Асакаве пришлось смолчать. На самомто деле он консультировался с врачом, только ответ его не удовлетворил. Ни то, ни се: «Ну, не скажу, чтобы это было невозможно… Скажем, при инсульте или субарахноидальном кровотечении, одновременно возникают боли и в голове, и в животе».
— То есть, тут все от человека зависит. Допустим… ну, доняла человека алгебра — и один в башку себе вцепляется, а другой сигарету смолит. А ктото, может, и живот чешет…
Огури говорил, крутясь на конторском стуле.
— В любом случае, ты же пока конкретных выводов не можешь сделать, так? И лишних колонок у нас тоже не водится. Ты же помнишь, что два года назад было. Нам сейчас на такой материал лучше не замахиваться. А так, конечно, пиши себе, если приспичило…
Да, тут можно согласиться. Что ни говори, а главный прав. Может, действительно, просто случайное совпадение. Но всетаки чтото здесь не так. И врач, в конце концов, только мычал да головой качал: явно затруднялся. По крайней мере, на лице у него было написано, что конкретно в его практике таких случаев не было.
— Хорошо, я понял.
На данный момент, лучше всего было просто молча удалиться. Пока не удалось объективно доказать наличие связи между этими двумя происшествиями, убедить редактора вряд ли будет возможно. «А если ничего не раскопаю, можно будет с чистой совестью обо всем забыть», — решил для себя Асакава.
4
Положив трубку, Асакава застыл, не снимая руки с телефона. В его ушах все еще звучал собственный голос. Отвратительное это чувство, когда приходится льстить без меры, выгадывая цвет лица человека на другом конце провода. Горделивый же его собеседник, царственным жестом принявший трубку из рук секретаря, слушал подробности предлагаемого плана, и по ходу разговора заметно теплел, смягчая интонации. Вот он уже, кажется, суетливо завертел головой, высчитывая возможную выгоду. Шутка ли: его трудовую биографию подробно опишут в журнале! Как раз с сентября под рубрикой «топинтервью» начинала печататься серия статей, посвященных благим трудам и усилиям руководителей фирм, умудрившихся за одно правление поставить свою компанию на ноги. В принципе, удачно договорившись об интервью, Асакава мог бы и с большим удовлетворением положить трубку, но чтото на него давило. Тысячу раз слышанные обывательские россказни: «и страдалито мы и терпели, и умато мы набирались, и шансто мы свой ловили». И ведь пока сам не рассыплешься извинениями и не раскланяешься, этой «истории успеха» конца не будет. Автора проекта Асакава ненавидел смертно. Он и сам кому угодно мог объяснить, что реклама необходима для поддержания издания на плаву, станет фундаментом для будущего роста и т. п. Но лично для него проблема прибыли была вторичной. Важно же для Асакавы было одно: есть интересная работа или нет. Если работа не требует воображения, то физически она может быть сколь угодно легкой, но психологически от нее нередко устаешь так, что жить не хочется.
Асакава направился в архив на четвертом этаже. Нужно было навести коекакие справки о завтрашнем респонденте, но гораздо сильнее интересовало другое: он снова подумал о необъяснимой, но объективно существующей связи между теми двумя смертями. Он еще не знал, с какой стороны к этому подступиться, но едва удалось выкинуть из головы телефонный голос преуспевшего фирмача, как в мозг тут же просочился вопрос:
…Пятого сентября около одиннадцати вечера внезапно, без видимых причин умерли два человека. Но ограничилось ли дело двумя?
Если нет, если еще обнаружатся подобные происшествия, то вероятность случайного совпадения будет стремиться к нулю. Асакава решил поднять подшивки газет за начало сентября. Специфика работы заставляла его дотошно просматривать газеты, но в статьях социальной тематики он, как правило, прочитывал только «шапки» и запросто мог чтото упустить. Уж чтонибудь, да отыщется — должно отыскаться. Почемуто он был в этом уверен. Ему даже мерещился странный заголовок, увиденный в газете как раз месяц назад, гдето в уголке страницы, среди прочих социальных статей. Вспомнилось только место: кажется, слева внизу… Прочитав его тогда, он еще подумал «Ого!», но тут его зачемто позвали, он оглянулся на голос и в общей суете забыл дочитать заметку.
Асакава начал с утренних газет за шестое сентября. Он не сомневался, что найдет зацепку, и читал с азартом подростка, ищущего сокровища. В полутьме архива даже от простого чтения газет испытываешь больший душевный подъём, чем от скучных мещанских интервью. Чем носиться снаружи, пересекаясь с разными людьми, Асакава предпочитал работать с материалами.
Так, теперь седьмое, вечер… Заметка была как раз там, где и он предполагал ее найти. Прижатая статьей о морской аварии с 39 жертвами, она была еще незаметнее, чем помнилось. Ничего странного, что тогда он ее пропустил. Сняв очки в серебристой оправе, Асакава приблизил лицо к странице, и читал, стараясь не пропустить ни единого слова, ни единой буквы…
Юноша и девушка, погибшие при загадочных обстоятельствах, обнаружены в кабине арендованного автомобиля
7 сентября около 6 часов вечера, в г. Ёкосука, на пустыре, прилегающем к префектуральной автомагистрали Асина, водитель проезжавшего мимо легкого грузовика обнаружил легковую автомашину, на передних сидениях которой находились трупы молодых мужчины и женщины. О случившемся водитель сообщил в городское полицейское управление Ёкосука.
По номеру машины было установлено, что труп мужчины принадлежал 19летнему слушателю абитуриентских курсов рна Сибуя столичного округа Токио, а труп женщины — 17летней ученице частной школы повышенной ступени рна Исого г. Иокогама. Автомобиль был взят пострадавшим напрокат в Сибуя за два дня до происшествия.
В момент обнаружения машина была замкнута с включенным зажиганием. Предположительное время смерти — ночь на 5 сентября. Поскольку окна автомобиля были задраены, предполагалась, что пострадавшие уснули и умерли от недостатка кислорода, однако допускается возможность отравления, и делать окончательный вывод о причинах смерти было бы преждевременно. Версия об убийстве на данный момент исключается.
Больше ничего не сообщалось, но Асакаве и этого было вполне достаточно. Вопервых, умершая школьница была того же возраста, что и его племянница Тиэко, и тоже училась в частной старшей школе в Иокогама. Вовторых, парень, взявший напрокат машину, как и тот мотоциклист, был 19ти лет и ходил на те же самые подготовительные курсы. Предполагаемое время смерти практически идентично. И причины смерти, как и в первом случае, не ясны.
Налицо общие для всех четырех смертей обстоятельства. Теперь не потребуется много времени, чтобы доказать их очевидное сходство. Что ни говори, а по работе Асакава был вхож в издательства крупных газет и недостатка в информации не испытывал. Сняв ксерокопию со статьи, он вернулся на секунду в редакцию. Он чувствовал себя так, словно напал на небывалую золотую жилу, ноги несли сами, и он еле дождался лифта.
Пресс-клуб мэрии Ёкосука.
Ёсино сидел за своим столом и строчил рукопись. Если бы не пробки на хайвеях, из токийского головного издательства сюда можно добраться всего за час. Асакава тихонько подошел сзади.
— Привет!
С Ёсино они не виделись полгода.
— О! Асакава, ты что ли! Каким ветром? Садись, садись! — Ёсино придвинул свободный стул.
Заросший бородой по самые глаза, Ёсино выглядит слегка пугающе, хотя на самом деле — человек исключительно душевный.
— Ну что, как? Работыто хватает?
— Да… Есть маленько.
Раньше Ёсино работал в департаменте гуманитарных проблем вместе с Асакавой и был на три года старше его. Значит, сейчас ему тридцать пять.
— А я, понимаешь, зашел в отдел информации, а мне говорят, что ты тут… обитаешь.
— Нуу, ято думал, ты мне специально чего интересненького подбросишь!..
Асакава протянул копию заметки. Ёсино неожиданно долго вчитывался в нее. Вроде бы сам писал, должен и так знать, что там, а гляди: читает, прямо каждым нервом; про арахис свой любимый забыл — ко рту поднес, так и сидит. Ага, зажевал… А статью свою как будто там, в желудке у себя, медленно вместе с орехами переваривает.
