На ужин подали вполне съедобную жареную свинину, а затем Шелби перебрался из просторной общей столовой на второй этаж в свою конуру, которую снял на одну ночь. Сбросив на пол дорожную сумку, полковник с большим сомнением осмотрел тощий матрац. Его беспокоило, как бы он во сне не потревожил раненую руку. Рана заживала быстро, но пуля оставила столь глубокую борозду, что пришлось наложить почти десять швов. Врач снял швы на прошлой неделе, но плечо все еще побаливало.

Приготовления ко сну прервал шорох за тяжелым кожаным пологом, служившим дверью. Полковник откинул полог и увидел большеглазую невысокую девушку, давеча прислуживавшую в баре. Судя по внешности и акценту, темным волосам и здоровому румянцу щек, ее родители прибыли в Америку из Германии, скорее всего с юга страны. Девушка прижимала к пышной груди высокую кружку с пенящимся светлым пивом.

– Я подумала, что вам не помешает холодненькое… а может, что-нибудь и погорячее, – сказала она, хитро сощурив глаза, облизнула губы и вполне откровенно колыхнула грубой хлопчатобумажной юбкой.

Шелби колебался лишь мгновение. Хотя он уже очень давно не знал женщины, эта его нисколько не привлекала. От девушки исходил запах свиного жира, и, несмотря на ее молодость, зубы уже были гнилые.

– Благодарю за лестное предложение, но я провел весь день в седле и очень устал, а завтра мне рано вставать, – вежливо ответил Шелби, роясь в кармане в поисках монеты, чтобы отблагодарить девушку.

– Но хоть пива-то вы выпьете? – спросила девушка с надеждой в голосе. – Это поможет быстрее заснуть.

Полковник принял кружку и вручил девушке монету, заметив с брезгливостью грязь под ее сломанными ногтями, когда она протянула руку за деньгами и спрятала монету за вырезом платья перед тем, как уйти.

Поставив на пол пивную кружку, Шелби сел на кровать и принялся стягивать сапоги, невольно прислушиваясь к храпу постояльцев, разместившихся в соседних номерах по обе стороны длинного коридора. Высвободив одну ногу, полковник отхлебнул из кружки, нашел пиво недурственным и подумал, что немного спиртного действительно поможет быстрее заснуть. Потом обратил внимание на второй сапог, перепачканный грязью, и выругался. Искать чистильщика сапог в этих диких местах, естественно, было бессмысленно, и следовало привыкать к отсутствию комфорта и благ цивилизации, сказал себе полковник с улыбкой. Второй сапог поддавался с трудом, и, когда Шелби удалось его наконец стянуть, сапог отлетел и сбил пивную кружку. Струганный из досок пол жадно впитал влагу.

Шелби обозвал себя растяпой, но переживать не стал: невелика потеря. Он поднялся и, мягко ступая ногами в носках, прошел к умывальнику, где на шаткой деревянной подставке размещались видавший виды таз и кувшин с чистой водой. Полковник быстро помылся, юркнул под стеганое одеяло и почти моментально уснул. Во сне ему привиделись зеленые кошачьи глаза и огненно-рыжие волосы.

Проснулся он несколькими часами позже – от скрипа отодвинутого в сторону тяжелого кожаного полога. Особенности его опасного занятия приучили Шелби спать вполглаза, даже когда он смертельно уставал, и никогда не ложиться в постель, не имея под рукой оружия.

Полковник вгляделся в полумрак комнаты, слабо освещенной проникавшими через щели в бревенчатой стене лучами луны. Правой рукой он нащупал пистолет, лежавший возле кровати. В тот момент, когда пальцы коснулись рукоятки, над горлом сверкнуло лезвие кинжала.

Не успев схватить пистолет, Шелби увернулся от удара и крепко сжал кисть нападавшего. Не давая опомниться противнику, полковник вскочил на ноги и повалил его на пол. Они покатились к стене, работая кулаками. Непрошеный гость был меньше ростом, но проявил недюжинную силу и изворотливость. Он пытался высвободить руку с кинжалом, которую удерживал Шелби, а тот свободной рукой колотил противника в грудь.

Видимо, его удары угодили в цель, и нападавший издал стон, но в ту же секунду раненую руку Шелби будто обожгло огнем. Противник впился ногтями в едва затянувшуюся рану, разодрав рубец, и от острой боли, пронзившей все тело, полковник едва не ослабил свою хватку, но сцепил зубы и несколько раз ударил руку с кинжалом об пол. Ладонь разжалась, и оружие отлетело в дальний угол комнаты.

Шелби попытался нанести решающий удар, однако незнакомец вывернулся, кувырком ушел в сторону, вскочил на ноги и скрылся за кожаным пологом. Подобрав с пола пистолет, Шелби бросился в погоню, но в коридоре уже никого не было. К тому времени, когда полковник скатился вниз по узкой лестнице, пробежал через пустынный бар и выскочил во двор через полуоткрытую входную дверь, глазам его предстала смутная фигура верхом на коне, исчезающая в лесу.

Пускаться в погоню ночью по незнакомым леситым холмам было опасно и скорее всего бесполезно. К утру ночной гость будет уже на полпути к Вашингтону. К тому же давала о себе знать раненая рука, поврежденная в схватке. Он ощущал, что рана начала кровоточить. Надо немедленно промыть и перевязать ее. Если рана воспалится, это может помешать ему продолжить путь.

Поднимаясь по лестнице, полковник прикидывал, кто мог бы с таким упорством желать его смерти. Шелби не сомневался, что вторую попытку предпринял тот же человек, который стрелял в него на Пост-Оак-роуд несколько недель назад. Иначе откуда бы незнакомец знал о недавно зарубцевавшейся ране на руке?

Кандидатов на роль убийцы насчитывалось немало. Шелби нажил массу врагов по всей Америке, действуя в качестве агента президента. Вполне можно допустить, что на него напал один из бывших сподвижников Алленворти, пожелавший отомстить полковнику за то, что тот сумел убедить флибустьера перейти на сторону властей. Шелби перебрал в уме десятки вариантов, в том числе и заговор жены и ее сводного брата, но отмел последний как совершенно немыслимый. Ричард, конечно, предан Летиции, но не до такой же степени, чтобы она могла заставить его, рискуя жизнью, шнырять по захолустным гостиницам с кинжалом в руках.

– Опять неудача! Либо Шелби живуч как кошка, или ты ни на что не годишься! – бушевала Летиция. Грохнув бокалом об стол, она вскочила и в ярости заметалась по гостиной. Был ранний вечер, и хозяйка дома только что вернулась со званого чаепития, устроенного в честь жен высших офицеров.

Летиция несколько раз прошумела юбками мимо Ричарда, молча стоявшего у двери в спальню. Лицо его заливала багровая краска, глаза сузились в щелки.

– Шелби отчаянно везет, – наконец выдавил из себя Ричард. – Видимо, он не стал пить пиво, куда я подсыпал снотворного. Едва я вошел в комнату, он тут же на меня навалился. Нам еще повезло, что он меня не узнал. В противном случае, моя обожаемая, он бы уже возвратился домой и задал тебе пару неприятных вопросов. – Ричард задумчиво сплел под подбородком тонкие пальцы. – Придется мне плыть в Новый Орлеан, а затем вверх по реке добираться до Сент-Луиса. Одно утешает: нам некуда спешить. Заявление о разводе уничтожено. Так что я могу спокойно планировать новую попытку в Сент-Луисе. Ведь говорят же, что самому богу не дано переплыть Миссисипи. – Тонкие губы искривились в холодной улыбке. – Кто знает, какая смерть может ожидать полковника в столь опасном путешествии?

Слушая его, Летиция расстегнула длинный ряд крохотных перламутровых пуговиц, сбросила жакет, отцепила крючок на поясе верхней бледно-коричневой, в тон жакету, юбке, и та соскользнула к ее ногам, укрыв их мягким шелком. Летиция поглядела на Ричарда, наблюдавшего за ее действиями горящим взглядом.

Конечно, неудачника следовало бы наказать и не подпускать к себе, но, увидев его в плотно обтягивавших стройные ноги кожаных брюках, пахнущего потом и лошадью, Летиция невольно возбудилась. Она привыкла к Ричарду, одетому с иголочки и непременно опрысканному лучшим одеколоном. Сейчас перед ней стоял совсем другой человек, мужественный и энергичный. «Почти как Сэмюэль, – дразняще мелькнуло в голове. – Будь ты проклят, муженек! И что мне с тобой теперь делать?»