Не утаивая мельчайших подробностей и не смягчая обстоятельств, я подробно поведала ему всю историю с Раскладом Судьбы и эльфийским пророчеством.

– И ты всерьез намерена полюбить урода? – Его теплое дыхание запуталось в моих волосах. – Например, такого как я?

– Ты не урод! – Я трепетно прикоснулась к гладкой коже его щеки. – Ты красив как бог! И к тому же ты пытаешься стать добрым…

– Я пытаюсь не быть с тобой злым, – недовольно перебил эмпир. – Улавливаешь разницу?

– Эта разница и отделяет урода от хорошего человека! – поощрительно шепнула я.

Зорган печально рассмеялся, губами лаская мои пальцы:

– Солнце мое, я самый настоящий урод, только не физический, а моральный!

– Не верю. Я думаю, что в душе ты очень ранимый и беззащитный.

– В душе-то мы все беззащитные, – согласился Зорган, – да только кто это видит?

Наш полуночный разговор принимал весьма странный оборот.

– Ты нам нужен, – напомнила я, пытаясь отвлечься от сладостных мыслей о его губах и теле, таких близких и доступных. – Ты пойдешь с нами на Ледницу? Ты заключишь с нами перемирие?

Эмпир немного отстранился и посмотрел на меня испытующе:

– Пойду! – подозрительно легко согласился он. – В этом наши цели совпадают. Меня тоже отправили в Храм Смерти, причем, – тут он язвительно подмигнул, – не без твоей вины, радость моя. Поэтому, пока мы нужны друг другу и идем одной тропой, я обещаю не вредить тебе и твоим друзьям…

– А потом?

– Желание женщины закон до тех пор, пока желание мужчины – женщина! – продолжал язвить мой обаятельный мерзавец.

– Зорган! – укорила его я. – Не играй со мной в кошки-мышки. Я не прощу обмана…

Он покаянно вздохнул и с надрывом выкрикнул:

– Хорошо! Мне нечего стыдиться. Поначалу я мечтал, что заполучу тебя любым способом – с помощью оружия или обмана. Заточу в клетку своей страсти и заставлю полюбить меня бездумно и безоглядно. Неважно как – побоями, чарами или лестью. Но потом я постепенно осознал – мне мало твоего тела, мне нужна твоя душа, а душа не признает насилия! О, если бы ты знала, как долго демоны моего рассудка боролись со светом любви! И я пока не уверен, что победил именно свет… Но я готов пойти навстречу той судьбе, в которой мы станем одним целым.

– Тогда, наверное, стоит рискнуть и испытать грядущую судьбу! – предложила я, обвивая руками его шею. – Светлое будущее не за горами…

– Ну да, – цинично хохотнул Зорган, – это ты точно подметила. Оно не за горами, а вообще непонятно в каком месте…

Меня позабавил его недвусмысленный намек, и я рассмеялась от души. Но он неожиданно глубоко вздохнул, словно решался на что-то безрассудное, и приник к моим полуоткрытым губам продолжительным, страстным поцелуем. Время остановилось. Сердце билось частыми и отрывистыми ударами, грозясь вырваться из груди. Он прервал поцелуй, посмотрел огромными, пьяно расширенными зрачками и начал ласкать мою шею, потом плечи, клоня меня все ниже к подушке и пытаясь опрокинуть на спину. Его сильная ладонь переместилась под полотенце, нашла мои ягодицы, скользнула между ног…

– Зорган! – предобморочно взмолилась я, разрываясь между противоречивыми желаниями оттолкнуть его и прижать к себе покрепче. – Не нужно этого делать…

– Наверное, я сошел с ума! – Эмпир резко вскочил. – Мне пора уходить…

– Да, уходи, – приказала я, одновременно с этим призывно раскрывая объятия.

Полотенце распахнулось и сползло на пол. Зорган отчаянно взвыл, вонзая ногти в ладони своих изголодало тянущихся ко мне рук. На пол упали две алые капли крови и впитались в доски…

– Нет, – уже спокойнее сказал он, – мы должны себя контролировать. Если я сейчас воспользуюсь твоей минутной слабостью, то ты возненавидишь меня на всю оставшуюся жизнь. Если ты уступишь порыву своего сердца и отдашься мне, то никогда уже не сможешь уважать ни себя, ни меня. Я пытался заменить тебя другими женщинами, но в итоге понял, что мне нужна только ты. Нужна вся – целиком и полностью, нужна навечно… А потому я не имею права на ошибку! – Он бережно прикрыл меня одеялом и поцеловал в лоб. – Увидимся завтра. – Эмпир тихонько отпер дверь и чуть помедлил на пороге комнаты. – С детства из меня пытались сделать настоящего воина и дворянина. В эмпирских семьях считается, что сказки предназначаются лишь для девочек. Но моя нянька иногда рассказывала удивительную историю про благородную и отважную принцессу. С тех пор прошло немало лет, и я помню лишь пару-тройку коротких отрывков. Но теперь, – он ультимативно стукнул кулаком по стене, – я намерен получить всю сказку целиком!..

– А кого она полюбила, эта принцесса? – дрожащим голосом окликнула я, и виконт медленно обернулся.

– Конечно же принца. Красивого, доброго и могущественного, – самоуничижительно сообщил он, тихонько закрывая дверь моей комнаты. И уже из коридора до меня долетели его последние слова: – Полную противоположность мне. Вот так, моя благородная принцесса!

– Ну и гоблин с ним, с принцем, – строптиво заявила я, счастливо улыбаясь в темноте. – Ведь я-то люблю только тебя!

Но Зорган меня не услышал.

– Хорошо! – шепнул Гедрон лла-Аррастиг, бережно извлекая из воздуха две капли крови Зоргана, неосмотрительно пролитые им на пол. – Очень хорошо. Кровь эмпира, она дорогого стоит! Она намного сильнее многих магических средств и навсегда связана со своим хозяином. Она дает власть над его разумом. Теперь ты принадлежишь мне, виконт Зорган…

Я проворочалась с боку на бок больше двух часов, но так и не смогла уснуть. Встала, оделась, нацепила перевязь с саблями и, стараясь не грохотать подбитыми железом каблуками, прокралась вниз по лестнице. Самой приятной достопримечательностью «Хромого шкипера» оказался крохотный внутренний дворик, скромно спрятавшийся в тени раскидистого куста жасмина, усеянного крупными, ароматными цветками. Я опустилась на каменную, обросшую мхом скамью, втихомолку посмеиваясь над избитой романтикой ситуации, и подняла глаза к черному небу, поблескивающему россыпью звезд. Таверна спала, не издавая не звука, лишь угловое окно второго этажа робко подмигивало огоньком одинокой тоненькой свечки. Иногда за добротной шторой смутно прорисовывался чей-то неясный силуэт, и тогда мне хотелось верить в то, что, возможно, эта комната принадлежит Зоргану и он сейчас бодрствует, так же как и я пытаясь разобраться со страстным порывом, в одночасье соединившим наши сердца и души.

Цветки жасмина напоминали звезды куда как сильнее, чем те слабые гнилушки, что неровно отсвечивали у меня над головой. Небо затянула туманная марь, предвещая приближение пасмурного и душного дня, а возможно, и грозу. Весьма неподходящего для длительной пешей прогулки дня. Загодя порасспросив хозяйку, я разведала местоположение часовни святой Бригитты, выстроенной в центре большого, но давно заброшенного кладбища, примыкающего к селению Ципелинки. А уж до самих Ципелинок от города и вовсе рукой подать. Да вот только слухи об этом селе, а пуще того о его жителях ходят совсем не добрые, мол, неприветливые да суровые они и вообще себе на уме. А впрочем, тут ципелинцев как раз понять можно – поживи-ка рядом с заброшенным погостом, еще не такой букой станешь!

Поэтому, здраво рассудив о неуместности конных поездок по раритетному кладбищу, я решила отправиться туда пешком, к тому же не втягивая в эту сомнительную авантюру кого-либо из нашей беспокойной компании.

«Лиззи, – мысленно позвала я, почти не надеясь на удачу. – Ты меня слышишь?»

«Слышу!» – пришел немедленный ответ.

«Ага! – беззвучно хмыкнула я. – Значит, ты умеешь читать мысли?»

«Мне редко удается подобный фокус, – с напускной скромностью рассмеялась магичка. – Но теперь ты носишь могущественный амулет, многократно усиливающий и твои, и мои способности!»

«Ясно. – У меня не нашлось оснований усомниться в искренности ученицы фрау Оссы. – Наверное, мне следует тебя предупредить…» Я немного поколебалась, но все-таки рассказала подруге все правду о планируемом походе на кладбище и о присоединении Зоргана к нашему маленькому отряду.