— Какую дозу, сынок?

— Сотую грана. — И гораздо позже: — Теперь кислород, но будем продолжать искусственное дыхание.

Едва слышимое шипение кислородного баллона тем не менее звучало в голове у Сая, точно кузнечные мехи. Откинувшись назад и закрыв глаза, он пытался определить местоположение студии на верху Гранд-Сентрал.

Высокие окна, должно быть, размещались на задней стороне изгиба плоской крыши и были обращены через Сорок вторую улицу к Четвертой авеню. Если пройти по ней, скажем, до Двенадцатой улицы, можно попасть в букинистические магазины, которые так любили Мэннинг и сам Сай.

Владельцы этих магазинов, как и в книжных лавках на Черинг-Кросс-роуд, не беспокоили вас и не задавали вопросы. Вы просматривали пыльные книги, внезапно натыкаясь на нужные вам название, фрагмент или строку стихотворения…

Любовь подобна ангелу и птице…[32]

Нет, черт побери, это снова Браунинг! Сай бросил взгляд на Кристал, которая казалась такой печальной и одинокой, что ему стало стыдно. Подойдя, он поднял девушку, опустился на стул и усадил ее к себе на колени.

Кристал обняла его за шею и положила голову ему на плечо. Они молча сидели, покуда Джин спала, а Боб мерил шагами комнату с картиной под мышкой.

Один раз он остановился и загадочно произнес:

— Было половина восьмого, не так ли, когда вы и Г. М. отправились на поле?

Сай рассеянно согласился.

Кислород продолжал шипеть. Лампы казались все более яркими, а лица — более четкими. За окнами, вероятно, начало светать. Сай слышал, как часы тикают в его кармане.

Внезапно шипение прекратилось.

После перешептывания, казавшегося бесконечным, Г. М. вышел из-за серой занавеси. Душевное состояние великого человека проиллюстрировало то, что он поискал шляпу, надел ее и направился к двери, а потом повернулся, словно что-то вспомнив.

— Все в порядке, сынок, — обратился он к Саю. — Она будет жить.

Руки, спина и плечи Сая онемели от долгого удерживания на коленях Кристал. Девушка медленно встала. Боб застыл, разинув рот. Потом за бархатной перегородкой пронзительно зазвонил телефон.

— Заткнитесь! — рявкнул Г. М., обращаясь неизвестно к кому. — Я не собираюсь подходить…

Но доктор Джейкобс, очевидно, уже снял трубку. Вскоре он шагнул в студию.

— Это вас, сэр Генри, — сообщил он. — Кажется, окружной прокурор. Звонит из Мараларча.

— Байлс? И что этой рептилии от меня нужно?

Смуглолицый врач, только что справившийся с почти безнадежным случаем отравления аконитом, еще пребывал в напряжении.

— Насколько я мог понять, он хочет отправить вас в тюрьму. Думаю, вам лучше поговорить с ним.

Доктор Джейкобс вытер лоб носовым платком. Сай достал из кармана часы, с удивлением обнаружив, что сейчас только пять минут четвертого. Г. М. медленно, как крадущийся к жертве тигр, двинулся к занавеси и телефону.

— Слушайте! — раздался в трубке громкий голос окружного прокурора.

— Нет, это вы слушайте! — рявкнул Г. М. Потом он махнул рукой. — Ладно, Гил, здесь произошла скверная история, и я сейчас не в настроении для перебранки. Когда мы услышали, что Мэннинг мертв…

Последовала долгая пауза, наводящая на мысль о перерыве связи.

— Мэннинг? — с удивлением и подозрением переспросил Байлс. — О чем вы говорите? Мэннинг и не думал умирать!

На сей раз пауза была со стороны Г. М.

— Мэннинг не умер? — завопил он.

Из студии донесся стук упавшей картины. Кто-то вскрикнул — вероятно, Кристал.

— Когда мы прибыли сюда, — сказал Байлс, — горничная передала нам слова доктора Уилларда. Мэннинг вне опасности. Конечно, состояние у него скверное — жар и прочее, — но через месяц он будет в полном порядке. Если кто-то беспокоится…

Взгляд Г. М. медленно устремился к фигуре на кровати, теперь укрытой одеялом до подбородка.

Следует признать, что старый грешник был тронут. Протянув руку — Г. М. скорее бы умер, чем позволил бы кому-нибудь это видеть, — он похлопал по плечу лежащую без сознания женщину.

— Это хорошая новость, — произнес он в трубку. — Чертовски хорошая.

Прикрыв рукой микрофон, Г. М. крикнул находящимся за занавесью, давая им понять, что никогда не верил трагическому известию:

— Разве я не говорил вам, что этот болван Стаффи всегда путал сообщения?

— Что вы делаете там в три часа ночи? — холодно осведомился Байлс.

— А что вы делаете там в это же время?

— Я приехал сюда ради удовольствия поднять вас с постели. Не смог противостоять искушению сообщить вам, сколько времени я продержу вас в тюрьме.

Г. М. прикрыл один глаз.

— Так вы думаете, что можете запихнуть меня в каталажку?

— В настоящее время, — ответил Байлс, — я холю и лелею свой гнев, дабы он не остыл. А когда получу ордер…

Г. М. медленно опустил трубку вниз, словно склоняясь над поверженным врагом и держа его одной рукой за горло. При этом шляпа его свалилась, несколько смазав гладиаторский жест.

— Предупреждаю вас, Гил! Если вы…

— Насколько я понимаю, — продолжал голос неумолимо, — сейчас вы находитесь в квартире подлинной Айрин Стэнли. Немедленно приезжайте в Мараларч, братишка, и увидите, что я с вами сделаю!

— Погодите! Произошло что-то еще?

— Что-то еще! — простонал Байлс. — Жду вас в Мараларче! — И он бросил трубку.

Было еще совсем темно, когда большой желтый автомобиль выехал из Нью-Йорка с Джин на заднем сиденье, спящей, но теперь видящей счастливые сны. Сай сидел за рулем, а Кристал поместилась между ним и Г. М. Боб остался с матерью.

Они остановились, только чтобы купить пачку первых утренних газет, которую бросили на заднее сиденье. На Вестсайдском шоссе горели фонари, а река едва дышала запахом утра.

За всю поездку было сказано едва ли десять слов. Но радостное ощущение того, что Мэннинг и его жена снова пребывают в этом мире, наполняло салон.

Лицо сэра Генри Мерривейла выражало злорадное предвкушение какого-то события. Похожее выражение, только лишенное злорадства, застыло и на лице Сая, чьи мысли, казалось, витали далеко. Кристал спала, положив голову Саю на плечо.

Когда они свернули с Денфорд-авеню на Элм-роуд в Мараларче, небо стало призрачно серым, а деревья приобрели четкие очертания. В воздухе чувствовалась сырость летней росы. Проехав мимо фасада длинного белого дома, машина повернула на подъездную аллею.

Ряд окон слева и справа от парадной двери был освещен. Г. М. посмотрел в сторону библиотеки.

— Он там, сынок.

— Вероятно, с наручниками, — кивнул Сай.

В продолговатой библиотеке с окнами в передней и задней стене их ждал окружной прокурор Гилберт Байлс.

Он не обнаруживал никаких признаков усталости. Куполообразный частично облысевший череп, наблюдательные темные глаза, насмешливая улыбка, лицо, сужающееся к подбородку, — все это придавало ему вид терпеливого Мефистофеля.

— Джин спит на ходу, — сказала Кристал, стоя в дверях. — Можно я уложу ее в постель, а потом приготовлю кофе?

— Отличная идея, мисс Мэннинг, — отозвался Байлс с вежливым поклоном.

Окружной прокурор стоял у стены, уставленной старыми книгами. Прямо за его локтем Сай увидел пустой промежуток там, где ранее находилась «История испанской инквизиции» Ли.

Байлс держал книгу в руке, лениво перелистывая страницы.

— Я искал несколько подходящих методов допроса, — объяснил он с печальным вздохом. — Но боюсь, они были бы незаконны.

Это поведение, особенно учитывая тонкие голубоватые вены, вздувшиеся на висках Байлса, не обманывало никого. В любой момент он мог испустить яростный вопль и забегать по комнате.

— Что касается вас, сэр Генри…

— Привет, Гил, — поздоровался Г. М. с удивительной мягкостью.

— Садитесь!

Покуда Сай Нортон помещал газеты на свободном стуле, Г. М. сел, закинул ноги на стол и зажег вонючую сигару.

— Начнем, — продолжал Байлс, взмахнув «Испанской инквизицией», — с вашего поведения в подземке в понедельник.