В знак особого расположения Дьявол побывал с ним на материке Ад — Главный, опоясанном Стиксом, как Сатурн — своими кольцами. Огромный лайнер Харона только-только пришвартовался, и наш герой имел удовольствие лицезреть несметную толпу кинозвезд, куколок-блондинок, неверных жен, строптивых дочерей, легкомысленных машинисток, ленивых горничных, нерасторопных официанток, потаскух, жестоких обольстительниц, бессердечных соблазнительниц, сварливых половин, бестолковых недотеп, вечно опаздывающих возлюбленных, преданных бриджу бабусь, изысканных подруг жизни, злостных сплетниц, мучительниц-искусительниц, дам-романисток, остервенелых дебютанток, властных матерей, нерадивых матерей, современных матерей, незамужних матерей, притворных, фальшивых, несостоявшихся, одним словом, всех потенциальных матерей — и все эти женщины в костюме своей прародительницы Евы гуськом спускались перед ним по сходням, одни рыдая, другие развязно, а третьи с напускным видом истинных скромниц.

— Потрясающее зрелище, — заметил наш герой.

— Итак, дорогой сэр, — сказал Дьявол, — подходит ли вам эта должность?

— Не пожалею сил! — бодро воскликнул Джордж.

Договор скрепили рукопожатием, обговорили все частности, и в тот же день Джордж был утвержден первым вассалом всей дьявольской рати и полновластным наместником на планете, чье население составляли одни женщины да бесы.

Приходится признать, что от работы он получал прямо-таки чертовское удовольствие. Он завел обыкновение ежедневно покидать свой замок и, разгуливая в шапке-невидимке, упиваться заведомо несостоятельными попытками своих подданных справиться с бедами, на которые он их обрек. Иной раз он отключал самозагрязняющиеся тарелки, наводил на бесенят сон и прельщал женщин возможностью вырваться на дневной концерт. Однако при этом он устраивал длинную очередь за дешевыми билетами, насылал дождь и в конце концов объявлял, что концерт переносится.

В его распоряжении имелись тысячи других способов терзать их и мучить. Один из изощреннейших заключался в том, чтобы призвать какую-нибудь девушку из новеньких, что проходила по рапорту как кичливая красавица, и час-другой внушать ей, будто она его покорила, а затем, если удавалось, открыть ей глаза.

После дневных трудов он садился перекинуться в покер с высокопоставленными чинами, и всем была обеспечена хорошая карта, но ему — самая лучшая. Пили они, как и Богу не снилось: Дьявол наладил бесперебойное снабжение отборнейшими адскими деликатесами. Словечко "отменно" не сходило с уст нашего героя, и время летело.

В один прекрасный день к концу второго года службы наш набоб, только что завершивший утренний прием, освежался прогулкой по маленькой личной галерее, где любил отдыхать, когда ему доложили, что начальник порта испрашивает аудиенции. Попасть к нашему герою было проще простого: он не задирал нос перед подчиненными.

— Пусть старина топает прямо сюда, — распорядился он. — Да, и вот еще что! Прихвати-ка по дороге бутылочку и пару стаканов.

Наш Джордж до смерти любил поболтать со старыми служаками из флотских, от которых, случалось, узнавал о забавных мелких происшествиях на Эллис-Айленд [22] Ада или обрывки слухов про дела на далекой Земле — они порой доходили вместе с грузом Харона, как экзотические ящерицы и бабочки попадают на Ковент-Гарден [23] с партиями бананов.

Однако на сей раз вид у начальника порта был крайне озабоченный.

— Боюсь, сэр, — сообщил он, — что вынужден доложить вам о маленькой накладке.

— Не беда, кто из нас не ошибается, — заметив Джордж. — В чем дело?

— А вот в чем, сэр, — ответствовал старый морской волк. — С последней партией поступила одна девчоночка, и, похоже, они там ошиблись адресом.

— Ну, это дело поправимое, — воскликнул Джордж. — Чего уж проще. От нас ждут, чтобы все спорные вопросы мы теперь решали на месте. Она женщина — этим все сказано. Что за ней, кстати, в сопроводительной накладной?

— Много чего, сэр, но все по мелочи, на крупное и не наскребешь, — ответил честный старик. — У нее, сэр, ну никак вот не сходится. — И поджал губы.

— Не сходится? — поразился Джордж.

— То-то и оно, что никак, — уныло подтвердил подчиненный. — Эта самая девчоночка, она хоть и помершая, да не совсем.

Это сообщение прямо-таки, подкосило нашего героя.

— Вот те на! — произнес он. — Да тут не до шуток, дружище. — Куда уж, сэр, — ответил старый служака. — И я, хоть убейте, не знаю, как быть.

Дело выходило чреватым многими тонкостями юридического порядка. Джордж направил одному из ведущих казуистов Ада-Главного отчаянную телеграмму о помощи, но, на его несчастье, все крючкотворы оказались в это время по горло заняты в специальном комитете, где обсуждали ряд деликатных моментов, связанных с подготовкой торжественной встречи "отцов отечества" третьего рейха. Джорджу не оставалось ничего другого, как обратиться к прецеденту, прецедент же однозначно указывал, что смертному надлежит грешить так-то и так-то, скончаться при таких-то и таких обстоятельствах, быть где положено выписанным, а где положено — принятым под расписку. Все это было так же запутано, как разбирательство в Прецедентном суде по Статуту короля Эдуарда III, каковой Статут основан на прецедентах из Саксонского и Норманнского кодексов, двояко и по-разному восходящих к древнеримской трактовке греко-египетских уложений, на которые в доисторические времена повлияли обычаи и обряды, бытовавшие в бассейне Евфрата, если не Инда. В чем-то это весьма смахивало на заполнение анкеты по подоходному налогу. Джордж в отчаянии схватился за голову.

Положение усугублялось еще и тем, что Дьявол самолично и очень сурово предупредил его о недопустимости малейшего превышения полномочий.

— Тут у нас, — указал он, — считайте, та же подмандатная территория. Мы камень за камнем и с невероятной изобретательностью возвели систему, которая позволяет нам жить вполне сносно, но добиться этого удалось лишь хитрым маневром в чертовски опасной близости от берегов метафизики. Один-единственный шаг за жесткие рамки законности — и я вновь окажусь на своем раскаленном троне в той бездне, чьей бездонности мне останется только от всей души позавидовать. Ну а вы…

Посему у Джорджа имелись все основания проявлять осмотрительность. Он перерыл горы фолиантов и почесал в затылке; в конце концов он совсем запутался.

— Пришлите сюда эту юную даму, — распорядился он.

Когда ее доставили, выяснилось, что ей не больше семнадцати, и я бы гнусно погрешил против очевидности, если б стал утверждать, что красотой она уступала пери.

Джордж не был злым по натуре. Подобно многим из нас, он мог проявлять жестокосердие к безликой массе, но, имея дело с личностью, оказывался вовсе не так страшен, как его малевали. Молодые женщины, которых он призывал для наставления, если на что и могли посетовать, так в основном на его непостоянство.

Итак, девушку представили пред его очи, и даже доставившие ее прислужники от восторга так закатывали глаза, что белки их сияли ярче маяка в Эддистоуне. Все было при ней — и все самого отменного качества; она являла собой картинную галерею, антологию всемирной поэзии и наглядный укор всему, что когда-либо грезилось о любви: ее глаза сапфиров голубей, лоб ландыша белей, щек персики ей солнце позлатило, а губки-вишни — нету их вкусней, и перси — словно чаши чистых сливок с бутонами лилей; как башня беломраморная — шея, и тело — дивной прелести чертог, что ввысь стремится и за чей порог враг скромности переступить не смеет.

Звали ее Рози Диксон. В довершение ко всему она сильно выигрывала на общем фоне уже в силу того, что была жива. Будто на унылых мертвых путях подземки чудом распустился первоцвет и мерзкий, душный консервированный сирокко, что дует в ее пределах, вдруг повеял его ароматом. Не будет преувеличением сказать, что ее добродетели не уступали ее красоте. Правда, ее милое личико чуть припухло от слез.