзы, как немы молитвы Иуды, Что приняв медный грош, не скупясь, разменяла талант, Что на карте судьбы твоей тонким пунктиром пребуду — Лишь как северный, временный, как запасной вариант. Есть на свете черта, за которую нет мне дороги… Но я тоже жена! — Нас великим сияньем венчал, Возведя королевские береговые чертоги, Расстелив белоснежную тундру — суровый Ямал. Будешь счастлив, родной, на далёкой своей Украине — Нежным, ласковым мужем, заботливым, добрым отцом. Только я всё равно буду ждать, потому что отныне Круг Полярный мне стал ледяным обручальным кольцом. Я тебе благодарна, Ямал, за прекрасную малость Долгожданного счастья быть преданной, верной женой. Ну и что из того, что мне золота не досталось? Лёд не тает на Севере в летний арктический зной…» Мы когда-то неделями ждали погоду в палатках. Нам ли в тёплом медпункте бояться разгула стихий? Трое суток читала я тоненькую тетрадку И невольно запомнила чьи-то чужие стихи. ПЕСЕНКА ФЕЛЬДШЕРА НАДЫМСКОЙ САНАВИАЦИИ Уже не ночь, но ещё не утро. А под бортом распласталась тундра. А я — ну выдалась же работа! — Болтаюсь в брюхе у вертолёта. Метель кружится и завывает. «Ту» реактивные не летают. Лишь медицине одной в угоду Признали лётной для «Ми» погоду. Вытряхнет душу в такой болтанке. Где приземлятся мои останки? Вот, наконец-то, и буровая. Больной — живой. Я — едва живая. Лечу болезного что есть силы. Не умирай только, друг мой милый! Коль в вертолёте не полегчает, В реанимации откачают. Ещё не старость, уже не юность. Ещё осталось немного (сплюнуть Через плечо!) мне пожить на свете, И, может, даже удачу встретить. Вот только б целой в Надым добраться. Не оплошайте, пилоты — братцы! Пусть вам поможет попутный ветер. Ещё не ночь, но уже не вечер. * * * Какое небо над Надымом, какое небо! Оно спустилось с недоступной выси, И дети его трогают руками, Катая солнце, как блестящий мячик. То, упразднив закаты и рассветы, И день, и ночь не могут наиграться, А то, как надоевшую игрушку, Забросят солнце в самый тёмный угол, Откуда его еле-еле видно. Находятся им новые забавы: Стоцветные волшебные гирлянды Из окон замка Снежной королевы Сияют притягательной, манящей, Желанною и жуткой красотой. Взглянуть на них всего одним глазком И спрятаться скорей в тепло укрытий! Кто засмотрелся — пленник королевы, Заледенеет он насквозь, до сердца… Какое небо над Надымом, какое небо! Оно так близко сходится с землёю, Что каждый, кто здесь жил, наверно знает: Он побывал на самом горизонте. |
