Оператор снова показал лица зрителей в студии. На парня смотрели осуждающе.

- Давайте обойдемся без скандалов! - сказала женщина, похожая лицом на воспитательницу. - Нехорошо кричать на кого бы то ни было. Злость никого не украшает.

- Господа, - сказал ведущий, вытирая лоб, лоснящийся от пота, - мне хотелось бы немного отвлечь вас от дискуссии. Встретимся после рекламной паузы.

Изображение на экране сразу стало ярче, заиграла громкая музыка. Веселый, загорелый юноша, показывая ослепительные зубы, обнимал красотку в бикини. Оба пили из пестрых жестяных баночек. Голос за кадром вещал: "Пиво "Солнечный день" - заряд бодрости и веселья!"...

Тео отвернулся. Гарик сидел на диване, косясь на экран, громко и тяжело дышал. Поймав взгляд Тео, щенок смутился и отвернулся.

- Как думаешь, - спросил Тео, потрепав его по щеке, - этот тип - действительно мертвяк, или это все - гадкий спектакль, а?

- Ах, да я же не понимаю, - Гарик нервно зевнул. - Мне же не пахнет из телевизора, нет. Но это нехорошо. Правда, ведь это нехорошо?

- Нехорошо, нехорошо. Ложись спать.

Гарик снова зевнул.

- Я что-то передумал спать, - сказал он и улегся Тео на колени.

Тем временем зубные щетки закончили танцевать вокруг тюбика с пастой, а дородная дама договорила восторженный монолог о непревзойденной чистоте, организуемой неким ультрасовременным пылесосом. На экране вновь возник ведущий "Диалога с незнакомцем". Он истекал потом; Тео едва ли не кожей почувствовал, как в студии душно.

- Мы снова в эфире, - ведущий старался говорить весело и бодро, но ему приходилось слишком часто сглатывать. - Итак, у нас в гостях профессор Улаф, автор книги "Современная семейная психология", и доктор Хорт, который уже десять лет занимается проблемами танатологии. Предлагаю вам выслушать мнение специалистов - возможно, они помогут разрешить наш спор.

Камера переехала с маски, закрывающей лицо мертвяка, на столик, за которым сидели ученые. Профессор Улаф своим добрым и чуточку слащавым лицом напоминал Дедушку Хлебушка из старой детской сказки, доктор Хорт был собран, жесток и сух. Они оба поклонились зрителям.

- Я не общался с альтернативно мертвыми как исследователь, - сказал Улаф. - За психологической помощью они не обращаются, а других способов изучения мне не представилось. Зато я довольно часто встречался с членами семей тех, кто стал альтернативно мертвым, и могу сделать довольно определенные выводы. В разных семьях картина довольно-таки сходная: жизнь с танатоидом выглядит достаточно благополучно, со стороны семья кажется просто безупречной - до тех пор, пока влияние не достигнет некоей критической массы. В один прекрасный момент благополучие рушится сразу по всем направлениям; дети, выросшие в обществе танатоида, редко альтернативно умирают, чаще это случается со взрослыми членами семьи. Дети обычно кончают с собой разными способами или уходят в криминал. По последним данным шестьдесят семь процентов убийц - дети, воспитанные танатоидами...

- Простите, профессор, я слышал, что корреляция - это еще не твердое подтверждение факта, - заметил мертвяк. - Или исследование включало и другие факторы?

- Вы - очень интересный субъект, - сказал Улаф. - Вы подтверждаете многие мои гипотезы. К сожалению, я не ручаюсь, что выдержу долгое общение с вами - сердце пошаливает. Если бы не это, я попросил бы вас уделить мне несколько часов. Это продвинуло бы науку вперед...

- В общем, вы - противник мертвяков? - спросил ведущий. Пот сползал с его лица уже не каплями, а струйками, волосы прилипли ко лбу.

- Я стараюсь быть объективным, - сказал Улаф. - Иногда, общаясь с подростками, предпринявшими неудачную попытку суицида, я думаю, что меры, принимаемые нашим обществом, еще недостаточно решительны...

- То есть, вы считаете, что я заслуживаю смерти только потому, что у меня, как считается, темная аура? - спросил мертвяк с холодной иронией. - Любопытно, что в нашем гуманном обществе еще не санкционируется убийство больных распадом легких - это ведь смертельная болезнь, которой легко можно заразить окружающих, они тоже приносят вред...

- Дело в том, - мягко сказал Улаф, - что возбудитель альтернативной смерти не найден. Есть гипотеза, хотя и спорная, что заражение ею и, как следствие, новые свойства личности слишком непосредственно зависят от личных качеств субъекта...

- То есть, все альтернативно мертвые - подонки? - спросил мертвяк вызывающе.

Улаф вздохнул.

- Сложно сказать, что чувствует человек, с которым происходят такие изменения, - сказал он, - но... знаете, если бы я заметил, что на меня рычат собаки и дети начинают плакать в моем обществе, а мои близкие страдают депрессиями, то пошел бы в СБ. Или - сначала в церковь, потом в СБ. Мне кажется, что человек не может подвергать опасности жизнь беззащитных. Это грешно.

- Вы верите в Бога? - спросил ведущий.

- Скорей - в человека, - Улаф устало откинулся на спинку кресла. - Простите меня, господа. Здесь нестерпимо душно, а я уже не молод.

- А что скажете вы, доктор? - обратился ведущий к Хорту.

Хорт придвинул к себе папку.

- Душа - предмет темный, - сказал он с почти той же холодной усмешкой, какая звучала в голосе мертвяка. - Эксперты-парапсихики теперь работают в Службе Безопасности и в морге, но, по моему личному мнению, польза от них близка к нулевой. Несмотря на все принятые предрассудки, я считаю, что ауры - это иллюзия, так что рассуждения о том, темная аура у конкретного человека или светлая, ничего не прояснят. Я лично не думаю, что аура - это некий видимый абрис души.

- То есть, вы не верите, что альтернативная смерть - это смерть души, а не тела? - спросил ведущий. Теперь под его глазами сквозь грим темнели синяки, было заметно, что он очень устал. Пот тек крупными каплями; ведущий напоминал зажженную и тающую свечу, его лицо казалось совершенно восковым.

- Я не знаю, что такое душа, - сказал Хорт. - Будем опираться на факты. Танатоидами я называю индивидов, чье вполне физическое тело обладает рядом вполне физических свойств: при жизни оно обладает завидным иммунитетом к большинству инфекций, а после смерти - нормальной, заметьте, биологической смерти, подвергается молниеносному распаду из-за многократно повышенной активности гнилостных бактерий. Вот и все. И кстати: танатоиды - это не мой термин, и мне дико называть это состояние "альтернативной смертью". Это словосочетание явно выдумали невежды, которым невдомек, что смерть - это нечто совсем другое. Полагаю, что расхожее словечко "мертвяки" - это пережиток средневековых суеверий, равно как и суеверный ужас, вызываемый этими людьми. Ужас рассеется, как только выяснится простая и прямая причина, заставляющая бактерий пожирать конкретные трупы со стократно увеличенной скоростью. Тогда же найдется и способ излечения этого странного заболевания, если оно вообще таковым является.

- Доктор, - сказал мертвяк, - как вы расцениваете принятую в нашем обществе практику убийств танатоидов без суда?

- Как средневековое варварство, - ответил Хорт. - Как еще? Господин Улаф утверждает, что танатоиды провоцируют самоубийства, склонность к насилию и сексуальные девиации - это расхожее мнение, но доказательства этой теории представляются мне небезупречными. К тому же, полагаю, что в нашем обществе достаточно потенциальных суицидентов, криминальных личностей и сексуальных извращенцев, которых воспитали вполне обычные люди. У каждого из этих пороков есть свои конкретные причины, но правительству и общественному мнению удобнее и легче иметь козла отпущения. СБ - это громоотвод, это милое учреждение тратит деньги налогоплательщиков на охоту за призраками, только вот в результате гибнут не чудовища, а люди.

- Вы действительно так думаете? - спросил Улаф, почти не скрывая ужаса.

Изображение студии сменилось хроникальными съемками рейдов по зачистке. На экране служебные псы СБ рвали мертвяков в клочья, а ликвидаторы расстреливали их разрывными пулями - зрелище производило впечатление, оно было чересчур кровавым. Хронику смонтировали из одних только сцен ликвидации - в кадре ни разу не мелькнул отвратительный разваливающийся труп. У зрителей создавалось полное впечатление убийств живых людей.