— Думаю, отныне я буду держать свой проклятый язык за зубами.

— Неплохая идея, — согласился Криспин, мрачно взглянув на пего. — Если мне когда-нибудь потребуется помощь, чтобы заколоть себя, я прежде всего обращусь к тебе, Уоллис.

Агент нахмурил брови и поднял руки вверх, словно сдаваясь.

— Отлично — давайте, делайте из меня злодея. Я продето выразил свое согласие с тобой, Крисшгн.

— Благодарю, но я стою на своих собственных ногах.

— Тогда скажи, что ты имел в виду, Хардинг. Похоже, замечание Уолли звучало довольно точно.

Криспин поднялся, но только для того, чтобы взять накидку и завернуться в нее.

— Мы работали плечом к плечу целых пять лет и знаем, чго можем доверять только друг другу. — Он пожал плечами. — Эго самый безопасный способ выжить.

— О чем, черт побери, ты говоришь?

На столе стояло полдюжины свечей, и Криспин начал шсить их одну за другой.

— От конца расследования нас отделяет всего три дня, а ты решаешь махнуть на все рукой и идти по новому следу.

— Я просто хочу удостовериться. Если есть вероятность, чго в это дело замешан Кингсфелд, нам не следует проходить мимо. В данном случае мы имеем нечто большее, чем простая вероятность.

Вздохнув, Криспин указал на входную дверь.

— Тогда пойдем и удостоверимся.

Протянув руку, Синклер остановил его.

— Случилось так… что я полюбил Викторию Фонтейн. Если вы ревнуете, то простите. Но не надейтесь, что я предам эту женщину. А раз выяснилось кое-что новое, я хочу разобраться с этим.

После продолжительного молчания Криспин кивнул:

— Что ж, давай поговорим с леди Джейн Нсзсрби.

Когда они направились к входной двери, за ними по пятам шел Уолли.

— Кто-нибудь объяснит мне, на чем вы остановились? — поинтересовался он.

— Да. — Шотландец открыл дверь. — Мы только что выяснили, что Синклер влюблен в свою жену и хочет, чтобы это расследование поскорее закончилось — тогда он сможет заняться домом и детьми.

Они направились в сторону конюшни, но неожиданно Синклер замешкался. Все сказанное было обычной манерой приносить извинения, однако Криспин, несомненно, прав. Он действительно хотел, чтобы все поскорее закончилось. Виктория Фонтейн-Графтон сообщила ему: после того как правосудие свершится, его ждет что-то очень важное. Целых два года он строил планы, отметая все со своего пути; теперь же, неожиданно, то, что отвлекало его от главной цели, оказалось почти столь же важным, как и поиски убийцы Томаса.

— Син, ты идешь? — тихо позвал Уолли.

Маркиз встрепенулся и, подойдя к Дьяволу, который терпеливо ждал в тени, вскочил в седло.

— Вперед! — воскликнул он.

Они быстро добрались до Болтон-стрит.

— Как ты собираешься действовать? — поинтересовался Криспин, поднимаясь по узким ступеням, ведущим к дому.

— В лоб, безо всяких уловок, — ответил Синклер и ударил кольцом по двери. — Она знала Томаса, и я имею право спросить о нем.

Дверь отворилась.

— Чем могу помочь? — Пожилая женщина, без сомнения, экономка, стояла в дверях и щурилась.

На мгновение Синклер задумался, не поздно ли они появились здесь; ему и в голову не пришло уточнить время.

— У меня срочное дело, которое я должен обсудить с хозяйкой дома. Пожалуйста, передайте леди Джейн, что лорд Олторп просит позволения повидаться с ней.

Он нарочно упомянул свой титул — и не пожалел, увидев, что экономка вздрогнула.

— Пожалуйста, подождите здесь, — запинаясь, проговорила она и скрылась внутри.

— Как грубо, — пожаловался Уолли. — Она даже не пригласила нас в холл.

— На ее месте я бы поступил так же, — тихо заметил Синклер. — Вряд ли мы с первого взгляда внушаем доверие.

Дверь снова открылась.

— Пройдите сюда, милорд. — Женщина жестом указала направление. — А ваши друзья должны удалиться.

— Они останутся около дома.

Экономка минуту колебалась, затем кивнула и, отступив в сторону, позволила Синклеру пройти.

— Вверх по лестнице, милорд. Первая дверь направо.

— Благодарю.

Маркиз вошел в гостиную и остановился в дверях. Все его чувства были обострены до предела. Комнату освещала лампа в углу; хозяйка сидела в кресле, отодвинувшись как можно дальше от света. Обстановка казалась до абсурда драматичной; если бы она носила развевающиеся белые одежды вместо скромного голубого платья, он решил бы, что оказался в театре.

Однако страх в ее глазах показался ему искренним.

— Лорд Олторп, — сказала она своим низким мелодичным голосом. — Что привело вас сюда?

— У меня несколько вопросов: думаю, вы могли бы помочь мне найти ответы на некоторые из них.

— Не знаю, чего вы хотите от меня, и… сегодня вечером я очень занята. Моя бабушка заболела; завтра я уезжаю в Шотландию, чтобы ухаживать за ней.

Синклер старался сохранять спокойное выражение лица, хотя его сердце забилось сильнее.

— Мне грустно слышать это. Была ли бабушка причиной, по которой вы покинули Лондон два года назад, накануне смерти моего брата?

Леди Джейн тяжело вздохнула, ее лицо побледнело.

— Я не хочу говорить об этом.

— Но я хочу. Как вы узнали о его смерти?

Прижав руку к груди, она встала.

— Вам лучше уйти. Я не желаю, чтобы меня допрашивали в моем собственном доме, тем более если это делаете вы.

— Думаю, вам известно, кто убил Томаса, — продолжил маркиз, не обращая внимания на ее протесты. — Если я уйду, вам придется отвечать не только на мои вопросы — вы будете рассказывать свою историю перед судьей и толпой адвокатов.

Она неожиданно упала на кушетку, словно ей отказали ноги.

— У меня нет доказательств, а он будет все отрицать.

Синклер приблизился к ней.

— Лорд Кингсфелд весьма уважаемый человек, но он не так уж неуязвим.

Джейн горько рассмеялась

— Это вы так думаете.

— Ради Томаса вы должны сказать правду.

— Томас умер, — ровным голосом произнесла она. — И ему следовало бы быть умнее.

Синклер прищурился.

— Умнее в чем?

— Не стоило сердить такое множество пэров. Надеюсь, вам ясно? А теперь идите — я не собираюсь больше ничего говорить. Если он догадается, у вас уже не будет возможности убежать. — Она вздрогнула.

Маркиз знал, что не получит от нее прямого ответа. Она слишком боялась безымянного убийцу. И все же кое-что ему удалось узнать.

— Благодарю вас, леди Джейн. Передайте мои наилучшие пожелания вашей бабушке.

Она бросила на него удивленный взгляд, затем опять скрылась в тени.

— Уходите.

Выйдя из парадной двери, маркиз сделал знак друзьям.

— Пошли!

— Она что-нибудь сказала?

— Что ничего не расскажет мне. Кто-то до смерти напугал ее, и этот человек приходил к ней сегодня, чтобы повторить свои угрозы. Я вплел в разговор Кингсфелда, и она никак не отреагировала на это.

Криспин нахмурился:

— Не очень-то большая помощь.

— Я знаю, что Марли провел большую половину дня с моей женой и не смог бы угрожать одинокой испуганной женщине.

— Синклер, ты ведь не собираешься действовать опрометчиво? — Криспин нахмурился. Когда его друг уклонился от ответа, шотландец положил ему на плечо свою железную руку. Маркиз дернул плечом и сбросил его руку.

— С такими уликами? — резко спросил он. Его разум все еще отказывался поверить, что Остин Ховарт застрелил Томаса. Боже, они так долго были друзьями!

— Твоя Лисичка будет счастлива узнать, что не ошиблась. — Осторожно поглядывая на Сина, Уолли обошел вокруг своей лошади.

— Лисичка, — повторил Синклер, и его грудь сжалась во второй раз за эту ночь. — Я не могу сообщить ей это.

— Почему бы и нет?

— Потому.

Криспин и Уоллис непонимающе посмотрели друг на друга, а потом на Синклера, который сыпал отборными ругательствами. Сердце Виктории отражалось в ее глазах, и она не могла лгать, точно так же как не могла расстаться со своим зверинцем. Остину достаточно будет взглянуть на нее, чтобы понять — они его подозревают.