– Да. Если это ловушка, я не хочу, чтобы в нее попали мои люди. А если это правда и Хелена в самом деле держит там моего сына, я должен его увидеть. Я не могу принять решения, пока не увижу ребенка и не удостоверюсь, что он мой сын.

Грей А ты уверен, что сможешь в этом удостовериться?

Грей Да. Мы, Макфингелы, рождаемся удивительно похо­жими друг на друга. Даже у малыша Неда, сына Мэб, черты лица такие, как у тебя и у меня, хотя волосы светлые. И отец прекрасно знает, что он его сын, несмотря на все его брюзжание. Так что моя задача – не попасться в ловушку, которую, вполне вероятно, для меня приготовили.

– Я пойду с тобой, – заявил Грегор, надевая башмаки. – Если нас будет только двое, мы сможем незаметно подобрать­ся к домику и хорошенько оглядеться по сторонам, не подсте­регает ли нас опасность. Я знаю это место, там полно укры­тий. Нам с тобой останется лишь решить, где оставить лоша­дей, чтобы оттуда пробираться пешком.

Эван кивнул:

– Да, нужно выработать план действий. Я, как только узнал, что у меня, быть может, есть ребенок, похоже, со­всем голову потерял. Ни о чем другом думать не могу.

Грегор успокаивающе похлопал его по спине и, напра­вившись к двери, проговорил:

– Ничего, что-нибудь придумаем. Однако если ребенок все-таки существует, объясняться с Фионой тебе придется самому.

«А вот это, – подумал Эван, – меня больше всего и беспокоит». Он уже достаточно хорошо изучил Фиону, что­бы почти не сомневаться – она примет ребенка, полюбит его и ни словом не упрекнет мужа в том, что у него когда-то была любовница, которая родила ему сына. Однако крохот­ная доля сомнения у него все же осталась. И Эван очень беспокоился, что, узнав о существовании ребенка, Фиона может, сама того не желая, отдалиться от него, и тогда им придется вновь налаживать с таким трудом созданные теп­лые отношения.

Эван решил поразмыслить обо всем этом позднее, а сей­час надо придумать, как им с Грегором выехать из Скаргласа вдвоем, а не в сопровождении полудюжины вооружен­ных мужчин. Ведь если Грей приготовили для них ловушку, они наверняка будут поджидать именно группу людей, пре­красно зная, что ни один Макфингел не станет разъезжать по окрестностям в одиночку или вдвоем. Сказав, что им нужно съездить в деревню, Эван с Грегором оседлали ло­шадей и поскакали именно в этом направлении, чтобы никто не заподозрил их во лжи, но, как только почувствовали, что их уже никто не видит, повернули в другую сторону. Доб­равшись до леса, Эван с Грегором облегченно вздохнули, зная, что теперь даже сторожевые на башнях замка не смо­гут их заметить, если они будут оставаться в тени.

До коттеджа было еще довольно далеко, когда они спе­шились, решив остаток пути проделать пешком. Все-таки они с Грегором молодцы, подумал Эван: пробирались по лесу и ползком преодолевали поляны с такой ловкостью, что отец наверняка лопнул бы от гордости. Наконец они остановились у какой-то полуразрушенной каменной сте­пы, расположенной неподалеку от коттеджа, и, прячась за ней, стали оглядываться по сторонам.

– Я ничего не вижу, – проговорил Грегор. – И по дороге ничего не заметил.

– Я тоже, а Грей никогда не отличались умением пря­таться, – сказал Эван.

– Верно. Кроме того, если бы они так хорошо спрята­лись, что мы их не увидели, мы были бы уже покойниками либо пленными.

А уже в следующий момент Эван замер; из коттеджа вышел сгорбленный седой старик. Дверь он оставил широ­ко открытой, и ни одного мужчины Эван в доме не увидел. Коттедж был маленький – всего одна комната с альковом, где стояла кровать – и хорошо просматривался. Даже если бы кто-то и захотел спрятаться, он бы просто не нашел для этого места. Да и чердака в этом коттедже тоже не было.

– Старый Робби ведет себя совершенно спокойно, слов­но ничего плохого не произошло, и я не вижу в доме нико­го, кроме старухи. Правда, мне кажется, за столом сидит ребенок, но я в этом не уверен, слишком темно, – заметил Грегор. – Подождем еще или пойдем?

– Пойдем. В доме никого нет, кроме старого Робби и его жены. – Эван встал, однако замешкался.

– Передумал? – спросил Грегор.

– Нет, я должен идти, верно? Просто я готовлюсь к тому, что меня ожидает. Конечно, я не был обрадован, что у меня где-то есть ребенок, однако теперь буду разочаро­ван, если его здесь не окажется.

– Думаю, я тебя понимаю. – Грегор перелез через сте­пу и направился к коттеджу. – Есть лишь один способ ре­шить эту проблему. – И он направился к старому Робби, на ходу окликнув его.

Эван глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и последо­вал за Грегором. Поздоровавшись со стариком, Эван почув­ствовал, как внутри у него все сжалось от страха. Старик Робби пристально взглянул на него и кивнул, словно отве­чая на его немой вопрос: является ли находящийся в кот­тедже мальчик его сыном. Выпрямив спину, он последовал за стариком в дом.

– Вот он. – Старик Робби указал грязным крючкова­тым пальцем на мальчика, который сидел за столом и ел овсяную лепешку.

Одного взгляда на него оказалось достаточно, чтобы Эван вес понял и чертыхнулся. Подойдя к столу, он уселся на скамью напротив мальчугана. Тот спокойно смотрел ему прямо в глаза. Он был красив – в Хелену, подумал Эван, – однако не настолько, чтобы назвать его смазливым. Густые черные волосы доходили до остреньких лопаток – еще одно подтверждение принадлежности к клану Макфингелов.

Целая буря чувств взметнулась в душе Эвана, он с радо­стью схватил кружку с элем, которую старый Робби поста­вил перед ним на стол, и поспешно сделал несколько боль­ших глотков, пытаясь успокоиться. Если бы сейчас в ком­нату вошла Хелена, он бы задушил ее голыми руками. Как она могла так поступить? Как посмела не сказать о том, что родила от него сына? Почему не отправила мальчика к отцу? Нужно было давным-давно это сделать! А сейчас ребенку уже восьмой год, и он смотрит на него, Эвана, таким за­травленным взглядом, что сердце щемит. В то же время при взгляде на пего в душе поднимается теплая волна: ведь этот мальчуган его плоть и кровь, часть его самого, такая же, как рука или нога, И все-таки Эван не мог избавиться от беспо­койства. Как он скажет о том, что у него есть сын, Фионе? Как привезет мальчугана домой?

– Как тебя зовут, мальчик? – спросил он, когда Грегор подошел к двери и остановился на страже.

– Мальчик.

– Ты уверен? Странное имя. А может быть, тебя назы­вают еще как-то?

– Ублюдок. – Он взглянул на пожилую чету. – Они меня зовут Мальчик, и мне это имя нравится больше, чем Ублюдок.

В груди Эвана поднялась такая волна злости, что ему пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы пога­сить ее. За спиной раздалась сдавленная ругань: похоже, Грегор тоже не выдержал. Мальчуган с испугом взглянул на Эвана, и он понял, что злость, охватившая его, от ребенка не укрылась, и попытался взять себя в руки. Он потом даст волю своему гневу и обратит его на ту особу, которая его заслужила.

– Мы найдем тебе другое имя. Ты, случайно, не зна­ешь, тебя крестили?

– Нет. Я слышал, как об этом говорили. Я проклят и отправлюсь прямо в ад, и меня нельзя будет похоронить в священной земле, и дьявол украдет мою душу, если уже не украл, и…

– Довольно! Довольно! Хватит! Этого больше чем дос­таточно, – шепотом прибавил Эван и взглянул мальчику прямо в глаза. – Меня зовут Эван Макфингел. Я лэрд Скаргласа. Тебе знакомо это имя? Парнишка кивнул:

– Ты тот, кого ненавидит моя мама. – Он нахмурился, – По-моему, тебя многие ненавидят. Например, Хью.

– Мне на это наплевать. Знаешь, я твой отец. – Он спокойно сидел, давая мальчику возможность хорошенько рассмотреть его. Слишком хорошо знакомые глаза ребенка начали медленно расширяться.

– Ты и в самом деле на меня похож.

– Верно, только ты красивее. А тот мужчина, что стоит у двери, твой дядя Грегор.

– Мама говорила, что вас, проклятых Макфингелов, полным-полно.

– Это так. А твоя мама сказала тебе, почему не отпра­вила тебя ко мне? – На глаза мальчугана навернулись сле­зы, и Эван едва сдержался, чтобы не броситься к нему. И слава Богу, что Кейт, жена старика Робби, успела первой подскочить к ребенку, решил Эван: все-таки он мальчику совсем чужой.