– Я не имею права просто радоваться жизни?

– Имеешь. Кстати, ты вернула долг Митчеллу?

– Пока нет. Я совсем об этом забыла. Мишель успокоила себя тем, что у нее еще будет для этого возможность. Даже вчерашняя авария казалась чем-то нереальным, случившимся с другим человеком. Все последующие события отодвинули пережитый ужас в самый дальний уголок памяти, где он мирно почивал до нынешнего момента. И почему Мари не может поговорить на любую другую тему, которая не будет касаться аварии или Дэвида? Мишель решила взять инициативу в свои руки:

– Послушай, давно хотела тебя спросить о том исследовании, которое нам задали на прошлой неделе. Я не могу разобраться. Может, записала что-то не так?

– Сейчас посмотрю у себя, – с готовностью согласилась Мари.

Они увлеклись обсуждением учебы. Таким образом, проблема была исчерпана.

Мишель собиралась воспользоваться двухчасовым перерывом, чтобы хоть немного подготовиться к следующему занятию. Вчера этого сделать не получилось ни у нее, ни у Мари. У входа в университет как раз располагались несколько скамеек, специально для студентов. Раньше в хорошую погоду приходилось сидеть на лестнице, а в холода ничего не оставалось, как томиться в пустых коридорах или в столовой. В конце концов в прошлом году поставили эти самые скамейки. Они ничуть не портили аллею перед университетом, наоборот, очень лаконично вписались в общий пейзаж благодаря силуэту, выполненному в стиле архитектуры здания.

Удивительный город – Базель. Мишель не уставала восхищаться тем, как легко в нем переплетаются культурные пласты разных эпох. Идешь по улице и словно прогуливаешься по истории человечества. Барокко, готика, классицизм – казалось, этот небольшой город стал гостеприимным пристанищем всех возможных стилей архитектуры. Мишель любила, сидя на скамейке, представлять себя в другом времени, переноситься на несколько сот лет назад. Это было легко, потому что машины возле университета ездили редко, все магазины тоже остались где-то там, на соседней улице. Зато весной в аллее разливались трели птиц, гулко тикали старинные часы, установленные в фасаде университета с момента его открытия, и тогда казалось, что вот сейчас вдали покажутся силуэты гуляющих. Дамы – элегантные, в шляпках и с зонтиками, кавалеры – в костюмах и с тростью. Этот мир давно стал мифом, но здесь им дышал каждый камень аллеи, каждое деревце, посаженное чьими-то заботливыми руками сотню лет назад, и Мишель с легкостью позволяла своему воображению рисовать далекие, никогда не виданные ею картины.

Они с Мари расположились поближе к университету. В аллее больше никого не было, не считая женщины, замершей в нерешительности у скамейки напротив. Мишель почему-то сразу обратила на нее внимание. Среднего роста, светлые волосы небрежно перехвачены резинкой, возраст – около двадцати пяти. Лицо незнакомки с небольшого расстояния, разделявшего их, казалось расстроенным. Будто в подтверждение ее мыслей, та достала из кармана куртки носовой платок и вытерла глаза.

– Некоторые совершенно не умеют одеваться, – заметила Мари, которая тоже обратила внимание на женщину.

Мишель волновало совсем другое.

– Она очень огорчена, разве не видишь? Может, ей нужна помощь?

– Глупости, тогда бы эта дама не стояла с таким видом, словно нас не существует. Посмотри, она явно кого-то ждет.

Действительно взгляд незнакомки был прикован к главному входу. Сначала Мишель решила не влезать, куда не просят, и переключилась на свой конспект. Но через минуту не удержалась, снова посмотрела на женщину. Рядом с ней стоял небольшой дорожный чемодан – значит, она либо приехала, либо уезжает. Мишель решила снова подключить подругу к своим размышлениям:

– Зачем стоять возле университета, если можно войти?

– Она точно не местная, – безапелляционно заявила Мари. – Эта куртка, что на ней, какой-то американской фирмы, полная безвкусица. Я недавно видела такие в передаче об американской моде.

– Мало ли где ее можно купить… Мы ведь не в лесу живем.

– Рассуди сама, какой европеец, тем более женского пола, будет носить этот ужас. Нет, она точно американка.

– Мы все равно не станем это узнавать, – заметила Мишель. – Ладно, что-то мы совсем отвлеклись от трудов праведных.

Конспект снова завладел ее вниманием, но ненадолго, потому что на ступеньках, спускавшихся от главного входа, послышались шаги. Обе подруги, как по команде, подняли головы и увидели Дэвида. Он не смотрел в их сторону, целиком сосредоточившись на незнакомке. Как в замедленной киносъемке, Мишель увидела, что женщина бросилась к нему на шею. Дэвид отнюдь не вырывался, наоборот, ласково погладил ее по спине. До них долетели его слова:

– Не беспокойся, я отменил занятия, чтобы побыть с тобой. Поедем ко мне домой.

Он легко подхватил стоявший у скамейки чемодан одной рукой, а другую предложил в качестве опоры незнакомке. И ни единого взгляда в их с Мари сторону, как будто они вмиг сделались невидимыми, растворившись в прозрачном весеннем воздухе.

Парочка не спеша удалилась по аллее. Если смотреть со стороны – ни дать ни взять супруги, трогательно заботящиеся друг о друге. Идиллия на зависть всем.

– Американская гостья к Митчеллу, – прокомментировала Мари. – Сразу видно – женушка приехала. Все, подруга, упустила ты свой шанс. А жаль, он ничего. Но что поделаешь? Мы не властны над узами брака! И все-таки я оказалась права, меня снабдили достоверной информацией.

Наконец, заметив, что Мишель молчит, Мари взглянула на подругу и сама потеряла дар речи. Бездонные голубые глаза подруги были переполнены слезами.

Словно уловив душевное состояние Мишель, ясный апрельский день изменился до неузнаваемости. Налетел ледяной ветер, в такт ему закачали голыми ветками деревья, тихо-тихо, протяжно, как будто жалуясь. Небо за мгновения затянули дымчато-серые тучи, перекрывая доступ теплым солнечным лучам. И в довершение ко всему заморосил противный дождь.

Мари подумала, что в жизни, почти как в природе, все может измениться внезапно и бесповоротно. Были надежды на счастье, мечты, планы и разом превратились в прах, развеялись неласковым северным ветром. Но кто знает, может, ветер – лишь непрошеный гость, ворвавшийся без спроса в ясный солнечный день? Может, лишь обманно напугает и исчезнет? Как страшный сон. Мари не знала ответа на свой вопрос. Сейчас у нее была совсем другая задача. Она заставила подругу подняться со скамейки и повела домой. И без слов понятно, что на сегодня их учебный день закончен. А ведь начинался так хорошо…

– Меня сейчас унизили как никогда в жизни, – всхлипывая проговорила Мишель, разрыдавшись по дороге.

– Вот возьми, успокойся. – Мари достала из сумки платок.

Мишель проигнорировала ее предложение.

– Как он мог лгать! После всего… После всего…

– Я не вижу в поведении Митчелла ничего предосудительного.

– Просто ты многого не знаешь!

– Тогда рассказывай.