Фриолар вежливо открыл дверь ресторации перед Далией; мэтресса натянуто улыбнулась и жестом предложила войти первым. Молодой человек, учтиво повинуясь своей спутнице, переступил порог. Нога его попала в какую-то пропасть, а тело, усиленное моментом инерции железно-тюленьего происхождения, продолжая начатое уверенное движение, перегнулось в коварную пустоту… Мгновением позже Фриолар всей своей алхимической массой впечатался в грубо обработанный каменный пол.

А еще гномы, влюбившись, печалятся, сделал тонкое наблюдение Фриолар. Он сел, придерживая пострадавшей рукой аналогичную челюсть; обрадованная посетителю и испуганная его падением, Напа подбежала, и теперь алхимик мог хорошенько ее рассмотреть.

Кольчуга на плечах гномки, по-домашнему легкая, сияла, начищенная до блеска и немного пахла колёсным маслом — самую чуточку, и этот запах мигом вернул Фриолара в золотую пору детства. Кованые цветочки по вороту кольчуги по-прежнему алели яркой сочной эмалью, нос Напы всё также возвышался мощным морским утёсом между упрямым лбом под каштановой вьющейся челкой и время от времени шишковатым подбородком. Вот только глаза… Большие голубые глаза юной гномки были полны печали и в глубине их чистых омутов таились грустные слёзы…

Внутренний зал ресторации, впрочем, тоже разительно изменился. До отъезда Фриолара это было уютное помещение с невысоким потолком, чисто выбеленное, сияющее золотом пролаченного дерева, светлое благодаря осветительным шарам, постоянно теплящемуся камину и наичистейшему стеклу окон. Теперь, после ремонта, (спасибо Далии, что пыталась предупредить) «Алая роза» приобрела незыблемый гномий колорит.

Пол опустился на три-четыре локтя и покрылся, как успел ощутить Фриолар некоторыми частями тела, неровным камнем. Ранее отсутствовавшая за ненадобностью парадная лестница была сделана в лучших шахтных традициях: то есть состояла из узких перекладин, вбитых в стену. Освещение стало тусклым: шары заменились коптилками, размещенными под самым потолком. Чуть живое желтоватое пламя слабо отсвечивало от полированных поверхностей коллекции фамильного оружия, — предмета гордости Напы Леоне Фью из клана Кордсдейл — по-прежнему развешенной на стенах. Количество столиков осталось неизменным, вот только качество посетителей… О да, такого Фриолар действительно не ожидал увидеть.

Пока упавший спутник приходил в себя, Далия как раз успела чинно, придерживая юбки, справиться со ступеньками. Посмотрела, кто сидит за единственным занятым столиком, кошмарным усилием воли сдержалась и заставила себя улыбнуться.

— Всем привет и доброго дня! Мэтресса Долли, госпожа Гиранди… Как хорошо, что вы зашли… опять… А я вот совершенно случайно встретила Фриолара. Он приехал, главу диссертации привёз, на Ученом совете выступать собирается с докладом о проделанной работе…

Фриолар, опекаемый Напой, сердито на Далию посмотрел, но, как и рассчитывала коварная алхимичка, спорить не стал.

— Он, похоже, сильно ушибся, — проворковала госпожа Гиранди. — Ему срочно нужно приложить к синякам серебряную монету.

— Лучше ложку, — внесла свою лепту мэтресса Долли.

И Напа Леоне Фью из славного гордого клана Кордсдейл, о боги и демоны, их обеих послушалась.

Далия, с трудом удерживая каменную гримасу улыбающейся горгульи, подняла зонтище и направилась на второй этаж. Поскрипела по ступенькам. Наверху сбросила туфельки, на цыпочках прокралась поближе и принялась подслушивать, что ж будет происходить дальше.

— Он, наверное, жутко голоден после путешествия, — не оставляла своих поучений госпожа секретарь господина ректора Университета королевства Кавладор.

— Да, Напочка, его срочно необходимо накормить, — вторила ей госпожа Ученый секретарь Университета королевства Кавладор.

И Напа второй раз бросилась на кухню, чтоб загреметь там тарелками, половниками и сковородками.

Фриолар встал, поклонился обеим дамам, вежливо, сволочь, поцеловал руку одной и другой, завел какую-то шарманку на тему, как приятно видеть их обеих… Несколько раз покосился в сторону лестницы. Далия на всякий случай отступила дальше в тень.

Напа, приседая от усердия, принесла громадный поднос с полудюжиной тарелок. Госпожа Гиранди придирчиво осмотрела, и выразила сомнение, что в середине дня молодому человеку необходим настолько плотный перекус. Ему лучше подойдёт что-нибудь легкое, например, омлет. Мэтресса Долли, потряхивая рыжими буклями парика, проблеяла, что и для вина время еще не пришло. Юному Фриолару лучше ограничится чаем. Или ячменным отваром. Крайне полезно для пищеварения. Крайне полезно, согласилась госпожа Гиранди, и обе дамы скоординировано, как будто год репетировали, закивали головами.

Юный, по выражению Долли, Фриолар — и это было хорошо видно Далии, притаившейся наверху лестницы, оторопел, когда Напа, не успев донести до пределов досягаемости поднос, поспешила унести его обратно. Насторожился. А когда с кухни донесся однозначный аромат, откланялся и поспешил наверх.

Далия бросилась в свою каморку, и уже почти закрыла дверь, когда Фриолар оказался на ее пороге. Некоторое время алхимики перетягивали дверь — причем Далия бессовестно жульничала; в итоге Фриолар ворвался в комнату мэтрессы с несколько большим шумом, чем планировал.

— ЧТО это…

— ТИШЕ! — прошипела Далия.

— Что это значит? — шепотом закричал Фриолар. — Как ты позволила этим двум…

— Фриолар, — холодно напомнила Далия. — Я, в конце концов, женщина, выбирай выражения.

— Выбираю! — вспылил Фриолар. — Я просто не знаю адекватных! Далия! Как ты позволила этим двум особам командовать Напой??!!! Что здесь происходит??!!!

— И не смей на меня кричать! — возмутилась Далия. На всякий случай, шепотом.

Прошлась, села на кровать.

— Всё как-то само собой получилось… Я и оглянуться не успела, как эти две… Особы, как ты говоришь, осели в нашей «Розочке». Сначала они просто ели. Дважды в день завтракали, трижды обедали… А потом начали Напе давать советы.

— А ты что при этом делала? — обвиняюще спросил Фриолар, и присел рядом.

— А что — я? Чуть что, так сразу Далия, — передернула плечиками мэтресса. — Я, между прочим, работаю. Лекции провожу, семинары, исследования… И советы сначала были — ну, адекватные, что ли… И проблема вовсе не в том, что эти две дуры дают советы Напе. Проблема в Напе! Я ж говорила тебе! Напа их слушается!

— Напа очень грустная, — заметил Фриолар. Помолчал, обдумывая всё, что успел за короткое время увидеть в «Алой розе». Потёр подбородок. — А что Питбуль говорит по этому поводу?

— Мерзкий Пит умотал в мерзкий Уинс-Таун мокнуть под мерзким ллойярдским дождем, — ответила Далия. Выражение ее лица стало каким-то странным, что побудило Фриолара задать вопрос, уж не поссорились ли Далия и ее вечный научный оппонент в очередной раз. Из-за кого? снова разумные гоблины?

— Нет. Он повез домой очередной псевдонаучный компилятивный субклинический бред, чтоб посвятить его королю Тотсмиту I. Хочет, чтоб его простили за наши летние похождения… Ну, ты помнишь, я рассказывала…

— Мельком. Я так и не знаю подробности.

— Подробности… — Далия печально подперла нежный подбородок перепачканным в чернилах кулачком и устремила грустный взгляд на стену и вершину платьевого шкафа. — Подробности будут, когда Тотсмит рассердится и прикажет посадить Пита в тюрьму… Палачам отдаст… Или извращенцам-исследователям…

— Ну, не плачь. Может, оно как-то обойдется? — принялся утешать мэтрессу алхимик. Далия представила, как на мэтре Питбуле ставит алхимические эксперименты кто-нибудь другой, а не она — допустим, какая-нибудь красноглазая ллойярдская вампиресса с плотоядной ухмылочкой и в стильно-алой обтягивающей мантии, всхлипнула и пристроила переполненную тягостными размышлениями голову на крепкое плечо собрата по научной школе.

Дверь мрачно исполнила долгий, томительный скрип. Далия и Фриолар обернулись. В дверном проеме возвышались две фигуры.