Дальше Селин поехал по Портовому шоссе. Потом — через Санта-Монику. Потом — через Сан-Диего. На юг.

Потом Селин свернул с шоссе, и я свернул за ним. Местность казалась знакомой. Я ехал примерно на полквартала сзади. И надеялся, что он не особенно поглядывает в зеркальце.

Потом я увидел, что он притормаживает и останавливается. Я подъехал к бордюру, остановился и стал наблюдать.

Он вылез из машины, прошел несколько домов, потом, оглядываясь через плечо, пересек улицу. Остановился, снова оглянулся и двинулся по дорожке. Поднялся на крыльцо, оглянулся и постучал. Дом был большой и показался мне знакомым.

Дверь открылась. Селин вошел. Я тронулся с места и медленно проехал мимо. Это был дом Джека Басса. Интересное кино. Было только 2.30 дня. Красный «мерседес» Синди стоял перед домом.

Я объехал вокруг квартала и остановился на прежнем месте. Сейчас я убью двух зайцев. Я раскрою Селина и прищучу Синди.

Я их не торопил. Дал им десять минут. Когда я учился в средней школе, одна учительница спросила нас: «Кем вы хотите стать, когда вырастете?» Почти все мальчики сказали, что хотят быть пожарными. Это глупо, можно обгореть. Несколько ребят сказали, что хотят быть врачами или адвокатами, но ни один не сказал: «Я хочу быть сыщиком». И вот я сыщик. Да, а когда очередь дошла до меня, я ответил: «Не знаю…»

Прошло десять минут. Я схватил мою мини-видеокамеру, распахнул дверцу машины и направился к дому. Меня пробирала легкая дрожь. Я глубоко вздохнул и подошел к двери. С замком сложностей не было. Через 45 секунд я уже был внутри. Я прошел по передней, потом услышит голоса. Подкрался к двери. Они сидели за ней. Я слышит их голоса. Они говорили тихо. Я прижался к двери, прислушался. Услышал Селина.

— Тебе нужно это… ты сама знаешь…

— Я… — Это говорила Синди. — Я не уверена… А что, если Джек узнает?

— Он не узнает…

— Джек бешеный…

— Он не узнает. Это для твоего же блага…

Синди засмеялась.

— Для моего блага?.. А тебе ничего не перепадет, да?

— Конечно… Ну-ка, ну-ка, возьмите его в руки… Начинается отсюда…

Я выждал несколько секунд, пинком распахнул дверь и ворвался в комнату с видеокамерой. Уже включенной и наведенной на резкость.

Они сидели за кофейным столиком, и Синди как будто подписывав какие-то бумаги. Она подняла голову и закричала.

— Тьфу ты, — сказал я.

Я опустил камеру.

— Что еще за чертовщина? — спросил Селин. — Ты знаешь этого типа?

— Первый раз вижу!

— А я знаю, — сказал Селин. — Околачивается в книжном магазине и задает дурацкие вопросы.

— Я вызову полицию! — сказала Синди.

— Стойте, — сказал я, — я все объясню.

— И поскладнее, — сказала Синди.

— Поскладнее, — сказал Селин.

Я ничего не мог продумать. Только стоял.

— Я вызову полицию, — сказала Синди, — немедленно!

— Стойте. — сказал я. — Меня нанял ваш муж, Джек Басс. Я детектив.

— Нанял? Зачем?

— Чтобы вас накрыть.

— Меня накрыть?

— Да.

— Я оформлял этой даме страховку, — сказал Селин, — а вы врываетесь с камерой.

— Извините, произошла ошибка. Пожалуйста, позвольте мне ее исправить.

— Как вы ее исправите, черт возьми? — спросил Селин.

— Я пока не знаю. Мне ужасно жаль. Я что-нибудь придумаю чтобы поправить дело. Честное слово.

— Это какой-то выродок, — сказала Синди, — психически боль ной.

— Я извиняюсь, но мне надо идти. Я свяжусь с вами и обо всем условлюсь.

— Мы сдадим вас полиции! — заявила Синди.

— Я должен идти, — сказал я.

— Ну нет, — сказала Синди, — никуда вы не пойдете! Я повернулся к двери, а она нажала звонок. Передо мной появилась приличная копия Кинг-Конга. Он был чудовищен. Он медленно двигался ко мне.

— Эй, малыш, — сказал я ему, — ты любишь конфетки?

— Сморчок, — сказал он, — ты моя конфетка!

— А игрушки? Ты какие игрушки любишь?

Кинг-Конг игнорировал мой вопрос. Он повернулся к Синди.

— Мне убить его?

— Нет, Брюстер, но отделай его так, чтобы он некоторое время поменьше двигался.

— Сейчас.

Он двинулся ко мне.

— Брюстер, — сказал я, — ты за кого голосовал на президентских выборах?

— А?

Он встал, задумался. Я взял видеокамеру и швырнул ему прямо в игровую площадку. Она попала в цель. Он согнулся, схватился за причинное место. Я подбежал, подобрал камеру и треснул его по затылку. Раздался звон стекла. Кинг-Конг рухнул. Он упал лицом на кушетку и вырубился. Половина его тела лежала на кушетке, а другая где-то еще. Я подобрал с полу бывшую камеру. Я поглядел на Синди.

— Я все равно возьму тебя за жопу.

— Он сумасшедший! — сказала Синди.

— По-моему, вы правы, — сказал Селин. Я круто повернулся и вышел вон. Еще один потерянный день.

15

На другой день я сидел в кабинете. Казалось, все дела зашли в тупик. Ночь я провел ужасно: все время пил, чтобы уснуть. Но стены в моей квартире тонкие. Было слышно, чем занимались соседи…

— Детка, эта гусиная шейка начинена липким белым кремом, и, если его не выпустить наружу, меня хватит удар или что-нибудь такое!

— Это твоя проблема, малыш.

— Но мы женаты!

— Ты чересчур уродлив.

— А? Что? Ты никогда мне не говорила.

— Я только что решила.

— Крем ударяет мне в голову! Мне надо что-то делать!

— Только без меня, садун!

— Ах так? Ладно. Где кошка?

— Кошка? Нет, негодяй, только не Цыганочку?

— Где эта чертова кошка? Я видел ее минуту назад!

— Не смей! Не смей! Мою Цыганочку!

Водка не принесла мне сна. Я только сидел и лакал. Без толку. Так вот, как я уже сказал, на следующее утро я сидел у себя в кабинете. Я ощущал себя совершенно никчемным. Я никчемный. Вокруг миллиарды женщин, и ни одна не постучит в мою дверь. Почему? Я неудачник. Я детектив, ничего не способный решить. Я понаблюдал за мухой, ползшей по моему столу, и приготовился отправить ее к праотцам. И вдруг меня осенило! Я вскочил.

Селин продавал Синди страховку! Они застраховали жизнь Джека Басса! Теперь они его уберут — и так, чтобы это выглядело естественно! Вот они что затеяли! Я держал их за яйца. То есть за яйца я держал Селина, а Синди… ну, ее я возьму за жопу. Джеку Бассу грозит опасность. А Леди Смерти нужен Селин. И Красный Воробей до сих пор не найден. Но я чувствовал, что продвигаюсь. К чему-то большому. Я вынул руку из кармана и взял телефонную трубку. Потом положил ее. Кому это к чертям я собрался звонить? Я же знал, который час. А Джек Басс влип крепко. Надо было подумать. Я попробовал. Муха все еще ползала по столу. Я скатал «Программу бегов», хлопнул по ней, промахнулся. Неудачный день. И неделя. И месяц. И год. И жизнь. Будь она проклята.

Я откинулся в кресле. Рождаешься, чтобы умереть. Рождаешься, чтобы жить, как загнанный бурундук. Где хористки? Почему такое чувство, будто я присутствую на собственных похоронах? Дверь распахнулась. На пороге стоял Селин.

— Ты, — сказал я. — Я знал, что ты придешь.

— Знакомая песня, — сказал он.

— Ты никогда не стучишься?

— Смотря когда, — сказал Селин. — Не возражаешь, если сяду?

— Давай, только к делу.

Он залез в мою сигарную коробку, вынул сигару, снял наклейку, откусил кончик, взял зажигалку, закурил, выдул роскошный султан дыма.

— Знаешь, эти штуки продают, — сказал я.

— А что не продают?

— Воздух. Но скоро будут. Так чего тебе надо?

— Понимаешь, друг мой…

— Не тяни резину.

— Ну ладно, ладно… Значит так… Селин положил ноги на мой стол.

— Красивые на тебе туфли, — сказал я. — Во Франции покупал?

— Франция, шманция, какая разница? Он снова выдул дым.

— Ты тут зачем? — спросил я.

— Хороший вопрос, — сказал Селин. — Он гремит из века в век.

— Гремит?

— Да не придирайся ты к словам. Ведешь себя как человек с несчастным детством. Я зевнул.

— Так значит так, — сказал он. — Ты сидишь в глубокой жопе по крайней мере по двум пунктам. Взлом и проникновение. Нападение и избиение.