— Давай купим?

— Зачем? Летом можно есть другие фрукты.

— Хочу попробовать.

Глаза горят, как у ребенка. Торопливо купил и съел прямо у прилавка:

— Ты знаешь, по вкусу, они похожи на дыни…

— …Мирза, пошли на каток. С детства люблю коньки. Это так здорово! Разве ты никогда не пробовал кататься? Нет? Но тогда обязательно надо попробовать! Ты же сам всегда говоришь, что в жизни надо все попробовать.

Взяли коньки на прокат, оделись и поковыляли по льду.

Были, конечно, и синяки, и ссадины. Но вспоминается лишь смех до упаду, разрумянившиеся лица и блестящий лед. И мы — такие счастливые, как дети.

— Смотри на меня и делай, как я. Вот так. Хорошо. А теперь, осторожней, — держись, ой! -

Он шлепается на лед. На лице недоумение. Смешно и забавно — взрослый дядя в таком виде…

— Не бойся. Смелей, я подстрахую.

Пытаюсь поддержать его, но ноги все равно разъезжаются в разные стороны, и мы теперь уже вместе валимся на лед, Зрелище для комедии.

Отражалось это ребячество и на занятиях: "Я сегодня в ресторане заказал курвочку". Зал хохочет до упаду. Вначале Мирзакарим не очень хорошо выговаривал русские слова, некоторые иногда путал. Вот и случались подобные «казусы». Позже он уже специально готовился, чтобы так шутить. Мы вместе подыскивали такие слова и обыгрывали их. Это расковывало и развлекало зал на занятиях. Слушатели могли погружаться в волшебное состояние — o ДЕТСТВО, где возможны многие чудесные превращения.

Однажды мне сказали: "Ларис, твой Мирзакарим совсем с ума сошел! Громко со сцены в зал говорит: "Вот зубы новые выросли"". Мол, он по своей системе работает, и такой эффект!

Ну, что тут можно сказать?

На самом деле, у него раньше была золотая челюсть. Когда мы собирались ехать в Америку, я ему сказала:

— С такими зубами просто стыдно и, вообще, даже неприлично по России ходить, не то что в Америке. Прямо базар какой-то…

И перед поездкой я решила, что зубы надо быстренько делать. Нашла хорошего дантиста, заплатила деньги. Сама водила его за ручку везде, чтобы не сбежал, чтобы все было о'кей. И теперь — голливудская улыбка!

Год с момента нашей первой встречи пролетел, как один миг. Кажется, совсем недавно я читала в газете заметку о Мирзе, и как будто только вчера мы стали близкими людьми. Однажды, после очередного возвращения из Узбекистана вдруг он говорит мне:

— Давай обвенчаемся…

Душа моя запрыгала козликом, и сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

— …Я хочу быть чистым перед богом и перед тобой…

— Давай! — из меня сам выскочил ответ.

— Наши отношения надо закрепить.

Его слова всколыхнули во мне целую бурю новых эмоций. Образ романтического события, о котором втайне мечтает каждая женщина, полностью захватил меня. Навеянный романами и фильмами, он вызвал внутренний душевный трепет. Предчувствие таинства. Сразу представились длинные свечи в старинных канделябрах. И, главное, — тихая клятва двоих, соединяющая их навеки на Небесах. В моем мире он был для меня "принцем на сказочном коне". Неожиданное предложение только подтверждало благородство Мирзакарима. Душа моя пела, я просто летала и порхала. Начинающая тускнеть жизнь вдруг засветилась свежими красками. Впереди, казалось, будет бесконечно много счастливых минут.

Но прошел целый год, прежде чем, заручившись моим согласием, он пришел ко мне домой и спросил моего двадцатилетнего сына:

— Олег, можно я женюсь на твоей маме? Ты не против?

Конечно, он был не против, а даже очень "за".

А сначала, как принято, пришел и к моим родителям и попросил у них разрешения жениться на мне. Сказал им всю правду о том, что в Узбекистане у него есть жена и дети. Что детей он очень любит и бросить их не может… Говорил очень красиво и правильно. Я его хорошо понимала: детей бросать — преступление! Ведь я сама — мать и очень люблю своего единственного сына. Я ощутила его ответственность за себя, за наше будущее. Поняла: его предложение обвенчаться со мной — это не блажь какая-то, а глубокое уважение к традиции. И я зауважала Мирзу еще больше.

Он не раз говорил:

— Я люблю тебя. Жену обещаю сюда не привозить. Она будет там, а ты — здесь. Ты же понимаешь, по-другому я не смогу. А я буду ездить туда. Буду с вами по очереди.

Конечно, я не была наивной девушкой, но сердце, тоскующее по настоящим отношениям, влекло меня к Мирзе. Интуиция шептала мне: не доверяй всем словам, что слышишь. Мечты редко становятся реальностью. И все же, как та принцесса горошину, так и я ощущала крохотное зернышко сомнений.

Очень просто один раз пообещать или произвести хорошее впечатление. Но после этого нужно делать то, о чем говоришь, — и это основная трудность…

Обвенчались мы 31 марта 1994 года — почти через год после предложения.

— Лариса, мне нравится Россия. Я всегда считал, что Москва — столица Моей Родины. И сердце мое здесь, — говорил Мирзакарим.

В Узбекистане у него оставалась семья, о которой он никогда не переставал заботиться. Поэтому работал здесь, а домашних поддерживал материально и навещал.

Он вынужден был приехать в Россию на заработки. Экономика в бывших союзных республиках обрушилась мгновенно вместе с развалом Союза. Встали многие заводы и фабрики — люди оказались на улице. Из-за массового отъезда русских там не осталось даже сантехников, в домах некому починить краны… А средняя зарплата в Узбекистане — двадцать-тридцать долларов в месяц.

А в Москве в начале 90-х был бум интереса к экстрасенсорике. В нас было много наивности и детской веры в чудо. В глубине души каждый взрослый — ребенок. Для детей мир полон необычных приключений и чудес. Мы взрослеем, наше тело меняется, морщины постепенно покрывают лицо — но мы продолжаем верить в чудо.

У Мирзакарима с его «сверхспособностями» было много шансов стать известным и популярным… Одно то, что он был не такой, как все, уже помогало ему.

Через некоторое время после начала близких отношений я увидела, что Мирзакарим буквально разрывался между своим прошлым и нашим настоящим. Чувствуя ответственность и обязательства перед родственниками и семьей, ехал туда; а наше общее дело и любовь возвращали его в Москву, где росла его слава целителя, непрерывно шли оздоровительные циклы.

Для меня наш дом был особенным миром, где были только мы вдвоем. И там все было замечательно, все слаженно и спокойно. И когда мы оставались вдвоем, нам всегда было хорошо. Но иногда случайность буквально врывалась, вламывалась к нам без спроса и вдребезги разбивала наш тихий, хрупкий мир.

…Ранним воскресным утром нашу сладкую дрему прерывает звонок в дверь. Мы никого не ждем, собирались отоспаться, поэтому не открываем — нас нет. Наш неизвестный гость очень настойчив, он жмет и жмет на кнопку звонка. Наконец, все затихло. Мы облегченно вздыхаем. Через несколько минут все возобновляется. Это могло длиться и полчаса, и час. Кто-то бесцеремонно рвался в нашу жизнь, требуя: откройте, я пришел! Как мы ни хотели еще понежиться, но под таким напором сдавались. На пороге обычно оказывались его приятели из Узбекистана:

— Доброе утро! Мы уже несколько раз приходили. Думали, ты куда-то вышел, а ты все спишь!

Тогда Мирзакарим менялся на глазах. Начинал командовать мной:

— Принеси это, сделай то, завари нам чай, такой, как я люблю.

На Востоке гости — это святое, это на целый день. Все планы — побоку! И тогда мне казалось, что мы находимся посреди шумного восточного базара, особенно когда приезжал кто-нибудь из его родственников или земляков, ведь тогда мы жили все вместе в нашей небольшой однокомнатной квартирке.

Поначалу даже было забавно играть восточную жену — подавать зеленый чай, радушно потчевать гостей. Гостеприимство на Востоке — норма жизни, родные и друзья там на первом месте — вековая традиция. Он был европейцем со мной, но как только появлялись «гости», старые привычки и воспитание вновь проявлялись, и он становился азиатом.