Даниил Хармс
25 сентября и октября 1933 года
Скасска
Жил-был один человек, звали его Семёнов. Пошел однажды Семёнов гулять и потерял носовой платок. Семёнов начал искать носовой платок и потерял шапку. Начал шапку искать и потерял куртку. Начал куртку искать и потерял сапоги.
– Ну, – сказал Семёнов, – этак всё растеряешь. Пойду лучше домой.
Пошел Семёнов домой и заблудился.
– Нет, – сказал Семёнов, – лучше я сяду и посижу.
Сел Семёнов на камушек и заснул.
<1933>
Охотники
К о з л о в: Хочешь закурить?
О к н о в: Нет.
К о з л о в: Хочешь, я тебе принесу вон ту вон штуку?
О к н о в: Нет.
К о з л о в: Может быть, хочешь, я тебе расскажу что-нибудь смешное?
О к н о в: Нет.
К о з л о в: Ну хочешь пить? У меня вот тут вот есть чай с коньяком.
О к н о в: Мало того, что я тебя сейчас этим камнем по затылку ударил, я тебе еще оторву ногу.
П е т р а к о в и М о т ы л ь к о в: Что вы делаете? Что вы делаете?
К о з л о в: Приподнимите меня с земли.
М о т ы л ь к о в: Ты не волнуйся, рана заживет.
К о з л о в: А где Окнов?
О к н о в (отрывая Козлову ногу): Я тут, недалеко.
К о з л о в: Ох матушки! Сеа-па-си!
П е т р а к о в и М о т ы л ь к о в: Никак он ему и ногу оторвал!
О к н о в: Оторвал и бросил ее вон туда.
М о т ы л ь к о в: Злодейство!
О к н о в: Как?
М о т ы л ь к о в: Никак.
К о з л о в: Как же я дойду до дома?
П е т р а к о в: Не беспокойся, мы тебе приделаем деревяшку.
М о т ы л ь к о в: Ты на одной ноге стоять можешь?
К о з л о в: Могу, но не очень.
М о т ы л ь к о в: Ну мы тебя поддержим.
О к н о в: Пустите меня к нему!
М о т ы л ь к о в: Ой нет, лучше уходи.
О к н о в: Нет пустите! пустите! пусти… Вот что я хотел сделать!
П е т р а к о в и М о т ы л ь к о в: Какой ужас?
О к н о в: Ха-ха-ха!
М о т ы л ь к о в: А где же Козлов?
П е т р а к о в: Он уполз в кусты.
М о т ы л ь к о в: Козлов, ты тут?
К о з л о в: Шаша.
М о т ы л ь к о в: Вон ведь до чего дошел!
П е т р а к о в: Человек не игрушка!
М о т ы л ь к о в:
Кого на помощь позовем?
Я в этом деле новичёк.
П е т р а к о в:
Вы зацепились рукавом
за незначительный сучёк.
М о т ы л ь к о в: Моя природа ездить по балам.
О к н о в: А мы природу пополам.
Занавес.
<1933>
* * *
В о р о н и н (вбегая) —
Остановка истории!
Люди бегут по улице!
На Неве стреляют из пушек!
С т е п а н о в (подскакивая на стуле) —
Которое сегодня число?
В о р о н и н – Девятнадцатое марта!
С т е п а н о в (падая на пол) —
Проспал! Проспал!
<1933>
* * *
Один монах вошёл в склеп к покойникам и крикнул: «Христос воскресе!» А он<и> ему хором: «Воистину воскресе!»
<1933>
* * *
Тут все начали говорить по-своему. Хвилищевский подошёл к дереву и поцарапал кору. Из коры выбежал муравей и упал на землю. Хвилищевский нагнулся, но муравья не было видно. В это время Факиров ходил взад и вперёд. Лицо Факирова было строго, даже грозно. Факиров старался ходить по прямым, а когда доходил до дома, то делал сразу резкий поворот.
Хвилищевский все еще стоял у дерева и смотрел на кору сквозь пенсне своими близорукими глазами. Шея Хвилищевского была тонкая и морщинистая.
_____________
Тут все начали говорить о числах.
Хвилищевский уверял, что ему известно, что такое число, что если его написать по-китайски сверху вниз, то оно будет похоже на булочника.
– Ерунда, – сказал Факиров, – почему на булочника?
– А вы испробуйте и тогда сами убедитесь, – сказал Хвилищевский, проглотив слюну, отчего его воротничок подпрыгнул, а галстук съехал на сторону.
– Ну, какое же число? – спросил Факиров, доставая карандаш.
– Позвольте, это число я держу в тайне, – сказал Хвилищевский.
Неизвестно, чем бы это все кончилось, но тут вошёл Уемов и принёс много новостей.
Факиров сидел в своём синем бархатном жилете и курил трубку.
_____________
Числа – такая важная часть природы! И рост и действие, всё число.
А слово – это сила.
Число и слово, – наша мать.
5 октября <1933 – 1934>
* * *
Старичёк чесался обеими руками. Там, где нельзя было достать двумя руками, старичёк чесался одной, но зато быстро-быстро. И при этом быстро мигал глазами.
_____________
Из паровозной трубы шёл пар или, так называемый, дым. И нарядная птица, влетая в этот дым, вылетала из него обсаленной и помятой.
Хвилищевский ел клюкву, стараясь не морщиться. Он ждал, что все скажут: какая сила характера! Но никто не сказал ничего.
_____________
Было слышно, как собака обнюхивала дверь. Хвилищевский зажал в кулаке зубную щетку и таращил глаза, чтобы лучше слышать. «Если собака войдёт, – думал Хвилищевский, – я ударю ее этой костяной ручкой прямо в висок!»
_____________
… Из коробки вышли какие-то пузыри. Хвилищевский на цыпочках удалился из комнаты и тихо прикрыл за собою дверь. «Черт с ней! – сказал себе Хвилищевский. – Меня не касается, что в ней лежит. В самом деле! Черт с ней!»
Хвилищевский хотел крикнуть: «Не пущу!» Но язык как-то подвернулся и вышло: «Не пустю». Хвилищевский прищурил правый глаз и с достоинством вышел из залы. Но ему все-таки показалось, что он слышал, как хихикнул Цуккерман.
<1933 – 1934>
* * *
– Пейте уксус, господа, – сказал Шуев.
Ему никто ничего не ответил.
– Господа! – крикнул Шуев. – Я предлагаю вам выпить уксусу!
С кресла поднялся Макаронов и сказал:
– Я приветствую мысль Шуева. Давайте пить уксус.
Растопякин сказал:
– Я не буду пить уксуса.
Тут наступило молчание и все начали смотреть на Шуева. Шуев сидел с каменным лицом. Было не ясно, что думает он.
Прошло минуты три.
Сучков кашлянул в кулак. Рывин почесал рот. Калтаев поправил свой галстук. Макаронов подвигал ушами и носом. А Растопякин, откинувшись на спинку кресла, <смотрел> равнодушно в камин. Прошло еще минут семь или восемь. Рывин встал и на цыпочках вышел из комнаты.
Калтаев посмотрел ему вслед.
Когда дверь за Рывин<ы>м закрылась, Шуев сказал:
– Так. Бунтовщик ушел. К черту бунтовщика!
Все с удивлением переглянулись, а Растопякин поднял голову и уставился на Шуева.
Шуев строго сказал:
– Кто бунтует, – тот негодяй!
Сучков осторожно, под столом, пожал плечами.
– Я за то, чтобы пить уксус, – негромко сказал Макаронов и выжидательно посмотрел на Шуева.
Растопякин икнул и, смутившись, покраснел как девица.
– Смерть бунтовщикам! – крикнул Сучков, оскалив свои черноватые зубы.
