– С тех пор как умерла Соня, тревога не покидает меня, – признался Джозеф. – Я и прежде ощущал ее, особенно когда замечал, как быстро растет Лиззи. Слепого ребенка можно баловать, опекать, держать на коленях, обнимать, пока он еще очень мал. Но что станет с ним, когда он повзрослеет? Сумею ли я найти Лиззи мужа, который будет добр к ней? Да, я могу дать ей щедрое приданое, но как позаботиться о ее душе? Как подарить ей хотя бы толику счастья? Что станет с ней в случае моей смерти?

Мисс Мартин положила ладонь на его руку, и он повернулся к ней – от сочувственного жеста ему вдруг стало легче. Умные серые глаза смотрели на него в упор, и он, не задумываясь, накрыл рукой ее пальцы.

– Разрешите мне познакомиться с Лиззи поближе, лорд Аттингсборо, – попросила она. – И заодно подумать о том, как устроить ее в школе. Можно мне снова с ней увидеться?

Вдруг Джозеф со стыдом понял, что у него увлажнились глаза. Он торопливо сморгнул слезы.

– Завтра? – уточнил он. – В это же время?

– Если не подведет погода, мы могли бы вывезти ее на прогулку, – предложила она, деликатным жестом высвобождая руку. – Или вы не хотите, чтобы вас видели с ней?

– Мы можем устроить пикник – например, в Ричмонд-парке или в садах Кью.

– Выбор за вами, – ответила мисс Мартин. – Кто-нибудь знает, что у вас есть дочь?

– Невилл, граф Килборн. Он знаком с Лиззи и даже иногда навешает ее в мое отсутствие – например, приезжал недавно, пока я был в Бате. Но с подобными осложнениями джентльмену полагается справляться без посторонней помощи. Внебрачных детей ни с кем не принято обсуждать.

– А мисс Хант знает?

– Господи, нет, конечно!

– И вы все-таки женитесь на ней?

– Это решение принято совсем недавно, – объяснил он. – Мой отец болен, убежден, что слаб сердцем, и, возможно, недалек от истины. Прежде чем вызвать меня в Бат, он приглашал к себе лорда Болдеретона, отца мисс Хант, и вдвоем они обсудили наш брак. Это разумно. И я, и мисс Хант одиноки и принадлежим к одному и тому же кругу. Мы знакомы уже несколько лет и все это время прекрасно ладили. Но до недавнего времени мне и в голову не приходило ухаживать за ней. Пока была жива Соня, я даже представить себе не мог, что буду за кем-то ухаживать. Я сторонник моногамии, даже если не женат, а всего лишь содержу любовницу. Увы, с годами мы отдалились друг от друга, хотя отчасти привязанность сохранилась. Если уж говорить начистоту, последние два-три года жизни Сони мы даже не… Впрочем, не важно.

Узнав, что Соня ему изменяет, он изумился. И хотя не смог расстаться с ней из-за Лиззи, больше он ни разу не был с ней близок.

Мисс Мартин оказалась догадливой.

– Стало быть, ваш целибат длится уже более двух лет?

Он невольно усмехнулся:

– Унизительное признание из уст джентльмена, верно?

– Отнюдь, – возразила она. – Мой целибат продолжается гораздо дольше, лорд Аттингсборо.

– Но не всю жизнь? – уточнил он, чувствуя себя как в странном, почти диком сновидении. Как его угораздило завести столь непристойную беседу не с кем-нибудь, а с мисс Клодией Мартин?

– Нет, – помолчав, негромко призналась она, – не всю.

Боже милостивый!

И конечно, у него сразу возник вопрос: кто это был? Ответ нашелся так же быстро. Неужели Маклит? Черт бы его побрал!

Если это правда, его следовало бы пытать, четвертовать и повесить.

По меньшей мере!

– Ох! – вдруг воскликнула она, устремив взгляд куда-то вперед и мгновенно превратившись в чопорную, но возмущенную учительницу. – Вы только посмотрите!

Широкими шагами выйдя из-за деревьев на лужайку, она напустилась на какого-то простолюдина весом раза в три больше ее – за то, что он избивал тощую пятнистую собаку, скулящую от ужаса и боли.

Растерявшись, Джозеф некоторое время наблюдал эту сцену издалека.

– Вы живодер и негодяй! – заявила мисс Мартин. Как ни странно, она не кричала, но ее голос разносился над всей лужайкой. – Прекратите немедленно!

– А то вы помешаете, что ли? – хмыкнул наглец, и несколько прохожих остановились, глядя на них.

Не успел Джозеф сделать шаг вперед, как неизвестный вскинул палку и вновь обрушил бы ее на жалко сгорбленную спину собаки, если бы мисс Мартин не задержала в воздухе это орудие пытки.

– Надеюсь, помешает ваша совесть, – объяснила она. – Добиться преданности животных можно только любовью и заботой. Они не созданы для того, чтобы их истязали и морили голодом грубые мужланы.

Над толпой зевак взлетел негромкий смех. Джозеф невольно усмехнулся.

– Эй, полегче, – рявкнул незнакомец, – придержите язык, не то пожалеете! Любите и кормите эту никчемную животину сами, коли так приспичило. А мне от нее никакого проку.

– А-а, значит, вы хотите добавить к списку своих грехов предательство? – отозвалась мисс Мартин.

Незнакомец смерил ее взглядом, ясно говорящим, что больше всего он жаждет отвесить обидчице оплеуху. Заметив это, Джозеф ускорил шаги. Но хозяин собаки вдруг ухмыльнулся, обнажив целый ряд гнилых зубов.

– А как же! – произнес он, вдруг наклонился, подхватил поскуливающую собаку под брюхо и сунул в руки мисс Мартин. – Прямо так и сделаю. Забирайте его себе, любите и кормите, мэм. Только не бросайте, не берите на душу грех предательства!

Он усмехнулся, довольный своим остроумием, и зашагал прочь из парка под гогот развязных юнцов и неодобрительный ропот остальных, более добросердечных зрителей.

– Ну вот, – подытожила мисс Мартин, поворачиваясь к Джозефу. Ее шляпа сбилась немного набок, придавая ей лихой вид, – я обзавелась собакой. И что же мне теперь с ней делать?

– Забрать домой, вымыть и накормить, – с улыбкой подсказал Джозеф. – Это бордер-колли, притом не лучший представитель своей породы. Жалкое создание.

От собаки ощутимо попахивало.

– У меня здесь нет дома, куда можно его забрать, – возразила она. Пес поднял голову, посмотрел на нее и снова заскулил. – И даже будь я сейчас в Бате, я не смогла бы поселить собаку в школе. Боже мой, ну разве он не прелесть?

Джозеф расхохотался. Назвать «прелестью» это несчастное существо могло прийти в голову только мисс Мартин.

– Если хотите, я возьму его к себе на конюшню, – предложил он, – и подыщу ему новых хозяев.

– В конюшню? – переспросила она. – Но он такой измученный! Чтобы понять это, достаточно взглянуть ему в глаза – это ясно даже тем, кто не видел, как жестоко обращался с ним прежний хозяин. Этой собаке нужны ласка и любовь. Я приведу ее к Сюзанне – надеюсь, Питер не выставит нас обоих за дверь.

И она засмеялась.

Да, подумал Джозеф, она способна пылать страстью или по крайней мере требовать справедливости для угнетенных.

Бок о бок они зашагали обратно к коляске, и Джозеф вдруг воспрянул духом. Мисс Мартин не из тех женщин, которые способны бросить замученную собаку или препоручить заботу о ней другому. Она наверняка поможет Лиззи, хотя, конечно, и не обязана заботиться о ней.

Забрав у мисс Мартин собаку и отдав ее изумленному лакею, Джозеф помог спутнице сесть в коляску. Потом он устроил собаку на коленях новой хозяйки, и она бережно обняла дрожащее животное обеими руками.

– Кажется, отчасти ваша мечта сбылась, мэм, – заметил Джозеф.

Мгновение она смотрела на него недоуменным взглядом, потом вспомнила разговор по дороге из Бата в Лондон и рассмеялась.

– Осталось только подыскать коттедж в деревне и посадить мальву, – кивнула она.

Ему понравилось, как она смеется, – этот смех вселял надежду и дарил радость.

– Ох и силен был этот мерзавец, – неожиданно сказала она, когда Джозеф сел рядом и взялся за вожжи. – След от его палки сойдет с ладони дня через два. Я так боялась вскрикнуть и тем самым доставить ему удовольствие!

– Черт! – выпалил Джозеф. – Так он вас ударил? Знал бы я – подбил бы ему оба глаза!

– О, ни в коем случае! – запротестовала она. – На насилие нельзя отвечать насилием. Этим мы только порождаем зло.

– Мисс Мартин, вы чудо! – Джозеф с усмешкой повернулся к ней.