Так что, имея на руках целый ряд событий, я предлагаю шаг за шагом искать ответ на них. Как сообщил сэр Герберт, это дело было поручено мне в субботу, так что до понедельника я не занимался ни детальным расследованием, ни допросами. Но я тщательно перечел все доступные мне рапорты и донесения и провел двухчасовое совещание с Каррузерсом, в ходе которого меня поразили некоторые бросающиеся в глаза факты. Пока не буду говорить, к каким я пришел выводам; скажу лишь, что они касались обуви мертвеца и его пенсне. И все же меня заинтересовало это дело, исключительно заинтересовало, и мне очень хотелось обсудить его с доктором Феллом, которому стоило бы быть рядом, а не блаженствовать под небом Южной Франции. В субботу во второй половине дня сэр Герберт послал за мной. Он только что вернулся из музея Уэйда, выслушав там то, что сейчас рассказал вам. Он вручил мне список пунктов, вызывавших сомнения. Неоценимый Попкинс (порой он ведет себя как чопорный идиот, но в здравомыслии ему не откажешь) успел его составить. С самого начала в нем прослеживалась откровенная поддержка первого предположения в рапорте Каррузерса.

Не случайно мое второе имя звучит как Коушн,[16] и пока я предпочел промолчать. Вместо этого я попытался установить контакт с самыми разными людьми, имеющими отношение к этой истории. Несмотря на хвастливое заявление Джеффри Уэйда, что он всех притащит за шиворот, публика эта разбрелась кто куда. Мириам Уэйд была в доме своего старика в Гайд-парке, приходя в себя от нервного потрясения; во всяком случае, два навещавших ее врача сказали, что она нуждается в покое, как минимум, на двадцать четыре часа. Они же сообщили, что Гарриет Кирктон чувствует себя несколько лучше. Молодой Бакстер, смертельно пьяный, пребывал в своей квартире на Дюк-стрит. Остальные, похоже, воспринимали ситуацию с большим легкомыслием — но все же по-разному. Когда я позвонил домой старику, к телефону подошел Джерри Уэйд, который и сообщил мне последние новости.

Так, состоялась еще одна стычка (которая, верьте или нет, закончилась мирным исходом) между Батлером и Маннерингом. Вы помните рассказ Каррузерса о том, как предыдущей ночью Маннеринг одним ударом в челюсть отправил Батлера в нокаут? Ранним субботним утром Батлер ждал в холле дома Маннеринга, когда тот спустится. Как только Маннеринг вышел из лифта, Батлер подошел к нему и сказал: «Доброе утро. Вам кто-нибудь объяснял, что нельзя бить человека, который держит руки в карманах?» Маннеринг бегло глянул на него и ответил: «Разве сейчас вы тоже держите руки в карманах?» — после чего без всяких церемоний снова врезал ему. Но на этот раз Батлер был готов к нападению и встретил Маннеринга прямым ударом по зубам. Между ними завязалась драка, они катались по полу в холле, вызвав большой интерес у портье, который предпочел наблюдать со стороны. Но когда этот скандал стал привлекать чрезмерное внимание, и портье все же пришлось вмешаться, дуэлянты решили, что получили по заслугам. Батлер посмотрел на Маннеринга, потом на себя и рассмеялся; через минуту и Маннеринг расплылся в улыбке и сказал: «Поднимемся наверх и выпьем». — «Отлично», — согласился Батлер. Похоже, наверху они уладили недоразумение и решили, что ничего страшного не произошло, хотя я считал, что чувства юмора у Маннеринга не больше, чем у этого чемодана.

Этот инцидент мог что-то скрывать в себе или ровным счетом ничего, но я отложил его в сторону, когда решил, что в воскресенье буду заниматься не столько конкретными делами, сколько тщательным обдумыванием всех показаний. Так что весь воскресный день я провел дома — заперевшись в кабинете, курил трубку и рассматривал факты со всех возможных точек зрения. Особое внимание я уделил перечню Попкинса, которому наконец решил отдать должное. Он содержал много действительно ценных предположений, ведущих к истине, и я хотел бы обратить на них ваше внимание — вместе с моими примечаниями.

«I.

1. Что относительно следов угольной пыли сразу же за входной дверью музея, чьи размазанные отпечатки Каррузерс нашел на полу?

Примечание. Поскольку слой угольной пыли был найден на подошвах обуви убитого мужчины, по всей видимости, он же и наследил. Где он был перед тем, как войти в музей, на белом мраморе которого оставил следы?

Ответ. Он был в подвале и в хранилище для угля. Войдя в музей примерно в 9:50, он спрятался, и в промежуток времени между 10:00 и 10:10, когда Пруэн не наблюдал за дверью в подвал, Пендерел спустился туда. В 10:15 остальная группа разделилась — Батлер и Холмс поднялись наверх, Бакстер прошел в «Галерею Базаров», а две женщины направились в кабинет куратора с Джерри Уэйдом.

В 10:18 или несколько позже (время дается приблизительно) женщины вышли из кураторской, столкнувшись с Батлером, который спустился вниз в поисках гвоздей. Хотя Пруэн, который точно знал, где лежат гвозди, предложил сбегать и принести их, Мириам Уэйд настояла, что она сама пройдет в подвал. Что она и сделала, а Гарриет Кирктон поднялась наверх с Батлером.

Мириам Уэйд покинула подвал в 10:25 или чуть позже; Батлер как раз спустился по мраморной лестнице выяснять, что ее задержало. Мириам Уэйд походила у лестницы несколько минут и зашла в «Персидскую галерею»; затем она второй раз направилась в подвал, но оставалась там очень недолго. Наверх она поднялась в 10:35, когда в музее появился доктор Иллингуорд. После чего она прошла наверх, где присоединилась к Холмсу, Батлеру и Гарриет.

Все это время Пендерел продолжал оставаться в погребе. Должно быть, незадолго до 10:45 он прошел в хранилище для угля, через люк вылез на улицу и предстал у дверей музея, словно никогда раньше тут не был.

Это дает нам раскладку времени — вместе с ответом. Тем не менее придерживайся я метода Попкинса, то должен был бы добавить комментарий. Он был бы очень простым. А именно: почему? Почему Пендерел выбрался через угольный люк и снова вернулся в музей? Если хотите, можете сами ответить. Он поступил так потому, что Мириам убедила его сделать вид, будто они никогда не были знакомы; что их вместе не должны увидеть в подвале, что он должен тайно покинуть музей и явиться в него, словно в первый раз. Пока я не могу опровергнуть данный тезис».

Пункт второй из перечня — о проблеме записки, начинающейся словами «Дорогой Г. Здесь должен быть труп…» и так далее, — получил исчерпывающее объяснение и в данный момент может быть отложен в сторону. Мы же продолжаем.

3. Что относительно куска угля, который, как обнаружил Каррузерс, без всякой видимой причины был брошен в стенку «Галереи Базаров»?

Примечание. Ни доктор Иллингуорд, ни кто-либо другой об этом не упоминал, и, похоже, угольное пятно не имеет отношения к данной истории. Задать этот вопрос необходимо Пруэну, перед глазами которого был весь зал, и Бакстеру, который находился в «Галерее Базаров» в 10:35 (примерно), когда доктор Иллингуорд явился в музей.

Ответ. Этот факт был упомянут Пруэном, и он по-прежнему не согласуется со всей историей. По раскладке времени бросок куском угля состоялся после появления доктора Иллингуорда. Пруэн говорит, что слышал треск «спустя три или пять минут» после визита Иллингуорда; давайте несколько округлим и скажем, что треск раздался в 10:40.

Пруэн слышал, что этот звук донесся из «Галереи Базаров». Но хотя дверь в эту галерею все время была у него перед глазами, он не видел, чтобы туда кто-то входил — кроме Бакстера, который находился в ней с 10:15.

Пруэн немедленно пошел туда разобраться, что случилось, но в галерее никого не обнаружил. Осмотревшись, он услышал за своей спиной в зале шаги, которые описал как «быстрые и стремительные». Затем он увидел следы раздробленного куска угля. Пока он рассматривал их, из-за витрин или навесов в галерее появился Бакстер. Он утверждает, что находился в соседнем помещении «Восьмого Рая» и ровно ничего не знает ни о каком угле. Затем Бакстер расстается с Пруэном, пересекает зал и заходит в «Персидскую галерею».