Даниил Хармс
Случаи (сборник)
Проза и сценки
История Сдыгр Аппр
А н д р е й С е м е н о в и ч – Здравствуй, Петя.
П е т р П а в л о в и ч – Здравствуй, здравствуй. Guten Morgen[1]. Куда несет?
Андрей Семенович протянул руку Петру Павловичу, а Петр Павлович схватили руку Андрея Семеновича и так ее дернули, что Андрей Семенович остался без руки и с испугу кинулся бежать. Петр Павлович бежали за Андреем Семеновичем и кричали: «Я тебе, мерзавцу, руку оторвал, а вот обожди, догоню, так и голову оторву!»
Андрей Семенович неожиданно сделал прыжок и перескочил канаву, а Петр Павлович не сумели перепрыгнуть канавы и остались по сию сторону.
А н д р е й С е м е н о в и ч – Что? Не догнал?
П е т р П а в л о в и ч – А это вот видел? (И показывает руку Андрея Семеновича).
А н д р е й С е м е н о в и ч – Это моя рука!
П е т р П а в л о в и ч – Да-с, рука ваша! Чем махать будете?
А н д р е й С е м е н о в и ч – Платочком.
П е т р П а в л о в и ч – Хорош, нечего сказать! Одну руку в карман сунул, и головы почесать нечем.
А н д р е й С е м е н о в и ч – Петя! Давай так: я тебе что-нибудь дам, а ты мне мою руку отдай.
П е т р П а в л о в и ч – Нет, я руки тебе не отдам. Лучше и не проси. А вот хочешь, пойдем к профессору Тартарелину, он тебя вылечит.
Андрей Семенович прыгнул от радости и пошел к профессору Тартарелину.
А н д р е й С е м е н о в и ч – Многоуважаемый профессор, вылечите мою правую руку. Ее оторвал мой приятель Петр Павлович и обратно не отдает.
Петр Павлович стояли в прихожей профессора и демонически хохотали. Под мышкой у них была рука Андрея Семеновича, которую они держали презрительно, наподобие портфеля.
Осмотрев плечо Андрея Семеновича, профессор закурил трубку-папиросу и вымолвил:
– Это крупная шшадина.
А н д р е й С е м е н о в и ч – Простите, как вы сказали?
П р о ф е с с о р – Сшадина.
А н д р е й С е м е н о в и ч – Ссадина?
П р о ф е с с о р – Да, да, да. Шатина. Ша-ти́-на!
А н д р е й С е м е н о в и ч – Хороша ссадина, когда и руки-то нет!
Из прихожей послышался смех.
П р о ф е с с о р – Ой! Кто там шмиётся?
А н д р е й С е м е н о в и ч – Это так просто. Вы не обращайте внимания.
П р о ф е с с о р – Хо! Ш удовольствием. Хотите, что-нибудь почитаем?
А н д р е й С е м е н о в и ч – А вы меня полечите.
П р о ф е с с о р – Да, да, да. Почитаем, а потом я вас полечу. Садитесь.
Оба садятся.
П р о ф е с с о р – Хотите, я вам прочту свою науку?
А н д р е й С е м е н о в и ч – Пожалуйста! Очень интересно.
П р о ф е с с о р – Только я изложил ее в стихах.
А н д р е й С е м е н о в и ч – Это страшно интересно!
П р о ф е с с о р – Вот, хе-хе, я вам прочту отсюда досюда. Тут вот о внутренних органах, а тут уже о суставах.
П е т р П а в л о в и ч (входя в комнату):
Здыгр апрр устр устр
Я несу чужую руку
дыгр апрр устр устр
Гда профессор Тартарелин?
Здыгр апрр устр устр
Где приемные часы?
Если эти побрякушки
С двумя гирями до полу
Эти часики старушки
пролетели парабо́лу
Здыгр апрр устр устр
Ход часов нарушен мною
им в замену карабистр
на подставке здыгр апрр
с бесконечною рукою
приспособленной как стрелы
от минуты за другою
в путь несется погорелый
А под белым циферблатом
блин мотает устр устр
и закутанный халатом
восседает карабистр
он приёмные секунды
смотрит в двигатель размерен
чтобы время не гуляло
где профессор Тартарелин,
Где Андрей Семенович здыгр
Однорукий здыгр апрр
лечит здыгр апрр устр
приспосабливает руку
приколачивает пальцы
Здыгр апрр прибивает
здыгр апрр устр бьёт.
П р о ф е с с о р Т а р т а р е л и н – Это вы искалечили гражданина, П. П.?
П е т р П а в л о в и ч – Руку вырвал из манжеты.
А н д р е й С е м е н о в и ч – Бегал следом.
П р о ф е с с о р – Отвечайте.
Петр Павлович смеётся.
К а р а б и с т р – Гвиндалея!
П е т р П а в л о в и ч – Карабистр!
К а р а б и с т р – Гвиндалан.
П р о ф е с с о р – Расскажите, как было дело.
А н д р е й С е м е н о в и ч —
Шел я по́ полю намедни
и внезапно вижу Петя
мне навстречу идет спокойно
и, меня как будто не заметя,
хочет мимо проскочить.
Я кричу ему: ах Петя!
Здравствуй Петя мой приятель,
ты как видно не заметил,
что иду навстречу я.
П е т р П а в л о в и ч —
Но господство обстоятельств
и скрещение событий
испокон веков доныне
нами правит как детьми
морит голодом в пустыне
хлещет в комнате плетьми.
П р о ф е с с о р – Так-так, – это понятно. Стечение обстоятельств. Это верно. Закон.
Тут вдруг Петр Павлович наклонились к профессору и откусили ему ухо. Андрей Семенович побежал за милиционером, а Петр Павлович бросили на пол руку Андрея Семеновича, положили на стол откушенное ухо профессора Тартарелина и незаметно ушли по черной лестнице.
Профессор лежал на полу и стонал.
– Ой-ой-ой, как больно! – стонал профессор. – Моя рана горит и исходит соком. Где найдется такой сострадательный человек, который промоет мою рану и зальет ее коллодием!?
Был чудный вечер. Высокие звезды, расположенные на небе установленными фигурами, светили вниз. Андрей Семенович, дыша полною грудью, тащил двух милиционеров к дому профессора Тартарелина. Помахивая своей единственной рукой, Андрей Семенович рассказывал о случившемся.
Милиционер спросил Андрея Семеновича:
– Как зовут этого проходимца?
Андрей Семенович не выдал своего товарища и даже не сказал его имени.
Тогда оба милиционера спросили Андрея Семеновича:
– Скажите нам, вы его давно знаете?
– С маленьких лет, когда я был еще вот таким, – сказал Андрей Семенович.
– А как он выглядит? – спросили милиционеры.
– Его характерной чертой является длинная черная борода, – сказал Андрей Семенович.
Милиционеры остановились, подтянули потуже свои кушаки и, открыв рты, запели протяжными ночными голосами:
Ах как это интересно
Был приятель молодой,
А подрос когда приятель
Стал ходить он с бородой.
– Вы обладаете очень недурными голосами, разрешите поблагодарить вас, – сказал Андрей Семенович и протянул милиционерам пустой рукав, потому что руки не было.
– Мы можем и на научные темы поговорить, – сказали милиционеры хором.
