Джейк вздрогнул, отпустил Роберта и быстро спустился в котлован. Увидав изуродованный безголовый труп, он присвистнул. Подошли Моран, Зинг и Рэнквист.

– Беру половину своих слов назад, Боб, – примирительно и с немалым облегчением сказал Митчелл. – Тот-Амона ты прикончил. А где же голова?

– Наверное, взрывом оторвало, – предположил рассудительный немец.

– Да вот она, – указал один из рабочих на выглядывающую из-под камня одноглазую башку.

Король пихнул сапогом труп колдуна. Блеснул изумрудный перстень на среднем пальце левой руки. Чуть поколебавшись, Джейк нагнулся за ним.

– Не трогал бы ты эту штуку, государь, ~ озабоченно сказал аквилонец.

Но было поздно. Джейк снял с пальца убитого змеиный перстень. И только он это сделал, обезглавленный труп претерпел удивительное преобразование. Чужая плоть Кардосо, удерживавшаяся чарами Кольца, отслоилась от скелета Тот-Амона и на глазах рассыпалась в прах.

Пришельцы обомлели, а аквилонец, помянув Митру, прибавил;

– Вот, государь, видишь, нечестивые чары поддерживали жизнь этого колдуна. На самом деле он давно уже был мертвецом. Не брал бы ты этот перстень, государь. Чую, злая магия заключена в нем! Ни к чему королю светлой Аквилонии амулет черного колдуна!

– Я согласен с ним, – сказал Зинг. Рэнквист и Моран промолчали.

Джейк, оправившись от изумления, повертел в руках змеиный перстень.

– В этом кольце заключена сила, – наконец проговорил он. – Оно поддерживало подобие жизни в чародее из Стигии. Кто знает, может, эта сила еще пригодится мне? Никогда не нужно отвергать то, что дарует Судьба, – назидательно промолвил король и надел Кольцо Сета на свой перст; оно пришлось ему как раз впору.

Аквилонец снова помянул Митру; ничего опасного, впрочем, более не происходило. Джейк ухмыльнулся:

– Ну, видите?

Желая закрыть эту неприятную тему, Альфред Зинг произнес:

– Осталось только найти труп Конана.

– А его может и не быть, – поспешил заметить Рэнквист. ~ Я палил по варвару особенно сильно, памятуя о том, какой он живучий.

– Ваша милость истинно говорит, – неожиданно поддержал его аквилонский рабочий. – Иные трупы совсем невозможно признать. Изуродованы так, что не поймешь, где мужчина, а где женщина.

– Я полагаю, здоровенного варвара от младенца все же отличить можно, – осклабился король. – Ищите!

– Да мы нашли тут одного, Ваше Величество. Большой такой…

Сердце англичанина опять бешено забилось. Ожидая увидеть труп Конана, он проследовал за остальными. Невольный вздох облегчения вырвался из его груди, когда он увидел тело – Конан не мог так быстро из белого превратиться в негра!

– Что ты врешь?! – рявкнул Джейк. – Это не Конан! У меня со зрением все в порядке!

– А я бы на твоем месте вспомнил про того колдуна, государь, – смело сказал аквилонец. – если Тот-Амон мог прицепить себе чужую плоть, так неужели не мог он перекрасить варвара в черный цвет?

– А ведь верно! – воскликнул Лопес Моран. – Чтоб никто Конана не признал. Согласись, Митч, разве ты стал бы гоняться за черномазым?

Душа Рэнквиста ликовала. Мысленно он пообещал при случае наградить смекалистого аквилонского рабочего. А еще лучше было то, что идея исходила не от него, не от Рэнквиста. Джейк недоверчиво пробурчал что-то и опустился на колени у трупа негра.

– Эх, жаль, рыло разбито! – посетовал он. – Дьявол его разберет, Конан это или не Конан. Совсем запуталось все…

Лопес рассмеялся и хлопнул друга по плечу.

– Да Конан это, Конан! Не будь занудой, кэп. Сам посуди: с какой такой стати Тот-Амону понадобилось переться на другой конец города и прятаться в подвале этого дома. Ясно, затем, чтобы повстречать здесь Конана!

– Я думаю, так оно и было, – кивнул Альфред Зинг.

Король поднялся.

– Ну ладно, – сказал Джейк и продолжал размышлять вслух: – Положим, это Конан. Значит, оба они мертвы. Прекрасно! Сделаем так. Объявим народу правду. Что бывший король снюхался с черной магией и призвал на подмогу колдуна-змеепоклонника из Стигии. И что доблестный воин-пришелец покарал злодеев. А там уж пусть жрецы Митры подведут под это дело божественное обоснование.

Роберт Рэнквист, не на шутку испугавшись последствий, решительно заявил:

– Э, нет, кэп, чужая слава мне ни к чему. Ты разработал план, ты отдал приказ – короче, ты покарал злодеев. А я что? Только глядел на приборы и нажал на кнопку, когда ты сказал.

Еще не хватало, чтобы поклонники Конана вздумали мстить мне за него, подумал Роберт. Пусть уж лучше мстят Джейку. И снова, на его счастье, в разговор влез тот самый аквилонский рабочий. Поклонившись королю, он почтительно произнес:

– Знаешь, государь, у нас в Аквилонии принято, что, если вассал дарит свою победу королю, тот должен ее принять. Ибо каждый вассал – подданный короля и без милости и воли короля не смог бы достичь победы.

Джейк пожал плечами.

– Боб не мой вассал. Он воин моего отряда.

– Мы все твои слуги и вассалы, государь, – возразил аквилонец. – Пусть простят твои воины мою дерзость, но каждый – вассал и слуга короля. Так было и так будет всегда.

– Он прав, Митч, – сказал Лопес. – Не стоит играть в демократию в стране дикарей. Ты здесь король, а мы твои вассалы. Хорошо еще, что не рабы.

Заметив согласие на лицах Роберта и Альфреда, Джейк усмехнулся:

– Убедили. Так и быть, я победил варвара и колдуна.

В конце концов, подумал Джейк, если я присвоил себе победу Эми над карликом Тезиасом, Великой Душой, почему бы мне не присвоить себе и победу Боба над Конаном и Тот-Амоном? Тем более что этот хитрозадый бритт сам дарит ее своему королю! Наглости у него поубавилось: как видно, уразумел, что Аквилония – это ему не Англия.

После бегства из дома Фабриция Конан и его друзья вернулись в тайный храм Асуры и собрались в уже знакомом чертоге, где, неведомый им, спрятался за светильником «жучок» Боба Рэнквиста…

– …У-у-уф! – устало выдохнул толстяк Публио, опускаясь на скамью. – Насилу удрали!

– Воистину Пресветлый Митра сохранил нас, – согласился генерал Паллантид.

– Не Митра, а этот пришелец в маске, – поправил его Конан. – Приходится признать, что он спас нам жизнь. Хотел бы я знать, зачем?

– А еще интереснее узнать, как он проведал про наше убежище, – заметил генерал Просперо.

– Одно из двух: колдовство или предательство. И скорее предательство, чем колдовство.

– Надеюсь, государь, ты не думаешь, что кто-то из нас ведет двойную игру?! – насупился Публио.

– В присутствующих здесь я уверен, как в самом себе, – ответил Конан.

– Тогда, может быть, Фабриций? – предположила Зенобия.

После некоторого молчания Конан сказал:

– Боюсь, мы этого уже не узнаем. Ясно одно: мы разбиты. Джейк выиграл. Если меня предал старый Фабриций, тогда уж я не знаю, кому еще можно доверять!

– Не ожидал услышать от тебя таких слов, государь, – с упреком молвил Просперо.

– Вы спорите не о том! – неожиданно вскричал Хадрат, и вес поразились силе и какой-то мрачной торжественности его голоса. – Вы спорите о суетном, в то время как судьбы Мира висят на волоске! Вспомните, что сказал Тот-Амон!

Конан поморщился, как бывало не раз, когда он сталкивался с выходящим за грань понимания.

– Еще нужно доказать, что это был Тот-Амон. Ты прекрасно знаешь, жрец, как выглядит Тот-Амон. Между ним и тем зингарцем общего не больше, чем между мной и пиктом.

– Пусть внешность не обманывает тебя. Истинный маг в силах изменить внешность, если захочет, – уверенно сказал Хадрат. – Это был Тот-Амон. И он правду тебе сказал. Ужас отныне царствует на юге… Тхутмертари захватила власть в Стигии и готовится утопить в крови весь Мир…

Зачарованные страшными словами, все глядели на асурита. Конан крепко стукнул кулаком по столу.

– Постой, жрец! А ты-то откуда знаешь? Хадрат тяжело вздохнул и с болью в голосе произнес:

– Знаю. Я жрец, как ты верно заметил. Посвященный жрец Асуры, бога древнего и мудрого. Чувства мои не такие, как у не обученного премудростям Асуры человека. Вот уже несколько дней я ощущаю эманации ужаса в магическом эфире, и с юга идут они…